Игорь Шиповских - Одиннадцать сказок обо всём

А пока, немало знакомый по фильмам с окружающей средой таракан, смело шагал дальше, дабы найти себе приемлемый приют и удовлетворяющий его потребности избыток пищи. И как нестранно к исходу первой пятидневки он достиг цели, добрался-таки до зелёного, пышного леса, где имелось всё, что он хотел. Надо было, только научится это брать. А таракан так и поступил, уже через пару дней он вполне освоился и привык к жизни в глубинке, даже устроил себе убежище под опавшим листком. Хотя, разумеется, ему по-прежнему не хватало домашнего тепла и уюта.

С едой он тоже вроде как разобрался, потреблял в пищу всё, что было съедобно; цветочную пыльцу, грибные споры, остатки желудей, а иной раз даже атаковал мелких мошек и гнус, ведь тараканы плотоядные существа, и об этом тоже надо помнить. Но больше всего ему нравилась цветочная пыльца; сахарная, питательная и приятная на вкус, она кружила ему голову и придавала массу энергии.

– Ах, моя сладкая радость,… любовь моя,… если бы я знал, что в лесу есть такое лакомство, я бы уже давно сбежал из города!… Меня бы даже и сахар на кухне не задержал,… ха-ха,… уж лучше нектар из пыльцы на приволье, чем сироп в тесноте и застолье,… ха-ха-ха!… – не раз вдоволь наевшись пыльцы, похохатывая, кричал он на весь лес во всё своё тараканье горло. Но только кто его слышал? кому он тут нужен? ни друзей, ни родни. Притом ему лишь казалось, что он кричит во всеуслышание, а на самом деле его надрывный писк был еле приметен во всей той огромной какофонии звуков, что раздавались вокруг.

И всё же таракан был полностью уверен, что его слышит каждый житель леса. Хотя в действительности его неприятный, скрипучий голос раздавался лишь в небольших пределах крохотной полянки. Его слышали только некоторые создания, живущие по соседству; быстрая многоножка, склизкая улитка, вездесущие муравьи, да жук скороход, что иногда пробегал мимо. И при этом все косились на таракана странными взглядами. Впрочем, ничего удивительного в этом нет, ведь до сего дня никому из них ни приходилось видеть столь странного представителя городской фауны.

Обычно здесь, в лесу, в глубинке, ведут себя скромно, тихо, почти скрытно, стараются не шуметь, дабы не привлекать внимания и не попасть на обед какой-нибудь птице или кроту. А тут этот индивид, идёт, орёт во всё своё горло, ни от кого не таится, усищи свои расправляет, челюсти на показ выставляет, да ещё и прихохатывает, шельмец. Ну чем ни наглое, вызывающее поведение. А таракану всё нипочём, он видит, что все от него шарахаются, ну и давай ещё больше куражиться. Ведь доселе такого никогда не было, чтобы его побаивались. Там, у себя в городе, всегда он убегал, да по щелям прятался, а здесь герой.

Вот он так день проходил, второй, третий. И всё кичиться, и кичиться. А на четвёртый совсем обнаглел, стал уже на окружающих бросаться. То на муху напустится, мол, она не так жужжит. То кузнечика «безмозглым скакуном» обзовёт, а это очень обидно. То старушку гусеницу пнёт, дескать, медленно дорогу переходила. И даже на заблудившуюся лягушку злобно косился. А накануне так вообще на паука с упрёками напустился, давай его ругать, что тот паутину не в том месте сплёл. Паук сначала вроде хотел укусить таракана, да съесть его с потрохами. Но потом видит, перед ним зверь-то непростой; весь в хитиновой броне, усищи у него, словно шпаги торчат, а то и ещё хуже, будто ядовитое жало у осы. И забоялся паук, не решился нападать, да поскорей подобру-поздорову убрался к себе в домик.

А таракан от такого его бегства только ещё больше спеси набрал. Вообще возгордился, грудь колесом выпятил, хохочет. А то как же, ведь главного лесного хищника победил, напугал и словно шавку в домик загнал. А многие из местных жителей увидели его такой поступок, обратили внимание, и пошёл по лесу слух гулять, дескать, бродит по чаще страшенный пришелец, никого не боится, всем угрожает, и даже хищникам зла желает. Население в глубинке и так уже напуганное, а тут ещё этот слух. И стали все прятаться, едва завидев таракана. Отчего он вдруг вновь себя одиноким почувствовал, кичиться-то не перед кем, все спрятались, и ему опять сильно захотелось домашнего уюта и тепла.

– Эх, вот ведь как всё обернулось,… и вроде еды у меня вдоволь появилось,… голодным не хожу, а вот подходящего жилища нет!… Вон, даже у паука-разбойника свой домик, своё убежище имеется,… а у меня нету!… Надоело под листочком спать да в траву кутаться,… свою собственную норку хочу,… чтоб залез в неё поглубже, и как под мотором холодильника себя почувствовал, в тепле, сухости и холе… – загрустив, замечтался таракан, и тут же решил себе домик-жилище искать.

И вот тут стоит пояснить, почему он решил искать, а не строить жилище, как это делают другие насекомые, тот же паук или осы с пчёлами. А всё потому, что тараканы природой не предназначены для строительства, они лишь ищут, где бы им притулиться да затаится, нет у них созидательного инстинкта, ведь по натуре они паразиты, что-то вроде трутней у пчёл. А наш таракан к тому же ещё и обнаглел сверх всякой меры, он не только нацелился искать для себя уютный дом, но если придётся, то и собирался выгнать из него всех, кто в нём живет. Иначе говоря, намерился отобрать дом у прежних хозяев. Вот такой нахал.

Впрочем, в природе не раз бывали случаи, когда весьма крупные насекомые, такие как пауки-тарантулы или шершни, выживали из нор небольших мышей и даже мелких змей. Без драк, конечно, не обходилось, приходилось и побороться, но всё равно изгоняли законных хозяев. Так что получается, нет ничего удивительного в том, что и таракан до этого додумался, не ему первому пришла в голову такая мысль.

И вот идёт наш таракан по лесу, к шуму-шороху исходящему от лесной подстилки прислушивается, да усами шевелит, принюхивается, ищет, где запах повкусней, да дух от земли потеплей. Надеется таким способом уютную норку обнаружить. И тут вдруг его обоняния коснулся давно знакомый и такой приятный аромат цветочного нектара.

– Ах, какая вкусняшка,… обожаю этот запах,… аж слюнки потекли!… И откуда же так сильно пахнет!?… Странно, цветов поблизости нет, а аромат есть!… Прям загадка!… – воскликнул он и принялся осматривать всё вокруг, искать источник аромата. Глядел-глядел, и видит под кусточком, у самой кочки, под листочком, таится вход в скромный лаз.

– Ага!… а вот и то, что я искал!… Вход в тайное убежище, откуда исходит дивный аромат и веет теплом!… Уверен, мне там понравится!… – несколько по-городскому высокопарно и самонадеянно, заключил таракан, и сходу бросился в нору. А там его ждало более чем приятное открытие. Максимум на что он рассчитывал, так это лишь на скромное пространство под землёй с несколькими сорванными цветами полными нектара, запасёнными какой-нибудь полевой мышкой или землеройкой. А тут на удивление оказалась огромная, внушительных размеров, продолговатая, просторная нора, почти наполовину уставленная сотами с пыльцой, нектаром и даже готовым мёдом. Такого угощения таракан увидеть, конечно, не ожидал.