Олег Ершов - МИШКИНЫ ИСТОРИИ. Рассказы

Он снова юркнул под одеяло и включил фонарик. Посмотрев на циферблат будильника, грамотно установил стрелку на пять часов и взяв в руку сунул его под подушку так, чтобы быстро нажать на кнопку, таким образом не разбудить остальных. Теперь, довольный он уютно улегся на подушку и спокойно закрыл глаза. Конечно же, он еще долго прокручивал свой предстоящий поход в голове и думал, чтобы ничего не забыть и на этих мыслях сладко заснул.

Не успев увидеть что-либо во сне, он вдруг почувствовал, как в его руке что-то задрожало и задребезжало. Мишка по инерции сжал кулак и тем самым нажал кнопку будильника. Спохватившись от испуга, он посмотрел по сторонам и, убедившись, что никто не проснулся, тихонько встал с кровати. Страшный холодок серым тараканом пробежал по его спине вместе с глупой мыслью о том, чтобы все отложить. Но настойчивый характер и давняя задумка перебороли нежданный страх, и Мишка быстро оделся. Немного постояв, соображая, что к чему, он одел пальто, завязал шапку, снял с печки валенки, открыл буфет и, отломив кусок хлеба от булки, сунул его за пазуху. Надев валенки, он подпоясался солдатским ремнём, доставшимся ему по случаю демобилизации из армии соседа Вовки Дмитриева, прихватив тёплые рукавицы, Мишка аккуратно толкнул тяжелую входную дверь и вышел из дома. Жгучий мороз сразу вцепился в его лицо и ноздри. Мишка втянул шею и поднял меховой воротник. Постояв немного, он вытащил из сарая лыжи и приготовленную мамину бельевую верёвку, сунув за пояс маленький топорик, он подошёл к собачьей будке и, отстегнув своего друга «Барсика», отправился в сторону реки, оставляя за собой свежий след лыжни, который ярко искрился в мягком свечении луны. Дорогу он помнил наизусть и отчетливо знал, что путь ему предстоит совсем не близкий.

Валентина Ивановна, по привычке встала очень рано, когда было ещё темно. Пока все спали, она управилась по хозяйству на улице и подоила корову. Подбросив в печку свежих дров, она поставила тесто на пироги. Услышав на кухне хлопоты жены, не стал задерживаться в постели и Илья Николаевич. Хоть и выдался ему выходной, все равно домашних дел было очень много, и он решил не разлёживаться на кровати.

– Доброго утра! – Илья Николаевич вышел из комнаты.

– Привет, привет! – Поздоровалась Валентина Ивановна.

– Ну, чего ты не спишь? Спал бы, рано ещё. – Гремя посудой, быстро ответила она.

– Да, нет! Не спится уже. Пойду скотину накормлю. – Одеваясь, ответил Мишкин отец.

– Да, я уже всех накормила и корову подоила. Там нынче мороз, ого-го! Даже петухи петь не хотят. Холодно сегодня. – Передёрнув плечами, встрепенулась она.

– Я вот дровишек подбросила, а то в доме, как-то прохладно стало. Пусть ребятишки поспят сегодня подольше. – Улыбнулась Мишкина мама.

– Пусть поспят! – Согласился с ней Илья Николаевич.

– А я все же пойду посмотрю, как там наше хозяйство. – Он надел растоптанные пимы, старую штормовку и нахлобучив шапку, вышел из дома.

Огромная луна опоясалась белым светящимся морозным поясом в самом зените чёрного неба, прогнав жаркое солнце, удобно воцарившись на небесный трон. Как огромная круглая лампа в абажуре, она пыталась притянуть к себе миллионы белых светлячков, которые разбрелись по огромному черному покрывалу, поблескивая своими святящимися спинками. Своим тусклым светом она жадно пыталась достать до каждой звёздочки и подчинить её в своё небесное царство. И эти тусклые лучи стремительно вонзались в чистый белый снег и, не находя в нём добычи, злобно искрились и сверкали в кристаллах мелких снежинок.

Мишка уверенно шел в направлении чёрной линии, которая узкой лентой темнела далеко впереди. Он знал, что там, где чернеет лес, протекает речка. А за речкой небольшой лес, а потом нужно перейти через гору и вдоль болота пройти к пойме другой маленькой речки. А уж там перебраться через неё и где-то там осенью, когда ходил с отцом на охоту, он приметил красивую пушистую ёлочку. Она была точно такая же, каких каждый раз под Новый год приносил его отец. Он знал, что идти ему еще очень далеко, поэтому торопился. Ему не хотелось, чтобы его не потеряли дома, и поэтому нужно было вернуться засветло. Мишка поднял рукой козырёк старой кроличьей шапки и взглянул на луну. До рассвета было еще далеко, а мороз крепчал всё сильнее. Оглянувшись назад, он увидел вдалеке несколько горящих фонарей освещавших небольшую деревню. Он грустно посмотрел и вытер рукавицей мокрый нос:

– Ничего, ничего! Спите спокойно, пока Мишка ходит в лес за ёлкой. – Он, снова вытер рукавицей сопливый нос и смело двинулся вперёд. Ему чертовски хотелось принести домой эту ёлку. Он даже представил себе, как все очень удивятся, а он сядет на стул, как отец и будет рассказывать интересные истории, которые случались с ним по дороге. И чем дальше он шагал, тем длиннее и длиннее становился его путь. Но мысль о том, что он принесет новогоднюю ёлку, только подбадривала его и придавала ему новых сил. Он давно чувствовал себя взрослым и самостоятельным, хотя ему только-только весной исполнилось семь лет. Родители отдали его в школу в первый класс, когда ему было ещё шесть лет. Нет не потому, что он рос вундеркиндом, а потому, что садика на Мишку в деревне не было, а старшие Тимка да Ирка уже давно ходили в школу, а родители были геологами и часто бывали в командировках. Так, чтобы Мишка был под присмотром старших, его и отдали в первый класс с шести лет. Но он и там, в школе был самостоятельным и характерным. Он не позволял смеяться над собой своим сверстникам, хоть и был самым младшим. По успеваемости у него было не хуже, чем у других, и учительница, Зоя Матвеевна, часто ставила его в пример. Конечно же, у Мишки было много вопросов и к учительнице и к родителям, но он не пытался их задавать, а до всего старался додуматься сам, так как изначально считал себя совсем взрослым мужчиной. Даже сосед дядя Саша, всегда называл его настоящим другом. А сын его тоже Сашка, с которым Мишка дружил больше чем со всеми, хоть и Сашка был на два года старше его, всегда завидовал Мишке и сердился, что его Сашкин отец называет Мишку своим другом. Дядя Саша сосед работал на тракторе и часто, когда приезжал домой на обед, звал Мишку в кабину трактора и немного давал посидеть за рычагами большого бульдозера. С тех пор Мишка считал себя будущим трактористом или даже шофёром.

Деревянные лыжи весело скользили по хрустящему снегу. В раздумьях, мурлыкая незамысловатую мелодию, Мишка незаметно добрался до первой речки. Он даже не обратил внимания, как большая уставшая царица ночного неба осталась где-то позади и, как огромная тыква уже заваливалась за горизонт, испуская из себя последние пучки тусклого света. Постояв немного, Мишка перевёл дыхание и с новыми силами снова устремился вперёд, туда, где над чернеющим лесом, далеко-далеко из-под тёмного покрывала ночного неба струились первые лучики нового дня. Он совсем не обращал никакого внимания на крепчающий мороз. Его сердце учащённо билось, выгоняя из маленького тела невероятную энергию. Мишке было очень жарко, но он всё же изредка попеременно прикладывал руки к своим раскрасневшимся щекам, чтобы не получить обморожение. Вообще-то он очень хорошо об этом знал, так как часто с ребятами ходили кататься на горку и, однажды, не доглядев, мороз незаметно немного прихватил его щёки. Сначала было незаметно, но на следующий день, щёки сильно болели и, мама смазывала их какой-то мазью. С тех пор Мишка внимательно следил за этой процедурой и прикладывал к своим щекам руки, чтобы снова не получить больную неприятность. А однажды, когда они катались на санках, Тимка посоветовал ему лизнуть железные полозья. Мишка только прикоснулся к железу, как язык тут же прилип намертво к саням. Не помня как они добрались до дома, но он хорошо помнил, что мама отливала ему язык от саней тёплой водой, а Тимка долго после этого не мог сесть на задницу, так как мать отхлестала Тимку ремнём за его дурацкие шуточки. Теперь Мишка был полностью научен жизнью, подкован и мудр. Теперь он никого не слушал, а принимал решение сам, и то, только после того, как всё предварительно взвешивал.