Виталий Рожков - Сундучок бабушки Нины. Сказ первый

«Я буду не я, если он не станет моим», – решила купеческая дочь и быстро спустилась по лестнице.

Авдей, увидев её, хотел было окликнуть, да не стал. Вышла Марфа из постоялого двора и нос к носу столкнулась с тем красавцем, которого видела из окна, упав к нему в широко расставленные руки.

– Уф-ф, – только и смогла вымолвить купеческая дочь.

– Миль пардон, красавица, – улыбнувшись сказал парень, – я восхищён Вашей красотой. Куда Вы так спешите?

Марфа раскраснелась от удовольствия, глазками заморгала, губки облизала и ответила:

– Да вот, хотела совершить променад до обеда.

Парень, не убирая улыбки, спросил:

– А не соизволит ли красавица принять предложение прогуляться вместе со мной?

Марфа мило улыбнулась и кивнула в ответ. Тогда парень взял её под ручку и они вместе направились вниз по улице.

– А как зовут Вас, красавица? – спросил он вскоре.

– Марфою, – опустив глазки, ответила купеческая дочь.

– Приятно познакомиться, – сказал парень, – а я Ратибор, что значит защитник.

Марфа хотела было что-то приятное ему сказать, да только язык будто к зубам приклеился, только глядит на красавца, да глазками своими пильк, пильк, пильк. И богатырь (широкоплечий (словно коромысло проглотил), взор соколиный (будто сквозь тебя смотрит), ручищи что лапищи волчьи (того и гляди семерых обнять может, да и силища в них-за версту чувствуется. А уж ежели кулак согнёт, то берегись любой тать), ножищи как у медведя (но не косолапит)) и богат (костюм заграничный, сидит как влитой; шляпа тоже не из Руси, с широченными полями; ботинки как с картинки, востроносые и на Солнце блестят, даже перчатки и то моднющие-примоднющие), красив, но в меру (чуть курнос, конопат, лопоух (причём левое ухо торчком стоит), волосы как лён, глаза как блюдца с голубой водицей, брови лохматые), а уж добром так и веет. Как на такого да не засмотреться? Марфа и не услышала сразу, как Ратибор спросил:

– Красавица, а какого Вы, миль пардон, звания-происхождения?

– Я дочь купеческая, – зардевшись, ответила она, – мой батюшка, Авдей Фролыч, торговлю по всему Тридевятому царству ведёт, да людей от всяких хвороб словом целебным лечит.

Услышав это, Ратибор остановился и во все глаза уставился на неё. Марфе аж чуть дурно от этого не стало. Подумала, бедная, что, услышав про отца-купца, красавец не захочет больше с ней водиться, мол, не моего поля ягода.

– А не тот ли это Авдей, что дочь царя Ивана, царевну Марью, от тоски-немочи вылечил? -наконец выговорил Ратибор.

– Да, это мой батюшка, – раскрасневшись вновь, ответила Марфа.

Ратибор вдруг упал на левое колено и, взяв красавицу за правую ручку, нежно поцеловал её. Марфе ещё никто и никогда не делал этого. Да, в сказках она читала, как принцы целуют принцесс, но одно дело книга, и совсем другое жизнь. От неожиданности голова у Марфы закружилась и если бы не объятья Ратибора, то упала бы прямиком на землю.

– Что с Вами, краса моя? -воскликнул испуганно богатырь, снял перчатку и стал махать ею перед лицом девушки.

Лишь через несколько мгновений Марфа пришла в себя. Она открыла глаза и тихо прошептала:

– Я… Вас… люблю…

– Что, что? -переспросил Ратибор, наклонившись к ней.

– Я… Вас… люблю… -повторила Марфа и ещё снова раскраснелась.

– Уфф, – сказал Ратибор и помог девушке подняться, – а я-то уже испугался, думал, всё, нет больше красавицы и виновен в том я…

И вдруг замер, как вкопанный, сильно побледнев. Тут уж пришёл черёд Марфе перепугаться.

– Что с Вами? -воскликнула девушка, побледнев от страха.

– Вы… Вы… сказали… люблю… -наконец выговорил Ратибор-Ещё никто и никогда мне этого не говорил.

Марфа сильно удивилась. Как можно не влюбиться в такого красавца?! Даже слепому Ратибор бы понравился! Увидев удивление на лице девушки, богатырь покраснел как маков цвет.

– Просто даже моя матушка считает меня… некрасивым, – произнёс он, опустив глаза, – вот я и стараюсь всю свою жизнь быть незаметным, как серая мышка.

Услышав это, Марфа замахала руками и воскликнула:

– Никого не слушайте! Вы очень и очень красивы!

– Спасибо Вам, – подняв глаза, произнёс Ратибор, – Вы просто… душка.

Услышав это, Марфа вновь раскраснелась и сказала:

– Большое Вам гран мерси.

Прогуливаясь, они и не заметили, что уже давно наступило обеденное время.

– Ах, -произнесла вдруг Марфа, – мой батюшка, наверное, уже ищет меня.

– Так давайте я Вас, краса моя, провожу? -улыбнувшись, предложил Ратибор.

– Я буду просто счастлива, – ответила девушка, раскрасневшись вновь.

Когда они подошли к постоялому дворцу, то повисло неловкое молчание.

– Быть может, Вы не откажетесь отобедать со мной и моим батюшкой? -с надеждой спросила Марфа.

– С превеликим удовольствием, – ответил Ратибор, широко улыбнувшись, показав белые, как молоко, зубы.

«Красив во всём!» -пронеслось в голове у девушки.

Когда они вошли внутрь постоялого двора, то сразу же увидели купца Авдея и конюха Евлампия.

– Иди-ка ты на улицу да поищи дочь мою, – наказывал батюшка Марфы, – чует сердце моё, что беда стряслась.

Евлампий уже хотел было отправиться на поиски, да вдруг увидел дочь хозяйскую с каким-то парнем, похожим на иноземца и, обернувшись, непонимающе посмотрел на барина. Авдей, всплеснув руками, воскликнул:

– Доченька! Ты где это бродишь? Я уж испереживался весь!

Посмотрел на Ратибора, а потом на отца, Марфа, снова раскрасневшись, произнесла:

– Прости, батюшка, загулялась я и про время совсем позабыла.

Только сейчас заметив статного красавца, стоящего рядом с дочерью, Авдей, крякнув от удовольствия, сказал:

– Ну, ничего. Твоё дело молодое. Небось, проголодались, яко волки? Садитесь скорее за вон тот стол, обедать будем.

Марфа, улыбнувшись Ратибору, взяла его за локоть и потянула за собой. Богатырь на негнущихся ногах последовал за ней. Когда все расселись, Авдей подозвал полового, невысокого парнишку лет двадцати:

– Любезный, принеси-ка нам ушицы из леща да щуки, блинов с сёмгой да мёдом, баранинки с чесночком да укропом, кваску дочери да мёда нам с богатырём.

– Сию минуту, – произнёс слуга и исчез.

– Ну, богатырь, – сказал Авдей, – вижу, что ты не из наших мест будешь. Позволь спросить тебя, имя, да звание-происхождение твоё. Не обессудь, я купец и привык прямо говорить.

Наклонившись поближе, возлюбленный Марфы ответил шёпотом:

– Я Ратибор, сын короля Сигизмунда и королевы Марыси, единственный наследник трона, будущий повелитель Пресветлого королевства, что за тремя Знойными пустынями, пятью Глубокими морями и тремя Высокими горами.

Услышав это, Марфа чуть не взвизгнула от удовольствия. Ещё бы, ведь Судьба познакомила её не с купеческим сыном, каким-то, а с королевичем заморским. Про Пресветлое королевства девушка была наслышана. Там и нигде больше водились белогривые Единороги, слёзы которых растапливали даже камень; в реках и озёрах жили синевласые и сладкоголосые Ундины (двоюродные сёстры Русалок, дочерей Водяного); по горам бегали золоторогие Серны, из рогов которых варили приворотное зелье огромадной силы; в небесах парили вострооокие Орлы с переливающимся оперением, способные своим криком разбудить мертвецов, а в потайных пещерах жили чудные Грифоны с туловищем льва и головой орла, стерегущие несметные сокровища. Но и это ещё далеко не всё. Сам король Сигизмунд был сродни былинному Волхе Всеславьевичу (прапрадеду царя Ивана). Он мог, ударившись оземь, стать и птицей, и зверем, и гадом, и рыбой. А королева Марыся своим чудесным голосом могла не только мужа своего успокоить да войско несметное усыпить, но и самую страшную хворобу вылечить.