Раша Попов - СМС волшебника

– Это Ваши фокусы? – спросил изумлённый Бошко. – А что это такое?

– Улыбнись, чтобы и твоя душа вложилась в эту завесу. Без этого не выйдет!

Бошко улыбнулся и опять спросил, что это такое.

– Это завеса, с помощью которой от человеческого взора мы спрячем водных эльфов. Сейчас они могут выйти на берег загорать!

В этот момент на берегу, сверху, послышался визгливый голос буяна Мити Приклада:

– Ты чего, старый ведьмак?! Запускаешь фейерверк, хочешь поджечь огонь, чтоб мост сгорел! Об этом я доложу в полицию!

Радивой Душанович крикнул ему:

– Ты, Митя, опять хочешь спорить. Фейерверк я устраиваю над водой, да к тому же фейерверк весь из холодного огня!

– Сознавайся, – продолжал Приклад, – что делаешь здесь у Девяти горл? Не собираешься ли их взорвать?

– Я бы скорее на тебя мог доложить полиции, за клевету! Но я добрый и благодушный человек и ни на кого не стучу!

– Не стыдно тебе, бабка-гадалка! – взвыл Митя Приклад. – Если я сейчас сойду туда к тебе, изобью тебя насосом для велосипедов! Или ещё лучше прикладом!

Бошко ему крикнул:

– Это Вам должно быть стыдно! Поэтому Вас и прозвали Прикладом!

– Ты, малый Решанский, сейчас получишь насосом по голове! – грозился разъярённый Приклад.

Бошко начал дрожать.

– Дед Радивой, что будем делать?

– Не бойся, Бошко, не посмеет Приклад тронуть меня. Он только грозится.

И действительно, Приклад ещё немного покричал, потом замолчал и, ворча, оттащил свой велосипед.

Инженер Убавич показал Бошко стены моста. На них были видны три вида штукатурки, кирпича и бетона.

– Это потому, что мост был разрушен несколько раз! В тысяча девятьсот сорок первом годуеё заминировал капитан Ценич, югославский офицер. Весь Мокрин сотрясся от сильного взрыва. Капитан хотел предотвратить продвижение германских танков с этой, западной, стороны, а они пришли из Румынии, с востока.

– Разве у нас не было никакой обороны? – спросил Бошко.

– Наши войска ушли с этих равнин, а у немцев были танки. Оборона была, например, в селе Влашко-Поле, к югу от Белграда. Но тут, на равнине, нет. Хотя здесь в окрестностях самая укреплённая зона Королевства Югославии. К северу от Девяти горл больше всего бункеров. Накануне Второй мировой войны все эти поля вдоль государственной границы были напичканы бункерами, в особенности вдоль железной дороги.

– А наши солдаты стреляли из бункеров?

– Нет. – Радивой Душанович задумался. Не надо было создавать у Бошко впечатление, что в противника никто из наших и не стрельнул. Он объяснил, что немцы и их союзники покорили всю Югославию за одиннадцать дней, однако только тогда они увидели, что значит покорить народ, который любит свободу. За каждым холмом, почти в каждом лесу и даже из кукурузных полей здесь на равнине, ружья стали стрелять.

Немецкие оккупанты вынуждены были переводить новые единицы в Югославию и Сербию, а в особенности в Боснию. Там боролись два наших повстанческих войска. Но благодаря нашему пресловутому несогласию, оба этих войска сражались и друг против друга…

– Разве не было никого, кто бы их примирил? – спросил разгневанный Бошко.

– Нет. Весь мир хотел, чтобы эти два наших войска враждовали.

– Я бы никогда не ссорился, – сказал тихо Бошко.

С мокринской церкви послышался красивый звон наших колоколов. Бьёт полдень!

– А мы забыли варенье. Принеси из повозки ту корзиночку, положим её сюда к столбу.

Пока дед Радивой клал корзину около столба, под водой уже виднелось колыхание. Почуяли десерт!

Бошко нетерпеливо спросил:

– Для кого это?

– Для королевы и её водяного двора! – ответил волшебник и замолчал.

Снова надели на Звездану сбрую, вскочили на бричку и помчались в Мокрин.

* * *

Когда они переехали через ярмарочную площадь, навстречу им попался сельский полицейский, Шаца Джуканов.

Он остановил велосипед перед Звезданой.

Радивой Душанович натянул вожжи или «уздечку», как их в Мокрине называют, и закричал: «О-о-опа! Звездана!» – что на лошадином языке значит «стой!»

Звездана сразу послушалась. Остановившись, она стала хлестать себя хвостом по бокам, чтоб разогнать противных и очень кусачих сельских мух.

– Какими судьбами, Шаца? – спросил Радивой Душанович. В руке у него была жёлто-зелёная тыковка, он нажимал на неё тремя пальцами и читал на ней сообщение:

Шаца уважительно обратился к Радивою Душановичу:

– Простите сто раз, господин инженер, но меня послали срочно доставить Вас в уездную управу.

– Я так и знал. Донёс Митя Приклад! – сказал инженер.

– Да, и он, но не только он. Сам исправник на Вас очень зол. Ругается, что панику наводить изволите!

– Я? С чего это? – опешил господин на бричке.

– Я ведь тоже не знаю, но, кажется, это всё виноват газда-Радушко. Ведь как только трактирщик вышел от исправника, тот выскочил из кабинета и начал лаять на Вас, как собака. Езжайте поэтому со мной добровольно, чтобы мне не надо было арестовывать Вас!

Конечно, Радивой Душанович поехал добровольно. Полицейский Шаца ездил на велосипеде быстро, так что Звездана должна была за ним скакать рысью.

Перед зданием управы инженер соскочил с брички и передал вожжи Бошко:

– Ты умеешь лошадьми управлять, отгони её домой.

Бошко крикнул кобыле: «Ноо!» – что на лошадином значит «Пошла!» Бричка свернула в переулок волшебника и вскоре оказались перед воротами. Со двора было слышно пронзительное жеребячье ржание, на что кобыла дико заржала, вся задрожав. Это был её жеребёночек, который ждал её за воротами.

К двум столбам у входа в здание управы Шаца привёл Радивоя Душановича, держа его под мышки.

– Я должен это вот так, Радивой Душанович, будто бы в самом деле арестовал Вас. И так мне попадёт за то, что не надел на Вас наручники.

А перед кабинетом исправника полицейский закричал:

– Давай входи, ты, наводящий панику! Господин исправник, вот я задержал его!

Шаца отдал честь и выскочил из кабинета, но остался перед деревянной, покрашенной синей краскойдверью, чтобы немного подслушать. Ему было любопытно узнать, придётся ли ему арестовывать самого необыкновенного жителя Мокрина.

Исправник нахмурился когда увидел пришельца, и оставил его ждать у двери. Сперва он рылся в бумагах, потом одну взял в руки, прочитал, очевидно, донос кого-то из стукачей: «Он говорил детям, что наука вредна. Его суеверие проявилось в том, что ругал даже саму ядерную энергию, самое умное изобретение науки. Вместо того, чтобы детям хвалить эту силу, он хаял атомную станцию в Чернобыле в дружественной Украине. Кроме того, сегодня с каким-то ребёнком поджигал взрывчатку рядом с мостом Девять горл. Как опасный элемент, его бы надо отправить в исправительную колонию на перевоспитание». Исправник посмотрел на инженера и строго спросил: