Любовь Иванова - Простые истории. Рассказы для детей

Совсем стемнело, Тим уныло поплелся в муравейник, но его грела радость ожидания новых друзей. Значит, всё ещё повторится. «Живи надеждой и верой, и всё хорошее непременно сбудется!» – уговаривал он себя и с этой мыслью, молча, вошёл в один из ходов муравейника.

Середина марта. Зима готовилась отступить на северные широты, иногда обжигала ночными морозцами, но уже сдавала свои позиции весне. Уральская природа ждала пробуждения, оживления и возрождения, так же, как и каждую весну.

Просыпались от зимней дрёмы деревья, встряхивали и расправляли под весенними ветрами ветки, наливались земными соками стволы, чтобы дать силу роста ветвям для цветения и появления листвы. Ветви кустарников тоже не отставали от деревьев, становились упругими и окрашивались в более насыщенный цвет, предвкушая пору цветения и озеленения.

Оживились и лесные обитатели, особенно птицы. Всё громче и заливистее становилось их щебетание, сопровождающее птичий переполох по весеннему обустройству пернатых семей. На опушке леса проходила лесная дорога, отделявшая от леса территорию садового товарищества с дощаной изгородью, которую облюбовали для посиделок беспокойные воробьи.

Подходило время строить гнёзда и выводить птенцов, а для этого предстояло исследовать территорию леса и сада, подыскать уютные местечки. Воробьёв собралась приличная стайка. Оказалось, что зимовали они в разных местах населённого пункта, и лес рядом, и жильё людское под боком, поэтому всегда подкормиться можно. Пока они обсуждали последние новости в районе их летнего обитания, налетела стайка синичек. Синички расселись на кустах калины и вступили в разговор. Они тоже зимовали здесь, неподалёку, и прилетели на знакомый им сад подыскать места для гнёзд.

По образу жизни воробьи и синички очень похожи, пары создавались раз и на всю жизнь, гнездились вблизи жилья человека, дважды за лето выводили птенцов, выкармливали их, ставили на крыло и отправляли в самостоятельную жизнь. Весной их птенцы, уже взрослые и самостоятельные, подыскивали себе пару, чтобы строить уже свои семейные гнёзда. Питались и те, и другие семенами трав и деревьев, ягодами, зерном на полях. Но весной выкармливать птенцов, да и самим подкрепиться искали гусениц бабочек, пауков, долгоносиков, жуков, мух, комаров и их личинок. Поэтому садовое товарищество и привлекало пернатых друзей, поскольку плодовых и ягодных культур, а значит и их вредителей, там было предостаточно, и далеко за кормом для прожорливых птенцов летать не надо.

Солнце пригрело, воробьиное чириканье и более голосистые с переливами трели синичек вдруг прервал какой-то шум. Налетела стая скворцов, они расселись на ветках сосен и берёз, грациозно подняв шеи. Чёрные с отливом перья сияли в лучах света разными цветами. Они летели издалека, с юга и теперь, передохнув и подкормившись, преодолеют оставшийся путь до темноты. Там, на знакомых, насиженных местах, дождутся прилёта скворчих, выберут себе пару и, устроив гнездо, выведут птенцов. Именно так они поступают каждую весну. Самый шустрый воробей осмелился спросить важную чёрную птицу:

– А как там, в дальних странах, живётся птицам?

Скворец, сидевший недалеко от воробья, задавшего вопрос, ответил степенно и важно, закатив глаза и запрокинувши голову:

– Там просто сказочно! Зелёные леса полны корма, тёплые воды рек и озер позволяют купаться людям круглый год! А птиц прилетает на зимовку видимо-невидимо и всем хватает и места и корма!

Неугомонный воробей оглядел свою стаю и, широко открыв свои глаза, удивлённо спросил:

– А почему вы там не остаётесь жить навсегда, если там так хорошо?

На что скворец, опустив взгляд на нашего любопытного воробья, со вздохом ответил:

– Да, так мы устроены, что не сможем пережить холодную уральскую зиму. А только придёт весна, и Родина снова зовёт нас в путь, туда, где мы появились на свет. Вот и сейчас мы всей стаей летим в большое село, где пашут поля, сеют хлеб, где на свежей пашне будет много корма для нас, чтобы выкормить птенцов. Там, в селе нас ждут скворечники, которые строят для нас сельские жители, а мы в благодарность помогаем им бороться с насекомыми- вредителями на полях. Воробей заёрзал на доске забора и вдруг предложил:

– Так что лететь, оставайтесь здесь! В садах полно вредителей, всем хватит и нам веселее будет!

Скворец вздохнул тихонько, переступил с лапки на лапку и произнёс:

– Спасибо за предложение, но мы уж всё-таки домой, знаешь, как говорят люди: «Где родился, там и пригодился!», поэтому, счастливо оставаться, а мы в путь!

Стая скворцов вспорхнула с веток небольшой чёрной тучкой, сделав круг над садами, поднялась вверх и скрылась за лесом. Воробьи и синички сидели притихшие, думали каждый о своём, а любопытный воробей набрал воздуха в грудь и выпалил всем сидящим вокруг него:

– Да, мы тоже живём там, где родились и помогаем тем, кто рядом, только мы морозоустойчивые и дальние страны нам вовсе не нужны, нам и здесь хорошо!

Он вспорхнул и улетел с забора вглубь сада, следом разлетелись и все остальные по своим важным делам, и каждый в душе гордился тем, что и у него всё, как у людей – где родился, там и пригодился!

Старая престарая деревня Калиновка стояла в стороне от больших дорог и городов. Жилых домов в ней наберётся едва ли десятка полтора, да и жители, в основном, преклонных лет старики. Были и одинокие, как например дед Ерофей, высокий, сухощавый, седовласый и белобородый. Жил он в небольшом доме на берегу пруда, заросшего осокой и водорослями вдоль берегов. Огород при доме спускался с пригорка прямо к воде, и даже изгородь последними столбиками купалась в пруду. Потому, прямо в огороде после грядок, у деда был свой маленький причал из досок с маленькой лодкой плоскодонкой на привязи.

Дед Ерофей был охотником и заядлым рыбаком, иногда сидел с удочкой на своём причале, где была устроена любимая скамеечка, но удочка была с ним больше для порядка. Дед кидал в воду крошки засохшего хлеба, наблюдая как мелкая рыбёшка наперегонки хватала ртом неожиданное угощение. Но чаще уплывал на лодке подальше от деревни. Ещё до зари, шлепая вёслами, отправлялся он на привычные места рыбалки. Возвращался к обеду с уловом, если богатым, то делился с соседками свежей рыбёшкой, варил себе уху или жарил пойманных рыб в сметане. Жили при нём кот Мурзик, беспородный пёс по кличке Пират, да одинокий селезень Сенька.