Анна Зенькова - Григорий без отчества Бабочкин

Или Аннам Карениным? Я и её уже изучил.

И Гера, кстати, тоже! Недавно вот сказал Л. А., что Анна Каренина была сумасшедшая. Либо просто глупая, как все женщины! Но он ещё не до конца разобрался с её портретом…

А Л. А. тут же придумала написать к следующему уроку сочинение по теме «Женские образы в классической литературе». Все стали возмущаться, а Л. А. сказала, что отговорки не принимаются и она ждёт от нас шедевры, чтобы выбрать самый-самый и… внимание… зачитать его перед всем классом.

Я сразу почувствовал, как начинаю заболевать, и твёрдо решил, что к следующему уроку заболею окончательно. Чем-нибудь смертельно опасным, вроде кори. Хотя не знаю. Может, я уже болел?

В любом случае, я решил, что в школу не пойду. Пусть меня режут, пилят и что хотят делают. Но читать свои сочинения я никому не позволю. Это же то же самое, что разрешить читать свой дневник. Ужас! ||

▶ Но я опять не сказал про поэзию. Как так получается?

В общем, когда папа обозвал меня амёбным бараном, я тут же решил стать козлом. Не в том плане, что подлым. А просто непокорным и упрямым. Я решил доказать, что способен на большее, и натренировать свои умственные способности до уровня сверхчеловека. Ну там речь, память. И случайно вспомнил, что лучший тренажёр в этом плане – рифмы. Нам об этом ещё в начальной школе рассказывали. А я зачем-то запомнил, и, как выяснилось, – не зря. В общем, я покопался в домашнем книжном шкафу, но из поэзии нашёл только Маяковского. Вот с него-то всё и началось.

Не то чтобы я большой ценитель поэзии. Я даже не знаю, люблю ли её. Ну уж точно, что не гурман. Просто принимаю дозированно, как таблетки.

Кто-то же пьёт аспирин от головной боли или там драже от кашля? Так и я глотаю Маяковского от хандры, Хармса от вялости, Есенина от злости. Не знаю, какой у этих таблеток принцип действия, но мне почти всегда помогает.

Например, вчера. Родители стали спорить, в какой лагерь отправлять меня летом. Мама настаивала на том, в котором я был в позапрошлом году, – для лингвистов. Считай, садистов… Папа начал кричать, мол, надо ехать в «Лесной» – в какую-то крутую школу выживания. Что дяди-Мишин сын якобы ездил, остался жив и, главное, доволен.

Я молчал, а сам думал: «Давайте, что ли, садистов!» И потом, не рановато ли вы начали мечтать о том, как лучше от меня избавиться? На дворе только октябрь!

Но это так была… минутная ирония.

А вообще, я решил, что лучше всего – как можно дольше оставаться в неведении. Собрался и пошёл на стадион – бегать.

Но перед этим ещё раз перечитал Маяковского. Это его «будьте цветочком, благоухайте мамаше и – точка».

Вот после этой точки во мне сразу всё забурлило. Как будто у меня там кофемашина какая-то. Я уже от подъезда такого стрекача задал, что даже кроссовок порвал. Считай, на аварийке летел.

Но не поворачивать же назад, правильно? ||

▶ Поворачивать нельзя. У меня железный план: разогреться, подтянуться, отжаться и потом уже бежать, пока дышится. Так нагрузка на мышцы сильнее. Раньше, до своей программы по саморазвитию, я просто бегал, ни о какой нагрузке особо не думая. Просто с папой за компанию. И мне это страшно нравилось, то, как мы с ним вдвоём тренируемся. Как настоящие друзья! Но потом всё резко изменилось.

Не знаю, может, из-за его работы. Он и правда очень устаёт!

Но, скорее, всё же из-за меня. Из-за того, что я вырос не таким, как он планировал. Поэтому мы и стали бегать порознь. А я ещё дополнительно отжиматься и подтягиваться, чтобы его удивить.

Наивный дурачок! Сам же прекрасно знаю: папу в этой жизни ничем не удивишь. Я иногда думаю, что, даже если бы отвинтил себе голову, положил в карман и в таком виде явился завтракать, он и глазом бы не моргнул. Сказал бы: «О, явление народу! Уже полвосьмого, а царь ещё не умывался».

Хотя я всегда умываюсь засветло, а потом ложусь в постель – досыпать. И просыпаюсь уже умытым.

Здорово, да?

Только он всё равно ко мне цепляется с самого утра. ||

▶ В общем, я тогда бежал и крутил в голове свои вечные мысли – о папе. И это меня подстёгивало. Я твердил себе, что выполню программу действий, а может, и перевыполню. В конце концов, сверхчеловек я или кто? Но из-за этого проклятого кроссовка у меня постоянно сбивался темп, и я быстро выдохся. Подумал даже, а может, ну его – этот план? Всё равно о нём никто, кроме меня, не знает! И уже по-настоящему решил смалодушничать, но тут на стадион пришёл Гера.

Вообще, конечно, странная история: Гера и стадион! Никогда его здесь не видел. Я хотел поздороваться, но так разволновался, что вместо обычного человеческого «привет» выдал что-то не по-человечески идиотское. Бабочкин, по-моему, даже не разобрал, что я там промямлил. И стал бегать.

И я стал. Точнее, я уже и так бегал и просто побежал со всех ног. Забыл обо всём на свете, и про папу, и про Геру, и, конечно же, про дыхание. У меня даже сейчас, когда вспоминаю, оно сразу пропадает. А бег без дыхания – это же как хоккей без клюшки. Ну как-то так. Гера бы понял. ||

▶ Пойду всё-таки порежу помидоры. Подышу как следует. ||

▶ Помидоры порезал, огурцы помыл, подышал. Это мой обычный принцип действий во время паники.

А в беге принцип такой: чем ровнее дышишь – тем дольше бежишь. А чтобы ровно дышать, нужно контролировать каждый вдох и выдох. Один раз пропустишь, и всё, сердце сразу – бах-бах – греметь начинает. А если дышать правильно, бьётся спокойно, как будто плавает под музыку.

Кстати, многие под музыку бегают. Тот же Гера, я заметил. А я так не могу. Я из-за музыки дыхания вообще не слышу.

А вот под Есенина очень даже могу! Просто бегу и читаю. Строчка – вдох, строчка – выдох.

Но когда мы с Герой бежали, у меня все стихи из головы вылетели. Я думал только о том, что скажу, если мы вдруг поравняемся. Не молчать же, в самом деле. Стадион – это тебе не школа.

Не знаю, может, я поэтому так гнал, как ошалевший антилоп. А ягуар Гера гнался за мной по пятам. Ну конечно, он же хоккеист. Ракета! Ему такого, как я, обогнать – раз плюнуть.

Но и остановиться я тоже не мог. Это же сразу позор и смена школы. Мг, в начале года! Лучше уж монастырь тогда, хотя и это – тоже нет, потому что родители.

В общем, пока я размышлял, как пробежать хотя бы ещё круг и не задохнуться первым, неожиданно вспомнил вот что:

Я не знаю, это такое чувство… Буквально только что я просто-напросто задыхался, а через минуту задышал полными лёгкими. Как будто к ним кислородный баллон подключили. Дамы и умирающие господа, его высочество Допинг – Роберт Рождественский. Пара строк и никакой химии.

А дальше я уже бежал и ни о чём не думал. Только чувствовал, как кроссовки ударяются об асфальт. И под коленями гуляет ветер.