Олег Кокин - Тайны веков. Сказка

На всякий пожарный случай, Андреич закрыл ладонью рот Анечке, которая со страхом и любопытством смотрела на чудовищ, опасаясь, что она может закричать. На счете двадцать чудовища закончились, притоптанная ими трава и согнутые листья деревьев на глазах восстанавливали свою первоначальную форму. И тут-то в мозгах Андреича щелкнуло, мозаика из названия газонной травы, что Андреич изучал на уроках ботаники, и слова «членистоногие» с уроков биологии сложилась в картину, которую можно было бы назвать одним словом, то ли «приплыли», то ли «попали». А то, что они попали, это было точно. Андреич предположил, что при потере памяти они с Анечкой и всеми своими вещами и одеждой уменьшились в несколько десятков раз и оказались у себя во дворе, в высокой, высокой траве, которая им сейчас кажется деревьями. Чувствуя себя Робинзоном Крузо из сказки Даниэля Дефо, тем более, что Пятница уже имелась в лице сестренки Анечки, Андреич решил, что раз его и Анечкины переживания делу не помогут, то надо приспосабливаться к данной ситуации и искать меры выхода из нее. А мера может быть простая, как попали в этот мир, возможно, так же можно и возвратиться. Прокручивая в уме все события, предшествующие их попаданию в травяной мир, он сообразил, что всему виной тот порошок темно-бурого цвета из блестящей коробочки, найденной Анечкой. Анечке он ничего говорить не стал, а блестящую коробочку у нее забрал под надуманным предлогом и спрятал у себя в кармане брюк. Его размышления были прерваны испуганным писком сестренки. Она пыталась оторвать его ладонь от своего рта одной рукой, а другой показывала вверх, на листья дерева.

– Анечка, ты уже большая девочка, какие могут быть крики, говори потише, я тебя услышу, – успокаивающе говорил Андреич, убрав руку от лица Анечки, а сам посмотрел вверх.

По листу дерева спускалось громоздкое бочкообразное недоразумение на тоненьких ножках, но самое удивительное, оно было прозрачным. Сквозь прозрачную гладкую кожу с редкими вкраплениями торчащих волос были видны все внутренние органы недоразумения. Когда оно приблизилось к ним на расстояние вытянутой руки, Андреич уколол его перочинным ножом. Оно беззвучно вздрогнуло, выпустило из задней части тела белесоватую лепешку густой жидкости и, развернувшись, резво убежало опять на верхушку дерева. Анечка радостно захлопала в ладоши и звучно прошептала,

– Ула, ула, мы победили! А влаг обкакался.

– Вот так мы всех наших врагов разгоним, а сами будем жить, да поживать, да добра наживать. А сейчас будем искать дорогу к дому. – Искренно обнадежил сестру Андреич, хотя душу его глодало огромное сомнение.

Кроме ответственности за порученное дело и проявления мужества в неблагоприятных обстоятельствах, Андреич прилагал все силы для приобретения твердой убежденности в исполнении их почти безнадежного дела, возвращении в родной мир. Поэтому запретил себе даже думать о невозможности возвращения. Он молча, про себя, твердил: «мы возвратимся, мы возвратимся», и заставил Анечку тоже повторять эти слова. Она, из-за детской непосредственности, выговаривала их шепотом, идя рядом с ним,

– мы возвлатимся, мы возвлатимся, мы возвлатимся.

Они без происшествий прошагали по лесу довольно далеко. По очереди попили водички из бутылки. Анечка устала и хотела уже спать. Глазки у нее сами собой закрывались. Андреич напомнил ей о нужной каждому человеку потребности, помог подержать снятую курточку. Колготки и трусики она спустила на коленки сама и присела под маленький кустик молодой поросли. Сделав свои дела, она снова стала бодреньким человечком и вприпрыжку кружила вокруг Андреича. Он тоже облегчился по-легкому. Настроение поднялось. И не таким мрачным стало казаться их нахождение в сказочном лесу. Через некоторое время он обнаружил, что они идут по утоптанной тропе с подстриженными справа и слева листьями деревьев. Это открытие придало ему новые силы. Он поднял Анечку на руки, эта кроха, довольно таки тяжелая кроха, опять умаялась. Он с надеждой смотрел вперед, прислушиваясь к окружающему лесу. Предчувствие его не подвело. Вдалеке, где заканчивалась тропа, обозначился силуэт какого-то строения с подходящими для них с Анечкой размерами. Это оказался чей-то дом, потому что, подходя к нему ближе, Андреич увидел тоненькую струю дыма, поднимавшуюся из трубы на крыше. Материал из которого был сделан дом не поддавался опознанию. Камень, не камень, глина, не глина, земля, не земля, но по виду казался крепким и подготовленным к любым погодным невзгодам. Входная дверь была изготовлена из целого куска твердого камня с железным кольцом вместо ручки. Андреич, не сомневаясь ни секунды, постучал кольцом в дверь. После продолжительного ожидания дверь со скрипом приоткрылась. В результате пронзительного звука, исходившего от трущегося камня о камень, Анечка на руках Андреича проснулась.

– Адюша, мы что, уже плишли домой. Ого, так это не наш дом. Он какой-то каменный.

Дверь с тем же звуком закрылась. Андреич побоялся даже ногу подставить под дверь. А вдруг раздавит. Ссадил сестренку на землю.

– Будь со мною рядом, никуда не убегай. Сейчас что-нибудь придумаем, – сказал он, и собрался еще раз постучать кольцом о дверь.

Но этого не понадобилось. Теперь дверь открылась полностью. В проеме двери, освещаемый и солнечными лучами, и светом изнутри дома, стоял на двух парах задних лап огромный, по прежним, того мира, меркам, а здесь меньше Андреича на голову, сухонький, весь серебристого цвета кузнечик. Или, что будет правильнее сказать, кузнец. Передними лапками он, глядя на них через человеческие очки, держащихся дужками за корни длинных тонких усов, растущих прямо из головы, как у коров, теребил черный ящичек у себя на груди.

– Здравствуйте, люди, – сначала речь Кузнеца слышалась из ящичка хрипящая и с перерывами. Но Кузнец подкрутил что-то в ящичке, и оттуда раздалась чистая русская речь голосом пожилого мужчины.

– Как говорят у вас, рад приветствовать представителей человеческой расы на моей земле. Давайте познакомимся. Меня зовут Гевед. А вас?

– Я, Андрей, а это моя маленькая сестра Анечка.

– Да, это я, Аника девика, плинцесса-класавица, – перебила ответ Андреича его сестра, поднимая голову вверх при этом бесстрашно смотря на седого Кузнеца, и кокетливо поворачивая плечиками.

Ящичек у Кузнеца хрюкнул два раза, а потом выдал,

– Я вижу, вы попали в затруднительное для вас положение, но если вы отработаете у меня неделю, я верну вас в ваш родной мир.

– Позвольте с вами не согласиться, уважаемый Гевед, – Андреич мигом вспомнил, так трудно усвояемые им правила хорошего тона, постоянно прививаемые ему мамой и классным руководством школы,

Читать дальше