Вера Мосова - Йошка: перезагрузка. Чисть иль нечисть?

– Ой, чую, темнят они! Не могу я им верить. Гражданка Мартышкина утверждает, что старуха убедила её срочно ехать домой, пока сын там. А почему? Чтобы отвязаться? Слабый довод!

– А ты поверь и уезжай! Поверь и уезжай!

Это же бабуля! – доходит вдруг до меня. Она тоже влезла в голову следователя и пытается воздействовать на него. Это она внушает ему, что надо поверить и уехать.

– Может, и правда, поверить да уехать? – мысленно рассуждает майор, не зная, на что решиться.

– Хорошо! – говорит он, вставая. – Допустим, вы ни в чём не виноваты. Только странно, что семья Мартышкиных постоянно пересекается с вашей.

– В жизни всякое бывает, – разводит руками бабуля. – Случайности порой могут быть далеко не случайными, а закономерности – непредсказуемыми.

Я улыбаюсь, а майор заметно напрягается, пытаясь осмыслить услышанное, потом машет рукой и стремительно выходит из избушки.

– Если ещё понадобитесь, я вас найду, – обернувшись, бросает он в открытую дверь и направляется к машине.

Мы выходим следом. УАЗик, взревев мотором, вскоре скрывается за деревьями.

– С победой, Мэй! – поднимает ладонь Лёха.

– С победой, Аки! – хлопаю я по ней.

– Рано радуетесь! – усмехается бабуля. – Самое главное ещё впереди.

Вечером Лёха отправляется к своему деду, а мы с бабулей устраиваемся у камина, чтобы обсудить последние события. Мне не терпится поделиться с ней своим открытием. Я научилась читать чужие мысли! Это так необычно! Бабушка поздравляет меня с новым умением и подтверждает Васькины слова, что это не всегда срабатывает, только в особых случаях. Видимо, сегодня именно такой случай и был. Мотя согласно кивает, лёжа у ног своей хозяйки, Шурик, щекоча мне ногу своими маленькими коготками, взбирается по ней на колени. Соскучился без меня за целый день? Я беру малышку в ладонь и осторожно глажу его по спинке.

– Бабуль, а что ты скажешь о майоре? Как он тебе? Мне совсем не нравится, что он нас подозревает. Это очень неприятно, даже обидно.

– Работа у него такая, приходится всех подозревать, – вздохнув, отвечает бабушка. – На самом деле человек он неплохой, никому нарочно зла не делает.

– А как ты думаешь, Лев найдётся? – почему-то этот вопрос начал меня тревожить.

Конечно, противный увалень мог снова сбежать из дома, но что-то мне подсказывает, что на этот раз всё иначе. И, возможно, он в опасности.

Бабуля поднимает вверх палец, прислушивается и отвечает мне:

– А вот сейчас мы всё и узнаем. Похоже, к нам гости пожаловали.

Она встаёт, берёт с собой ключ от кабинета и направляется во двор. Я, положив Шурика рядом с Мотей, спешу следом. Уже на крыльце слышу звук подъехавшего автомобиля. Двигатель замолкает у нашего забора, хлопает дверца машины, и раздаётся громкий стук в ворота.

А там нас ждёт мадам Мартышкина. Вместо шляпки на голове у неё платок, лицо печальное, в глазах стоят слёзы. В сторонке её дожидается такси.

– Агнесса Дорофеевна! Помогите, умоляю вас! – бросается она к бабуле, лишь только мы выходим за ворота.

Бабушка молча показывает на дверь кабинета, приглашая её туда. Поздняя посетительница, всхлипывая, направляется за ней, а я вхожу последней. Гостья достаёт свёрнутый листок, вырванный из школьной тетради в клетку, и протягивает его бабуле:

– Вот, подбросили в почтовый ящик.

На листке крупными печатными буквами написано:

«ГАТОФЬ МИЛЬЁН, ЕСЛИ ХОЧЕШ ПАЛУЧИТЬ СЫНА ЖЫВЫМ! ПАЛИЦЕЕ НИ СЛОВА!»

Берега кисельные! Так Лев и в самом деле в опасности! Мне становится не по себе. Он, конечно, парень противный, но раз уж речь идёт о его жизни, то надо же как-то помочь.

– В полицию сообщать боюсь, – поясняет Мартышкина, продолжая всхлипывать. – На вас вся моя надежда! А вдруг его и в живых уже нет?

– Живой! – коротко говорит бабуля, водя ладонью над письмом.

Мартышкина замирает, следя за её рукой.

– А мог он сам это написать? – посмотрев несчастной матери в глаза, спрашивает бабушка.

Та начинает уверенно крутить головой:

– Нет, Лёвушка не мог! Он не такой! Он хороший мальчик!

И мамаша Мартышкина, вынув из сумочки платок, нервно елозит им по лицу, вытирая слёзы.

Ага! – мысленно усмехаюсь я. – Знаем мы, какой он хороший! Но не могу же я сказать несчастной матери, что её сын отъявленный негодяй. Она, конечно, и сама особа не из приятных, но сейчас мне её искренне жаль.

– Помогите мне найти его! – умоляет женщина, вынимая из сумки кошелёк.

– Денег я не возьму! – резко говорит бабуля. – И помочь едва ли смогу. Я не детективное агентство. Идите к майору, пусть он сам разбирается, а то мы опять виноватыми окажемся! Нас и так уже подозревают в исчезновении вашего сына.

– Простите меня, я не хотела, – всхлипывает Мартышкина. – Но вы так уверенно сказали, что Лёвушка дома, а его там нет. Я и подумала… что вы… что причастны…

– Но ведь он приходил домой? – смотрит на неё бабуля.

– Приходил! – кивает женщина, уже рыдая. – Переоделся… поел… и снова пропаааал! Когда я вернулась, его уже не было. Только грязная одежда, посуда да крошки на столе.

Бабуля поднимается, достаёт из шкафа стеклянный пузырёк и протягивает его несчастной со словами:

– Это успокоительная настойка, пейте её по чайной ложке три раза в день – вот всё, чем я могу вам сейчас помочь.

– А как же Лёвушка? – с мольбой смотрит на неё Мыртышкина.

– А Лёвушка сам придёт!

Гостья недоверчиво смотрит на бабулю и с удивлением спрашивает:

– А деньги похитителям отдавать?

– А у вас есть миллион? – сурово сводит брови бабуля.

– Нееет, – всхлипывает та.

– Значит, и выкупа не будет!

– Но они ведь угрожают!

– Это сын угрожает вам! – строго говорит бабуля. – Записку он написал!

– Нет! Не может этого быть! – нервно кричит женщина. – Я вам не верю!

– Зачем тогда было ехать в такую даль, если вы не хотите мне поверить? – сердито спрашивает бабушка.

– Ну, знаете, Агнесса Дорофеевна! Я на вашу помощь надеялась, а вы… а вы… никакой жалости… настоящая ведьма!

Мартышкина вскакивает и выбегает за дверь, хлопает дверца такси, и слышится шум заведённого двигателя.

Бабуля молча разводит руками:

– И кто из нас ведьма?

– Вот и делай людям добро! – горько усмехаюсь я, произнося привычные бабулины слова, и вопросительно смотрю на неё.

Мне интересно, почему она решила, что Лев причастен к собственному исчезновению.

– Парень сам написал эту записку, – уверенно говорит бабушка. – Возможно, не сам придумал, а кто-то ему подсказал, но писал точно он!

Вообще-то, это вполне в его духе. Я не сомневаюсь, что он способен на подобные вещи. Да и бабуля ошибиться не может. Мы возвращаемся в дом, и я звоню Лёхе, чтобы рассказать о последних событиях. Он очень удивлён.