Дмитрий Житенёв - Шесть дней на реке. Путешествия, приключения

ЧТО БЫЛО НА БЕРЕГАХ

А потом ничего интересного по берегам не было, пока мы плыли по реке. Только лес и лес по сторонам. Много деревьев наклонилось к реке. Это весной их вода подмыла, и они наклонились. Мы несколько раз проезжали под такими наклоненными елками. Мама всё папе говорила: «Зачем ты рискуешь? Зачем ты рискуешь?» Это она боялась, что ёлка может на нас упасть. А я ничего с папой не боюсь.

Потом мы проехали несколько деревень, и папа всё время говорил нам их названия. Волосница, Речной, Курья. В Речном берег был высокий. Даже выше, чем у нас в посёлке. Река его так сильно подмыла, что подобралась к самым домам. Даже один дом выдался углом над рекой. И видно было, что там люди не живут, потому что его уже стали разбирать по брёвнышкам. Чтобы перенести на другое место. Строили, строили дом, жили в нём, а река всё равно победила. И ещё другие дома смоет, которые рядом.

После Курьи Печора стала ещё шире. По берегам во многих местах было много песка. Ну, прямо настоящие пляжи. Я такие в кино видел. И ещё по телевизору, когда в прошлом году у бабушки в Москве жил. У нас на Печоре телевизоров нет, потому что далеко.

Анжела спросила меня, что это за пляжи по берегам. А я не понял, о чëм она меня спрашивает, и сказал, чтобы она у папы спросила. Я ведь в этих местах ещё ни разу не был. Тогда она спросила у папы: «А кто эти пляжи сделал? Почему здесь никто не купается?» Папа тоже сначала не понял, о чëм его Анжела спрашивает, а потом начал так хохотать, что чуть из лодки не выпал. И мы все тоже стали смеяться, потому что Анжела решила, что эти пляжи люди сделали, чтобы загорать. Вот так Анжела! Вот так москвичка! Да никто эти пляжи не делал. Это река нанесла песок во время половодья весной. Так он и остался лежать. А я ещё подумал, что вот какие у нас на Печоре пляжи большие. И никого нет, никакого народа. Только зайцы бегают. Я однажды видел на таком песке зайца. И вода у нас чистая. И нет никого. Только мы.

Потом мы пересекли перекат, и за поворотом показалась деревня Пачгино. На высоком берегу – дома, а вдоль берега приткнулись лодки с моторами.

На берегу стояло стадо коров, и огромный бык ходил по берегу и рыл копытами землю. Папа выключил мотор, и лодка замедлила ход прямо против деревни. Бык рыл землю копытами и ревел страшным рёвом. И будто все попрятались в деревне от этого страшного быка, потому что на берегу почти ни одного человека не было видно.

Но вот в верхнем конце деревни показались кони. Целый табун. Лошадей, наверное, пятнадцать. Они быстро бежали от домов к воде, а позади этого табуна ехали верхом на лошадях двое мальчишек. Как они здорово держались на лошадиных спинах! Я стал смотреть на них во все глаза. Я ведь ещё ни разу не видел, как по-настоящему ездят верхом. Вот мне бы так! И я сразу стал себе представлять, что и я вот так, как и эти мальчишки, мог бы тоже сесть верхом на коня и помчаться за табуном! И грива лошадиная развевалась бы по ветру от быстрого бега моего быстроного коня и все, и мама, и папа, и особенно девчонки, смотрели бы на меня и любовались бы мной. А я просто так бы оглянулся на них пару раз и помчался бы дальше. И хорошо было бы, если бы у меня было седло, и можно было приподняться в стременах, и свистнуть, и закричать что-нибудь громким голосом, а конь бы вздрогнул и помчался ещё быстрее. Только бы пыль из-под копыт…

Мальчишки загнали лошадей в воду и стали их поить. А я всё смотрел на них и вдруг увидел, что бык, поматывая головой, идёт прямо на этих лошадей и этих мальчишек, и мне стало страшно за них.

Но мальчишки закричали на лошадей, стали выгонять табун из воды и умчались.

А в деревне Пачгино, оказывается, две деревни. Нижнее Пачгино и Верхнее Пачгино! Мы на моторе проехали километра полтора, а, может, и больше, и снова выехали к деревне, а это было Верхнее Пачгино. Там берег был высокий, обрывом, и в этом обрыве было много норок. Их нарыли ласточки-береговушки.

КАК СЕНО ГОТОВЯТ

Потом начались по берегам луга. На них ставили сено. Лодки стали попадаться на реке. В лодках сидел народ. Женщины и девчата были повязаны белыми платочками. И даже у мужиков тоже были белые платочки на головах. Из лодок торчали косы, грабли и вилы. Вилы были не железные, а деревянные. С двумя или тремя рогами. У нас в посёлке тоже такими пользуются. Такие вилы специально ищут в лесу. Найдут подходящую берёзку, срубят, высушат, остругают концы, очистят от коры, сделают всё гладкое – вот тебе и вилы готовы. И не надо ничего покупать. А если такая берёзка ещё не доросла, то ждут, пока подрастёт.

На берегах, где были луга, стояли палатки и полога под тентами, а вдоль берега – лодки. Деревянные и алюминиевые, с моторами. Возле палаток костры. Дым от них тянулся над рекой. Запах дыма такой приятный, сладковатый. И всё время пахло скошенной травой. Мы въезжали в такой запах, прямо как в дым. Только в невидимый дым.

Я лежал в носу лодки и напевал разные песни. Мне даже казалось, что мотор гудит и подпевает мне. Особенно, если не словами поёшь, а просто так – м-м-м-м… И так мне было хорошо, что хотелось вскочить во весь рост и закричать на всю реку, чтобы все услышали, как мне хорошо и прекрасно.

А солнце уже стало уходить на запад, а на берегах везде косили траву и убирали сено.

Кони тащили сенокосилки, мотали головами и отмахивались от слепней своими хвостами. Сенокосилки трещали. На железном сиденье у каждой трясся какой-нибудь дядька. И голова у него была обвязана белым платком от солнца и комаров.

На других местах уже убирали сухое сено в длинные валы, а потом возили в стога. Сено собирали конными граблями, а не ручными. Это такая штука широкая на двух огромных железных колëсах. Прямо выше меня. Между ними в ряд длинные кривые железки из толстенной проволоки. Они могут откидываться, когда в них нагребётся сено. Сверху железное сиденье. На нём сидит человек и правит лошадью. Она тащит эти грабли и собирает сено. Потом этот дядька – раз! – нажимает такую специальную педаль, и кривые железяки откидываются вверх, и всё сено остается на месте.

И до самого вечера мы смотрели, как на берегах собирают сено. Вечером в нескольких местах даже сено уже укладывали в стога. Стога на Печоре делают длинные и плоские, потому что сено часто укладывают в сырую погоду. Ещё не совсем подсохшее. А в таких стогах сено продувает ветром, и оно не гниёт. Сено кладут между высоких шестов. Они воткнуты в землю и называются стожары.

КАК БЕЛКА ПЛАВАЕТ

Когда мы отъехали от того места, где сгребали сено, и проехали на широкое место реки, я увидел вот что. На самой середине реки что-то плыло через реку, и там что-то торчало.

– Смотрите, смотрите! – закричал я и стал показывать на это. Все стали шевелиться в лодке, а папа встал даже во весь рост. Он смотрел в бинокль, чтобы лучше было видно.