Антония Таубе - Котофей Великолепный. Книга 7

– Лоша! Я – домовой Лоша! А к бабе Яге, как и ты, тоже в гости зашёл, – объяснил домовёнок. – А ты нам сыграешь на дудочке?

Все остальные дружно поддержали Лошу! Лель не стал отказываться, он прошёл вперёд, сел к столу, достал свою свирель, сделанную из полой камышинки, и заиграл какую-то нежную мелодию, перебирая пальцами. Потом отложил дудочку и негромко запел:

Песня была, в общем-то, неплохая, но какая-то… так себе! Когда Лель закончил петь, Вальтер зевнул и сказал:

– А теперь давай-ка, Лель, споём нашу, кошачью! Да повеселее!

Лель опять взялся за дудочку, а Лоша и Вальтер переглянулись и, к огромному изумлению Лоши, затянули что-то совсем уж, на его взгляд, хулиганское:

Лоша слушал и ушам своим не верил, и глазам своим не верил! Это, конечно, замечательно, когда коты умные и образованные, но чтобы вот так, по-кошачьи, спеть про Лукоморье – это уж слишком! Зачем же так задевать великого Пушкина? Да что там вообще творится, в их Берендеевом царстве? Но Котофей необидно рассмеялся над Лошиными переживаниями:

– Лоша, друг, да не смотри ты нас так! Александр Сергеевич и сам хорошую шутку любил!

Однако – повеселились, и хватит! Тут в разговор вмешалась баба Яга:

– Ну, а теперь рассказывай, Лель, звонкоголосый певец царства Берендеева – с чем к нам припожаловал? Какая нужда тебя сюда привела? – и она заботливо подала молодому пастушку чашку ароматного чая.

– Да вот какая беда приключилась со мной, бабушка, – горестно промолвил Лель, – я всем сердцем Купаву полюбил, а она по-прежнему всё сильнее и сильнее Мизгиря любит! Не знаю, что и делать! Вот и пришёл к тебе, только ты одна горю моему помочь можешь, больше – никто…

– Ну, а Мизгирь что?

– А что Мизгирь? В том-то и дело, что он отказался брать в жёны Купаву, потому что… вся в царстве перепуталась любовь… потому что… он другую полюбил… – еле договорил Лель и опустил голову.

– Снегурочку?.. – догадался Лоша, затаив дыхание.

– А причём тут Снегурочка? – удивился Лель, – нет, Снегурочка к этому делу никак не относится! Тут всё ещё хуже – полюбил он царевну Марью Моревну, дочь Кощея Бессмертного!

Баба Яга во время разговора начала печь блины, так от такой новости она даже сковородку из рук выронила!

– И когда же… это случилось-то? – только и спросила она.

– Да с тех самых пор, как Кощея в подземелье на цепях подвесили, – терпеливо растолковывал Лель.

– К-как это… К-кощей на цеп-пях?.. – заикаясь, уточнил Вальтер.

– А где же ему ещё быть, – в свою очередь удивился Лель, округлив газа, – ведь давно уже Елена Прекрасная, жена боярина Бермяты, дала своё войско царевне Марье Моревне, и та хитростью смогла с Кощеем справиться! Вот она и посадила его в подземелье на цепи!

– А Снегурочка где? – хмуро спросил Котофей, который уже кое-что начал понимать в этом беспорядке.

– Да всё там же! – Лель с недоумением посмотрел на Котофея, – как жила, так и живёт в доме Бобыля, возле озера.

– А Снегурочка кого любит? – опять постарался уточнить Лоша про прекрасную Снегурочку.

– Никого, – тихо ответил Лель, – никого она полюбить не может, чуждо ей чувство любви… А ведь я сильно любил её когда-то…

Он опять взял в руки свирель и заиграл нежную, пронзительно грустную мелодию безответной любви. Все примолкли. К чему слова, когда и без слов всё понятно?

После того, как растаял в воздухе последний звук, Котофей обратился к Лелю:

– Это всё, конечно, интересно, но я не очень понимаю – что же ты от бабы Яги хочешь?

– Я пришёл просить у неё зелья приворотного, – с мольбой в голосе ответил златокудрый пастушок, – хочу Купаву приворожить, чтобы она в сторону Мизгиря даже не смотрела!

Котофей очумело вытаращил глаза, Вальтер схватился за усы, чтобы не рассмеяться, а баба Яга испуганно всплеснула руками:

– Нет, милок! Вот этого никак нельзя делать! Настоящей любви никакое зелье не нужно! Всё равно не поможет!

– А что же тогда делать-то? – расстроился Лель, – подскажи, бабушка! Подсоби!

– Понимаешь, Купава сама должна тебя полюбить, всё остальное – бесполезно, – тихо и серьёзно ответила баба Яга, глядя в глаза пастушку, – а ты помнишь, ведь она от несчастной любви даже утопиться хотела, бедная…

И три пары глаз – Лоши, Котофея и Вальтера – вопросительно уставились на Леля: ведь это он должен был спасти её от утопления и этим героическим поступком разжечь в сердце Купавы неугасимую любовь к себе! Но Лель опять всех удивил:

– Да Ванька её спас… – нехотя буркнул он и быстро поправился, – то есть, я хотел сказать, Иван-царевич! Он там как раз с берега рыбачил!

Повисло неловкое молчание. Вальтер как-то сомнительно хмыкнул, Котофей в глубокой задумчивости безжалостно теребил себя за ухо, Лоша с непонимающим видом встревоженно переводил глаза с одного на другого, а баба Яга не на шутку переполошилась.