Андрей Олешко - Чародей Бабар и Ерёма. Сказка

Корректор Ольга Шубенок

© Андрей Олешко, 2018

ISBN 978-5-4493-7958-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В одной деревушке, которая находится на краю земли, где большую часть года царит лето, а зима приходит редко и заглядывает туда только на месяц, там, где спеют вкусные сливы, яблоки, огурцы и помидоры, где скоро – скоро колосится пшеница да рожь, жили-поживали Кузьма Прутков, его супруга Агафья и их единственный маленький сынок Ерёма.

Жили они счастливо, любили друг друга, ни в чем не нуждались, сеяли, как все в деревне, пахали да пшеницу и рожь с поля убирали. Пекли хлеба, калачи и суетились у печи. А им всегда в помощь, стараясь угодить родителям, ютился и за всякую работу брался маленький сынок Ерёма. Хоть и не силен он был в работе и ростом мал, но все же приятно было родителям видеть своего сына старательного, трудолюбивого.

Деревня была очень большая. Люди в ней жили, как и молодые, так и старые, тоже сеяли, пахали, добро с поля убирали…

Вечером, когда солнышко заходило, а небо светило красным закатом, молодежь и старики собирались у реки, разводили огонь, пускались в пляс, водили хороводы, пели песни и весело смеялись.

На гуляниях молодежь влюблялась, потом женились и пополняли в деревне жителей.

На эти гулянья приходили и Кузьма с Агафьей, взяв за руки своего сыночка Ерёму. Как и все жители деревни, после трудного дня они отдыхали, пели песни и плясали. Когда на небе светало, уходили домой. А утром, когда подымалось лучезарное солнышко, снова выходили в поле, принимались за работу.

Шли годы, Ерёма рос, как на дрожжах. Ему исполнилось двенадцать лет. Он уже считал себя взрослым, да и отец ему об этом часто напоминал.

– Ерёмушка! – улыбаясь, говорил ему отец. – Ты уже стал взрослым. Скоро станешь хозяином дома и будешь всем хозяйством управлять, женишься, будут у тебя дети свои. А мы уж с мамкой твоею к этому времени состаримся, будем с ней внуков своих нянчить, да радоваться им.

Однажды ранним утром разбудил отец Ерёму и говорит ему:

– Вставай, сынок, уже солнце взошло, поедем в поле землю пахать. Ты будешь лошадь за поводья водить, а я сзади тебя соху держать.

Ерёма вскочил с постели и стал одеваться. Да так спешно поверх себя накинул штаны и рубаху, что не успел отец и одуматься, как он уже был одет.

– Пойдем, тата, я тебе помогу, – сонно сказал он отцу.

– Пойди пока умойся, Ерёмушка, а мать еду на стол поставит, будем завтракать. Ласковым взглядом отец проводил своего сына до дверей…

Поели они, отец запряг лошадь в телегу, закинул соху на нее, подсадил на деревянные козлы Ерёму, а сам уселся с ним рядом и дал ему в руки поводья.

– На, сынок, веди лошадь к полю! – скомандовал отец. – Ты знаешь, где находится поле?

– Знаю, знаю, тата, не волнуйся! – живо ответил он отцу.

Ерёма взял в руки широкие поводья, потянул на себя, крикнул лошади протяжное: – Но! Пошлааа!!! – Лошадь тронулась с места, и они поехали…

Долго работали они на поле, время клонилось к обедню. Большие полосы вспаханной земли рядок за рядком оставались позади. Много они с отцом земли взрыхлили, сильно устали.

– Ой, сынок, хватит! – сказал отец, переводя дух.

Ерёма потянул на себя поводья, и лошадь покорно остановилась.

Оглянулся Ерёма назад и заметил вдали силуэт своей мамы. Она шла к ним и несла обед в поле.

– Тата! – сказал Ерёма отцу – Вон мамка наша к нам идёт, обед несет.

Отец оглянулся, положил соху наземь, повернулся и пошел навстречу жене, лишь коротко сказал сыну, чтобы он их тут с матерью подождал.

Когда отец отошел на приличное расстояние от того места, где они с Ерёмой остановились пахать, с неба вдруг что-то чёрное спустилось и вцепилось своими когтями в рубаху Ерёмы. И так всей силой подняло его вверх, что Ерёма от ужаса закричал! Он стал звать на помощь отца.

Отец повернулся на крик сына и тут же бросился на помощь. Он увидел громадного коршуна с большим клювом, который далеко уносил в своих когтях его сына.

Долго бежал отец, пока совсем изнемог, упав от усталости наземь.

Чуть погодя к нему, запыхавшись, подбежала супруга Агафья и тоже от усталости упала наземь. Она так сильно рыдала, зовя Ерёму, что зов ее о помощи был слышен даже в деревне.

А Коршун с их сыном Ерёмой все летел, летел и со временем исчез вдали за полями, за лесами, за широкими лугами…

О том, что ждало их сына, мы узнаем чуть позже!

Недалеко от гористой местности и от старого мертвого леса, где большую часть было повалено из-за сильных ветров, приземлился на землю Коршун. Он выпустил из своих цепких птичьих когтей Ерёму.

Ерёма упал ниц на землю и покатился по ней. Он очутился возле огромных кустов виноградника. Тут же вскочил на ноги и хотел было бежать прочь, но тут перед ним произошло невероятное. Воспламенилась яркое пламя огня. От Коршуна этого ничего не осталось. А на его месте стоял старый человек в черной накидке с головы до ног, окутанный на талии золотым широким поясом. У него была длинная седая борода, которая свисала до самого пояса. Его крючковатый нос точь – в – точь походил на птичий клюв. Глаза его были черней тучи, они грозно смотрели в лицо Ерёмы.

– Ты куда эта, малый щенок, собрался от меня бежать! – грозно проговорил чародей Бабар, не сводя сурового взгляда с Ерёмы. Он тут же схватил своими костлявыми руками его за рубаху и насильно потащил за собой между кустов виноградника в сторону своей избы…

Срубленная изба чародея была сложена из толстых бревен дуба. Порой казалось, что в нем живет какой-то страшный великан. Внешне изба навевала какой – то страх. Любой человек, взглянув на неё хоть одним глазом, сразу ощутил бы внутри себя панический ужас. Окна были только с двух сторон. Одно окно находилось со стороны холма, а другое со стороны виноградника.

В десяти шагах от избы стоял небольшой ветхий гусятник, около которого валялась куча общипанных белых перьев.

Чародей заволок Ерёму вовнутрь гусятника, приковал его руки и ноги к цепи. Цепь скрепил замком к толстому бревну. Закрыл он замок на ключ, а ключ положил себе в карман.

– Посиди-ка пока тут до следующего утра! – суровым голосом сказал чародей Ерёме. – Будешь у меня работником, будешь собирать виноградные лоза, а потом давить их ногами, дабы сок их в мои бочки лился, и мои купцы мне за это рады были, а золотые монеты в мой карман сыпали.

Чародей Бабар прикрыл дверь гусятника так, что бы гуси, вернувшись к вечеру, могли пройти в него, а сам обернулся и ушел к себе в избу. Стало тихо и прохладно… Близился вечер… Недалеко от гусятника загалдели гуси…