Ирина Молчанова - Луна для волчонка

– Не надо.

Внезапно встал Тима, который, казалось, вообще меня не замечал.

– Я сам провожу.

Другие завозмущались:

– Нет, а почему это ты? Самый умный?

– Вечно сливки снимает!

У него необыкновенные светло-карие, теплые глаза. Сама радужка вокруг зрачка цвета расплавленного золота и рисунком напоминает лучики, устремленные к темному ободку радужки.

Я ухватила Тиму под руку и прошептала:

– Проводи!

Мы уходили под разочарованное «у-у-у» парней, но мне было все равно, я слышала лишь бешеный стук своего сердца. Искала в панике тему для разговора и не нашла ничего умнее, чем сказать:

– Видел, в гнездо на водонапорной башне у вокзала прилетел аист?

Тима усмехнулся:

– С каких пор, Ева, тебя интересуют аисты?

Я беспечно рассмеялась – ну, насколько смогла выдавить из себя беспечность. Ситуация интересная. Он бросил меня, сказал, не любит и что все это – что «все», до сих пор не знаю – ему не нужно. А сейчас провожает.

Мы подошли к моему дому. Никогда еще расстояние от остановки до калитки не казалось мне таким ничтожно коротким.

– Тим, – задержала я руку у него на локте, – а чего ты провожать меня пошел?

Я ждала услышать что угодно, но только не это.

Он глянул на гараж и спросил:

– А Полина дома? Мне свечка нужна для мотоцикла, у твоей сестры в гараже валялась подходящая. Магазины закрыты уже, вот я и подумал…

– Тим, – перебила я. Наши взгляды встретились, и я выпалила: – Это правда, что ты поцеловал Полину?

Он молчал, опустив глаза, так долго, что ответ уже не требовался. Я уперлась спиной в калитку, чтобы не упасть.

– Да что вы все в ней нашли? – пробормотала я.

И снова ответа не получила. Тима промолвил:

– Я пойду.

Тогда я, хлопнув калиткой, бросилась на участок, быстро зашагала к дому. Перед глазами все расплывалось от навернувшихся слез. Из гаража мне наперерез выскочила сестра, она что-то говорила, кажется, спрашивала, как погуляла, но я оттолкнула ее и, бросив: «Уйди!», убежала в дом.

Что-то было не так, я чувствовала. За столом царила тишина. Плохое я заподозрила, когда Ева перед завтраком вынула из холодильника лишь три кубика льда из отвара ромашки, чтобы протирать лицо для идеальной кожи. Кубики были для нее, меня и мамы. Я спросила: «А Полине?»

«Она и так у нас – хоть куда! – хмуро заявила Ева. – Ей не нужно!»

Вот это поворот! Да она нам все мозги проела, что о своей коже надо заботиться смолоду, иначе мы состаримся и умрем в одиночестве.

Я сначала подумала, Евка из-за меня на Полину наезжает, чтобы была скромнее, к Жене моему не лезла. Я сама на Полину еще немного сердилась.

Но вскоре стало ясно: дело не во мне и не в Жене. Ева за что-то сильно обижена на Полину. Я терялась в догадках. Что могло случиться вчера, пока я мирилась с Женей? Обычно сестра мне все-все рассказывает, но вчера мы так и не поговорили. Женя уехал ближе к двенадцати, а я была такой счастливой и разомлевшей от наших поцелуев, что хотелось просто побыть одной. Я сидела на кровати, перебирая наши фоточки, его подарочки и открыточки. Это был чудесный вечер. Конечно, следовало поговорить с Евой, ведь у нее было свидание, а я понятия не имела, как оно прошло. Ближе Евы у меня никого. Мне и подруги, в сущности, никогда были не нужны, потому что лучше нее меня все равно никто не понимал.

С Полиной сложнее. Она младше нас и с ранних лет была какой-то… другой. Конечно, я ее люблю, просто не всегда понимаю, и у нас мало общих интересов. Может, когда она станет постарше…

Мама разногласий между Евой и Полей не заметила, как и многое другое. Она до сих пор не пережила развод. Сбежать в деревню от предательства отца оказалось мало. Каждый день, сама не осознавая, она сбегала и от нас в страну неотложных дел, которую придумала для себя, чтобы заполнить пустоту в сердце.

А я не могу так. Если есть конфликт, его нужно разобрать на семейном совете.

Я предложила маме помощь, она отказалась и ушла в хлев. Я же разлила сестрам чай и спросила:

– Девочки, что случилось?

Ева с Полиной переглянулись.

– Ничего, – ответила младшая.

Я перевела взгляд на Еву. Та закатила глаза:

– Ты слышала ее. Ничего.

Я вздохнула:

– Любую ситуацию можно рассмотреть под разными углами и…

Ева резко отодвинула от себя чашку, расплескав чай, и бросила:

– Хочешь рассмотреть? Да пожалуйста! До того, как вешаться на твоего парня, наша прекрасная Полиночка вешалась на моего.

Я потрясенно моргнула:

– Как это?

Щеки Полины залились румянцем, она выкрикнула:

– Неправда!

Ева язвительно уточнила:

– Что именно неправда? Ты не целовалась с Тимой? А потом с Женей?

– Я… – Полина растерянно осеклась.

На мгновение стало ее очень жаль. А потом холодной змейкой в сердце вползла ревность. Полина целовалась с моим Женей! Я должна милосердно простить? Не выглядит она огорченной, раскаяния ни в одном глазу.

– Так, – собралась я с силами. – Кто тебе сказал, Ев, что она целовалась с Тимой?

– Она сама!

Я строго посмотрела на Полину:

– Это правда?

– Да, но…

– Какие еще «но», Полина! – взорвалась я. – Ты хоть понимаешь, сколько боли и горя принесла Еве?

Сестра называется! Она любила Тиму и до сих пор… – Я замолчала, увидев предостерегающий взгляд Евы.

– Это он меня поцеловал! – закричала Полина. – Он сам.

– Ага, и Женя сам… – процедила Ева. – Да что там, Май, все парни спят и видят, как бы им поцеловать нашу малолетнюю Полину!

Я смотрела то на красную от злости Еву, то на сжавшуюся в комок Полину и понимала, что знания, полученные на курсах по психологии, сейчас не помогают: мне не хотелось решать проблему цивилизованно, а хотелось взять эту маленькую паршивку за ухо и в угол поставить.

– Может, она все-таки сочиняет? – с надеждой спросила я.

Ева покачала головой:

– Я спросила вчера у Тимы.

– И он сказал, что…

– Нет, но все было очевидно!

– Полина, – начала я.

Но сестра уже вскочила из-за стола.

– Да ну вас! – крикнула она. – Надоели вы мне со своими ветреными парнями!

– Сядь! – рявкнула Ева.

Полина не двинулась с места и гневно смотрела на нас.

– За свое поведение, Полина, ты должна нести ответственность!

– Ага, – согласилась Ева. – Накажем ее!

Мне действительно казалось, что это справедливо. Нельзя позволить маленькой девочке лезть к нашим взрослым парням. Это просто неприлично! Что из нее вырастет, если не пресечь это на корню сейчас?

– Ни шагу из дома все лето, – вынесла приговор Ева.

Это уж было слишком. Я хотела смягчить наказание и сократить срок до месяца, но тут Полина заявила:

– Как бы не так! Кто вы вообще такие, чтобы наказывать меня?

Тон ее мне не понравился. И Ева многозначительно взглянула на меня: