Владимир Леонов - ПИСЬМА ПОБЕДИТЕЛЯМ

Город встает сегодня рано,
Военные машины держат ряд,
На площади встречают ветеранов,
И сразу начинается парад.

Гремят оркестры барабанным боем,
Чеканят шаг войска, в вдалеке
Бессмертный полк c портретами героев
По площади плывет, как по реке.

Какие добрые, живые лица!
Их фотографий нам не сосчитать…
Им в мире посчастливилось родиться,
Но ради мира жизнь пришлось отдать.

Хлебнуло горе это поколенье,
Немногие успели на парад.
Для них парадом выдалось сраженье
За Белгород, Москву и Сталинград.

Стихотворение вышло небольшое,
Хотя его писать старались двое,
Но мы возьмем большой букет тюльпанов
И от души поздравим ветеранов.

Тихий, теплый, майский день,
Легкий ветер дует,
Нежно пенится сирень,
Ландыши ликуют.

Вот где счастье – нет войны!
Голуби на крыше,
Солнце в море синевы
Радостней и выше.

И легко парят поля —
Кончились бомбежки,
Наряжается земля
В вербные сережки.

В хоровод пошла весна,
Топнула три раза…
Слава Богу, что война
Кончилась, зараза.

Меня в честь прадеда назвали,
Его фамилию мне дали,
Теперь он тезка мой навек,
Родной, любимый человек.

Мой прадед рос, как все мальчишки,
Читал учебники и книжки,
На Новый год и день рожденья
Дарил гостям стихотворенья.

А в сорок пятом День Победы
Он подарил для всей планеты.
Он как герой пришел с войны
И мир принес для всей страны.

Мы с ним ни разу не встречались,
Но ордена его остались.
Я буду их хранить вовек
Как самый близкий человек.

Неправда, что не все с войны вернулись.
Вернулись все: кто снегом, кто дождем,
Рассветом и закатом обернулись —
Вернулись все. А мы чего – то ждем.

Летели птицами, ветрами, облаками,
У каждого – особенный маршрут,
Чтоб поклониться родине и маме —
В России без поклона не уйдут.

Взлетев туда, где вечные рассветы,
Они живущим подарили путь.
Давайте им поклонимся за это
И здесь, и где – то там… когда – нибудь.

Мы верим историческим преданьям,
Что Русь не раз обкладывали данью,
Поэтому явленье новых санкций
Не вызывает на Руси сенсаций.

Такое испытанье не впервой.
В России, что ни город, то герой —
Под «санкциями» сотни дней подряд
Без хлеба жил блокадный Ленинград.

Казалось бы, что может быть страшней…
Так неужели мстят за юбилей?
И главное – кого и чем пугают?
Мы знамя мира водрузили в мае!

Мы ради правды в справедливом мире
Готовы есть картошечку в мундире,
Мы проживем без западных сыров —
У нас своих достаточно коров.

Мы выдержим без паники и нервов
Атаки фунтов, доллара и евро.
Тем, кто не понял нас, напоминаем:
Мы правду на валюту не меняем.

Мы от рожденья движемся домой,
Душой стремимся в звездную обитель,
И для того дарован путь земной,
Чтоб дорасти до званья «небожитель».

Врач прозревает через чью – то боль,
А хлеборобы возрастают с хлебом.
И у солдат особенная роль —
Они за мир в ответе перед небом.

Скрипач по струнам улетает ввысь,
Монах земного не пускает в келью,
Любовью матери над миром вознеслись,
И невозможно их вернуть на землю.

Все лучшее исполнено с небес,
И все таланты розданы на старте,
И если в сердце ангел, а не бес,
Иди за ним, как по дорожной карте.

В чем истина? – гадают в суете,
И мудрецы в сомнениях витают.
И только дети в чистой простоте
Божественную матрицу читают.

Где крутые стежки вышли у реки,
Под гнездом журавки били родники.
Пьет журавка – родники без дна,
Пьет журавка воду, воду пьет одна.

Шла война степями мимо белых хат,
А в гнезде журавки – трое журавлят.
Пьет журавка воду, крылышки поджав,
А журавль напиться к ней не прилетел.

Не подняться в небо журавлю от ран
И не закурлыкать, где трава – бурьян.
Пьет журавку воду – не стихает бой,
На заре умылась горькую слезой.

Вновь весенний ветер расплетает льны,
А в гнезде журавки выросли сыны.
Пьет журавка воду – в косах седина,
Пьет журавка воду, пьет одна.

Стихали выпускные вечера,
Рассвету звезды уступали место.
За пять минут до четырех утра
Земля спала как юная невеста.

Густые росы падали в траву,
На берегу паслись в тумане кони,
Но недруги кровавую зарю
Уже зажгли на черном небосклоне.

Ревели танки, набирая ход,
Орудия поспешно заряжали,
Бомбили вероломно наш народ,
Мелодию рассвета оборвали.

От ужаса все замерло вокруг,
Казалось, жизни не было спасенья —
Таким распятым и воскресшим вдруг
Вонзилось в память это воскресенье.