Людмила Чмелёва - Космические близнецы, или Как изменить мир

– И что за беспорядок вы тут устроили? Никакой самодисциплины, – покачал головой учитель. – Пока Мария будет оживлять одуванчик, верните всё на свои места!

Несмотря на строгость в голосе, учитель смотрел на детей с ласковой улыбкой, безуспешно пытаясь скрыть её под нахмуренными бровями. Выдержав небольшую паузу, он добавил:

– И всё же вы молодцы! Хорошо поработали. И за это… – ангел таинственно замолчал.

В ожидании его дальнейших слов дети застыли в воздухе в самых причудливых позах, боясь пошевелиться и спугнуть удачу. Что за поощрение придумал для них учитель? Наступила полная тишина, такая, что был бы слышен взмах крыльев бабочки, если бы она надумала посетить аудиторию, поэтому голос учителя показался детям раскатом грома среди ясного неба:

– После уроков за ваши старания будет вам варенье из одуванчиков!

– Ура! Аллилуйя! – радостным эхом пронеслось по классу, и ученики, выйдя из оцепенения, приступили к уборке.

Время от времени кто-то из них еще взлетал, не в силах себя контролировать, но большинство выражало свои эмоции только фонтанчиками радужного света.

В Раю детям редко предлагали что-то поесть, так как души в пище не нуждаются. Но в обучающих целях им давали узнать вкус чего-нибудь земного. Они уже попробовали кислую дольку лимона, соль и даже цветочный нектар, который пьют бабочки, но о сладости варенья только слышали.

– Из чего же мы будем его варить? Одуванчиков-то нет, – Мария с грустью посмотрела на свой рисунок.

Учитель, заметив, что облачко вокруг неё снова стало темнеть, спросил:

– Ты знаешь, Мария, что одуванчики имеют две жизни?

– Да, из ярко-жёлтых солнышек они превращаются в невесомые белые облачка, – с теплом в голосе подтвердила девочка.

– Вот оно, Мария! Сейчас ты испытываешь любовь, а не злость и обиду. С этим чувством и нужно творить чудеса. Запомни это и попробуй снова.

– Спасибо, учитель, я постараюсь. Можно мне забрать мой рисунок?

– С твоего позволения, Мария, я оставлю его себе. А ты начни заново. Я думаю, ты потерпела неудачу из-за того, что нарисовала одуванчик сразу пушистым, не дав ему прожить первую жизнь.

– Точно! Как я сама об этом не подумала?

Маша с увлечением склонилась над чистым листом бумаги и принялась выписывать мелкие лепесточки любимого цветка.

– Ну, ребята, – ангел обратился к классу, – теперь показывайте, что получилось у вас. Только не летите стремглав и не толкайте друг друга. Я сам ко всем подойду и никого не забуду. – Учитель внимательно изучал каждый протянутый ему цветок и не скупился на похвалы: – Да, вы настоящие таланты! Великолепно! Молодцы!

Переполненные счастьем дети совсем забыли об осторожности и чуть снова не перевернули всё вверх дном.

– Класс, тихо! Урок ещё не окончен! – ангел расправил свои большие белоснежные крылья и, охватив ими всех учеников, вернул их в центр. – Распределитесь по парам, пойдём сажать ваши цветы в школьном саду.

– Без одуванчика? А как же Маша? – встревожился Феодор.

Вспомнив о Марии и обещанном варенье, дети устремились к ней.

– Как ты?

– Получилось?

– Вокруг неё усиливается сияние! Можно даже не спрашивать, – успокоил всех Феодор, приземлившись возле подруги первым.

Когда Мария, счастливая, подняла с листа оживший солнечный цветок, в класс, размахивая над головой нотной тетрадью, ворвался мальчик в белом фраке.

– Я написал её, учитель, «Симфонию весенней грозы»!

Мальчик еле сдерживал свои эмоции. Он старался выглядеть спокойным и серьёзным, каким, по его мнению, должен быть великий композитор, но встретив всё понимающий взгляд наставника, закружился по классу. Конечно, его сопровождал шлейф из радужного света и мерцающих звёздочек – постоянных спутников любого творца.

Учитель не останавливал малыша. Он знал, что этот мальчик редко давал волю чувствам, всё копил в себе. Эта черта характера помогала маленькому композитору сочинять прекрасную музыку, в которую он вкладывал всю душу.

– Превосходно, Даниил! – воскликнул учитель, прочитав ноты. – На следующем уроке сыграем твою симфонию, а сейчас присоединяйся к классу, поможешь нам в саду.

Цветов всевозможных форм и расцветок в Раю было видимо-невидимо, но чудесным образом всегда находилось место для новых материализованных фантазий учеников.

Мария выбрала небольшую полянку возле ажурной белой калитки, ведущей в сад, и воткнула в почву свой одуванчик. Не успела девочка его полить и полюбоваться, как тот спрятался в чашелистики и в следующую секунду опушился.

Мария прикрыла цветок ладонями, чтобы семена-парашютики не улетели с него так же быстро, но тут услышала голос учителя:

– Не жалей, дунь на него посильнее.

– Так ведь он станет лысым, – помотала головой девочка.

– Не волнуйся, дуй. Увидишь, что произойдёт.

Мария убрала ладони и склонилась над одуванчиком, да так низко, что цветок защекотал её нос и заставил чихнуть.

Что тут началось! Невесомые семена разлетелись по всей полянке и тут же проросли. Каждый новый одуванчик спешил прожить обе жизни и отдать своё «потомство» на волю ветра. «Ох! Ах!» – восклицала Мария, а за ней и остальные ребята, которых происходящее оторвало от созерцания собственных посаженных цветов. Так продолжалось некоторое время, пока всё пространство вокруг входа в сад не превратилось в сплошной ковёр из одуванчиков.

– Теперь на варенье точно хватит, – учитель протянул руку к ближайшему цветку.

– Ой! Неужели всё сорвём? – хором забеспокоились ребята. – Здесь стало так необычно и красиво.

– Не волнуйтесь, не всё. Вы даже не заметите пропажи. Новые цветы быстро заменят своих собратьев, стоит только дунуть. Мы же в Раю, – улыбнулся учитель. – Но я благодарен, что вы с любовью относитесь к природе.

Беседу прервал звон колокольчиков, приглашающий на урок музыки, и дети полетели к зданию школы.

Мария намеревалась последовать за ними, но кто-то остановил её, потянув за руку. Этим «кто-то» оказался Феодор. Было видно, что он чем-то расстроен: воздух вокруг него дрожал тусклыми серебряными змейками.

– Ты чего, Федя? У тебя не получилась материализация?

– Получилась, – пробурчал мальчик.

– Тогда в чём дело? С тобой что-то не так.

– Маша, а ты другие цветы любишь? Розы, например?

– Люблю. И розы мне нравятся, но их здесь много.

– Моя особенная! – оживился Феодор. – Идём покажу.

– Так колокольчики звонят. Мы на урок не опоздаем?

– Секундное дело, Маша!

– Иди посмотри, Мария, – из сада к детям вышел учитель. – Феодор создал не обыкновенную розу, а радужную. Даже я таких никогда не видел, – нарочито серьёзно заметил он, спрятав свою обычную улыбку в уголках губ.