Илья Бровтман - Сказки. Сказка о таланте, Принцесса и садовник, Новогодняя сказка, Боря-горе

Жил да был один юнец —
Златокудрый молодец.
Жил не в тереме, не в хате,
Не в купеческой палате.
Был он статен и умен,
Красотой не обделен.
Чернобров, в руках могучий,
Плечи мощны словно кручи.
Рос цветком средь серых трав.
Звали парня – Ярослав.

Был он столяр, был он плотник,
На все руки был работник.
Сиротой жил без отца
В услуженье у купца.

Раз, уставши от работы,
Позабыв про все заботы,
Он пришел к себе домой
За собачьей конурой.
Гости частые в лачуге —
Летом зной, зимою вьюги.
Трудно было в ней ходить,
Что бы плечи распрямить.
Пригибаясь как в пещере,
Он, закрыв скрипучи двери,
И касаясь потолка
Сел в углу у сундука.
Расправляя горды плечи,
Книгу вытащил и свечи.
Книгу бережно открыл,
Алым ртом зашевелил.
Заиграли светом глазки,
Зашептали губы сказки.
Вдруг раздался птичий крик…
Входит в комнату старик.
В красно-огненном кафтане,
Туфли золотом убраны.
С длиной рыжей бородой,
Одноглазый и хромой.
Говорит старик дискантом:
– Я великий МАГ таланта.
Ты не смейся, не шучу —
Я помочь тебе хочу.
Выбирай – талант иль счастье,
И забудешь все ненастья.
Сдерживая легкий стон,
Понял Слава: – это сон.
Как бы ни было, но надо
Выбирать себе награду.
Долго он не стал гадать
И талант решил назвать.
Старичок взмахнул рукою,
Усмехнулся бородою.
Пожелал лишь сладких снов,
Шляпу снял и был таков.

На рассвете солнце встало,
Всех честных людей подняло.
Вызвал юношу купец:
– Собирайся молодец.
Нынче ярмарку открыли,
Из-за моря привозили —
Ткани, шелковую нить.
Мы должны там тоже быть.
Фрукты, овощи, томаты,
Песни, танцы, акробаты,
Вкруг толпа в сто тысяч глав,
Среди них и Ярослав.
Распродал товар удало,
Денег выручил немало.
И в толпу крестьян попал,
Чтоб увидеть карнавал.

Праздник красочный отметил,
А воров и не приметил.
И явился налегке,
С крупной дыркой в сюртуке.
Тут хозяин прогневился,
С кулаками напустился:
– С суммой надо не зевать,
Пуще глаза охранять.
Да с тебя не видно проку,
Только горе да морока.
Так меня ты разоришь,
Вон отсюда, в чем стоишь.

Долго мыкался по свету
Ярослав, зимой и летом.
Голодал и прозябал,
Но судьбу не укорял.
Был в подручных у портного,
У сапожника хромого.
Обучался у вора,
Кузнеца и гончара.
Научился прясть он пряжу,
Продавать табак на пляже.
Научился ситец ткать,
Избы ставить, лес валять.
И за что бы он ни брался —
Труд как в сказке получался.
Шил на редкость сапоги,
Пёк на диво пироги.
Но ему хоть понемножку
Подмастерья ставят ножку.
И всегда его бульон
Был излишне подсолен.
Шьет камзол, каких не знали,
Шпильки в воротник втыкали.
Если он коня ковал,
То потом тот конь хромал.
Продавать табак возьмется —
Порох в табаке найдется.
Ткань чудесную соткет —
Сразу моль её возьмет.
А кувшин, горшок и ваза
Со стола слетали сразу.
Мастера, каких нет, злей,
Гнали парня в десять шей.

Ярослав бредет уныло.
Жизнь такая опостыла.
Прозябает – сам не свой,
Впору в омут головой.

Вдруг на площади огромной,
На помосте, сбитом ровно,
Глашатай сочный бас
Высший огласил указ:
– От тоски, печали, горя —
Дочь царёва не глаголет.
Кто за ночь и день-деньской
Речь вернет ей и покой,
Тот ей станет мужем верным,
Молодым царем примерным.
Кто не сладит с немотой —
Тот простится с головой.

Как тут быть – решает Слава:
– Или плаха или слава.
И стучится во дворец
Златокудрый молодец.
В дырках, пятнах и заплатах
Входит в девичьи палаты.
Не сводя с принцессы глаз,
Он такой заводит сказ:
– Знаю, думаешь, что птаха
Кудри сам кладет на плаху.
Знаю я на что иду,
Не надеюсь на судьбу.
И лицо твое девичье,
Не сердись, мне безразлично.
Лишь хочу рискнуть главой,
Чтоб талант проверить свой.
Много есть историй в мире.
Как-то раз в одном трактире,
Где сидел я как бобыль,
Слышал вот какую быль:

– Солнце за день утомилось,
И за поле укатилось.
Сели в травку, где ручей
Пять седых бородачей.
Первый кукольник был знатный,
А второй – портной занятный.
Третий, самый молодой —
Был сапожник удалой.
А четвертый, самый старый —
Парикмахер был бывалый.
Пятый, средь путей дорог —
Был безвестный педагог.
Их в пути свела не дружба,
Не монашеская служба.
Каждый волен был в делах,
В рассужденьях и словах.
Вот прошел их ужин скудный,
Разговор вечерний нудный.
Стали филины летать,
Подошло им время спать.
Кукольник промолвил тихо:
– Чтоб не знать какого лиха,
Два часа я посижу
И портного разбужу.
Все уснули, только мастер
Ножик вынул и фломастер.
Деревяшку стал пилить,
Подрезать, сверлить, скоблить.
Два часа прошло как в сказке,
Разбудил портного мастер.
Тот увидел сквозь кусты
Куклу дивной красоты.
Глазки карие большие,
Плечи крепкие, крутые.
Словно юный мушкетер —
Добр, весел и хитер.
Из мешка достал в момент,
Свой портняжный инструмент.
Быстро выкроил камзол,
Вышил золотом узор.
А его сменил сапожник —
Шпагу сделал он и ножны.
Сапоги ему стачал,
Шляпу, пояс подогнал.
– Стал будить он брадобрея:
Просыпайся поскорее.
Тот, поднявшись, сделал в миг
Златокудренный парик.
Сам постригся и побрился,
И с учителем сменился.
Тот на вахту заступил,
Глянул в небо – загрустил.
Вдруг увидел мушкетера,
Шпага, шляпа, пояс, шпора.
Стал он куклу обучать,
Говорить и фехтовать.
А с рассветом все поднялись,
Глянули и диву дались.
Мушкетер их фехтовал,
На вопросы отвечал.
Ну, совсем как человечек,
Ростом разве что кузнечик.

Стали спорить до измору
Кто хозяин мушкетеру.
Долго ссорились, ругались,
Чуть ли все не передрались.
И решили, наконец
Обратиться во дворец:
– Мы всему расскажем свету,
Как создали куклу эту.
А кому принадлежит,
Пусть царь батюшка решит.
Царь – великий и светлейший
Мировой судья мудрейший,
Оглядел весь тронный зал,
И такую речь сказал:
– Кукла дивна – спору нету,
Лучше нет на белом свете.
Пусть тому принадлежит,
Кто придал блестящий вид.
Хороши лицо, одежды,
И фехтует, не невежда.
Сапоги как у царя,
Все как у богатыря.
Но всего к лицу милее —
Кудри – сердце брадобрея.
Куклу, я решил сказать,
Нужно брадобрею дать.