Ирина Щеглова - Поединок за ее сердце

Первыми уроками стояли русский и литература. Светлана Фоминична – учительница суровая, два года назад рассадила класс по своему усмотрению. Соседкой Зимина назначила Агафью Штайн. Кириллу она даже нравилась. Агаша, хоть и держалась особняком и в классе на нее почти никто не обращал внимания, все же оказалась нормальной девчонкой, во всяком случае, она никогда не напрягала Кирилла, и он старался отвечать ей тем же.

– Ты чего? Не выспался? – спросила Агаша, раскладывая тетрадь, ручку и учебник на столе.

– Ага, – зевнул он. – Ты домашку сделала?

– Не-а.

– Я тоже… Сейчас Фоминична возьмет нас за жабры.

Но Фоминична за жабры никого не взяла, а раздала листочки с вопросами и велела писать самостоятельную.

Кирилл обрадовался, накорябал ответы «от фонаря», как сам же потом признался Агаше, и, едва дождавшись звонка, со спокойной совестью сдал работу. Он выскочил из класса первым и чуть не бегом устремился к кабинету информатики.

Как же ему повезло! Дверь была слегка приоткрыта, и он, затаив дыхание, несколько счастливых мгновений созерцал Дейлиссу. Она сидела за учительским столом, склонившись над журналом, и что-то записывала в нем. Утреннее солнце, раздвинув осенние облака, осветило ее, и Кириллу показалось, будто ее волосы излучают свет.

Зайти бы сейчас, упасть к ее ногам и… Нельзя! Кирилл тяжело вздохнул. Все, что он может себе позволить, подбросить ей письмо.

Волшебница, должно быть, услышала его мысли. Она подняла голову и посмотрела на него. Их взгляды встретились.

– Входи, – позвала она.

Кирилла пронзило током от макушки до пят. Он отпрянул от двери и позорно бежал.

На алгебре Кирилл сидел с Левой – они хоть и были знакомы еще с детского сада, особой дружбы не водили. Леву в классе называли «ботаном» или «Левой тóлстым», хотя тот давно перерос детскую полноту, был тощ, угловат, несуразен и педантичен до ужаса. В его тетрадях, дневнике, рюкзаке и телефоне царил образцовый порядок.

Когда Кирилл вошел в кабинет математики, Лева уже сидел на своем месте, аккуратно разложив тетрадь, пенал, готовальню, линейки и учебник.

– Привет. – Кирилл бросил рюкзак на стол, чем вызвал у Левы болезненную гримасу.

– Виделись, – он прикрыл рукой свою половину стола.

Не обращая внимания на ужимки соседа, Кирилл с шумом уселся на стул и, немного подумав, полез в рюкзак.

Мимо прошествовала Агаша – два хвостика над ушами подпрыгивали в такт шагам. Вся такая аккуратная и гордая. Она почти всегда сидела одна на последней парте. Училась средне, но терпимо, поэтому учителя к ней особо не приставали. Зато к ней приставал Лева.

Вот и сейчас Кирилл заметил, как правое ухо соседа стало пунцовым. Значит, и левое тоже покраснело. Лева выдержал несколько секунд, потом повернулся к Агаше:

– Я заточил твои карандаши.

– А, спасибо, – отозвалась она несколько рассеянно.

Лева, конечно, не стерпел:

– Нельзя так относиться к карандашам, надо следить за ними, затачивать по мере необходимости.

– Лева, отстань, а? – перебила она.

Тот, бедный, дернулся, не глядя нашарил в готовальне три простых карандаша и почти швырнул их Агаше.

– Нельзя покупать слишком твердые или слишком мягкие, – выпалил он, чуть не плача.

– Учту. – Девушка даже не прикоснулась к карандашам.

Прозвенел звонок, и вбежала Анна Кузьминична:

– Лева, к доске!

Кирилл расслабился. Кузьминична припасла парочку интересных задач и сегодня весь урок будет разбирать их с классом.

Агаша в алгебре сечет, как и Иршатов, Ярмак, Бондаренко. Они увлекутся и скоро забудут об остальных.

Так и вышло. Пятерка математиков и Кузьминична сгрудились у доски, споря и доказывая друг другу что-то настолько туманное и неясное, как будто магию творили.

Кирилл тем временем осторожно извлек из рюкзака распечатку заветного письма и погрузился в чтение.

Вчера Левушка после геометрии с большим трудом уговорил Агашу отдать ему свои карандаши на заточку.

Вот уже целый год Левушка мучился безответной любовью. Своенравная Агаша отвергала его ухаживания, пресекала попытки проводить до дома, от свиданий категорически отказывалась.

Лева страдал, изнывал, но сделать ничего не мог. Девчонка – кремень!

Конечно, он сам виноват: в прошлом году, когда его влюбленность приобрела острую форму, он перестал спать, грезил наяву и даже забывал делать домашние задания, что, естественно, негативно отразилось на оценках. Мама заметила это и подняла тревогу. Лева, приложив огромные усилия, взял себя в руки. Но мама, как оказалось, вычислила виновницу Левушкиного недуга.

На его дне рождения среди приглашенных оказалась и Агаша. Мама Левушки позвала девушку на кухню и чего-то ей там наговорила. После этого разговора Агаша ушла, не попрощавшись.

Левушка напрасно ждал ее возвращения. Напрасно подготовил подборку самых красивых медленных песен.

Одноклассники веселились, не обращая внимания на именинника. А он сидел в углу дивана, потирая вспотевшие ладони. Когда ожидание стало невыносимым, он вышел на кухню посмотреть, куда запропастилась Агаша.

Но там мама о чем-то болтала с Милкой Кудряшовой. И на вопрос: «Где Агаша?» – лишь удивленно пожала плечами:

– Я думала, она с тобой. Мы с ней поговорили, я рассказала, как ей повезло, что ее выбрал именно такой мальчик, как ты, она ведь умная девочка, должна понимать…

Бедная мама – хотела, как лучше, а получилось, как всегда. Кудряшова лишь поджала губы и вышла.

Левушка бросился звонить Агаше, но она не отвечала. Он не знал, что и думать. День рождения был безнадежно испорчен.

В понедельник Левушка приплелся в школу в надежде объясниться со строптивой девчонкой. Но Агаша, задрав аккуратный носик, прошла мимо, не удостоив его и взгляда. Он бегал за ней всю неделю – безрезультатно. Он просил маму позвонить и извиниться, мама звонила неоднократно.

Наконец Агаша подошла к нему на перемене и, глядя на него прозрачными от презрения глазами, отчеканила:

– Если ты или твоя мама еще хоть раз позволите себе звонить мне и добиваться разговора, я вынуждена буду пожаловаться директору школы!

Лева тогда так испугался, что отступил на время. Он боялся огласки. Но весь класс благодаря Кудряшовой все равно узнал об этой ужасной истории. Правда, его не слишком донимали – так, посмеялись и забыли.

До конца учебного года Агаша не здоровалась, не говорила, не замечала. Но миновало лето, неприятности забылись. Первого сентября на линейке Агаша даже улыбнулась ему.

Она стала еще красивее. И уснувшие было чувства вспыхнули с новой силой.

На этот раз Левушка решил быть осторожнее. Говорил с Агашей только о математике, предлагал свою помощь в решении трудных задач. Девушка от помощи отказывалась, но хоть не гнала от себя, выслушивала, делилась мыслями. Левушка рассудил так: если они сойдутся хоть на чем-то, будет уже прогресс. Заметив, что у Агаши карандаши неправильно заточены, выпросил их у нее.