Елена Новикова - Элька и её тараканы

– И ты согласилась? Он же тебя предал… – Маню пристально смотрел ей в глаза.

– Я…я тоже его предавала. – Элька покраснела и опустила голову. – Когда два года назад все дразнили его кабанчиком, я молчала… Разве это не предательство? Мне ужасно стыдно…

– Но они ведь…

– … побили бы меня? Ну и что! Главное – что я струсила… Ненавижу себя за это!

– Трусиха не вышла бы ночью на улицу, одна…

– Сегодня? Это не считается… Я же Кризли спасала. От тебя, между прочим, – Элька улыбнулась Маню. – А ты? Разве ты ничего не боишься?

– Боюсь. Что опять начну… заикаться. Что все опять станут меня передразнивать. – Теперь он смотрел на Эльку в упор.

– Разве ты… заикаешься? – удивилась девочка. – Я что-то не заметила…

– Это бывает только, когда я… когда Эммануэль… Нет, лучше потом расскажу, ладно?

Маню вытащил откуда-то из-за двери уже собранный домик с помятым углом.

– Можно этот?

– Любой, Маню! – Элька оглянулась. – Странно, вроде все были… а, это, наверное, тот, что Джо прислал. Конечно, бери! Или поменяй на новый! Они все одинаковые…

Маню покачал головой.

– Тогда он – твой! Тот, от тетушки Леи, я беру себе. Остальные раздарю. Аннабель, ее подружке Кларе, тете Фанни… Ну а тот, со стрелочками, так и быть, пусть Рон забирает… Мне не жалко! Если хочет, пусть даже разрисует стены толстыми девочками и мальчиками и стреляет в них индейскими стрелами.

В животе у Эльки заурчало.

– Что это? – не понял Маню.

– Э… ты любишь горячие бутерброды с сыром и кетчупом? – перевела разговор Элька.

– Не знаю… Твоя мама, наверное, все вкусно готовит.

– Мама на работе, папа рано утром улетел в Африку, в командировку. Как шутит мама, – расплачиваться с семейством леопардов за дядю Лео. Либо – договариваться о новой жертве. – Элька рассмеялась. – Аннабель, моя сестра, ушла на теннис. А завтра с подружкой и ее родителями едет на Красное море. У нее много друзей, она ни одни каникулы еще дома не провела… – Элька вздохнула.

– У тебя тоже много д-друзей? – тихо спросил Маню.

– Совсем нет, – так же тихо ответила Элька. – Хотя… есть… Джо, музыкант, ты о нем услышишь. А еще – Рири, слизняк. И Кризли – с ней ты знаком. Ну и… один странный мальчик по имени Маню. Ты его не знаешь, – пошутила Элька.

– Это т-точно, – помолчав, выдохнул Маню.

– А я тем более. Может, познакомишь? – Эльке не терпелось расспросить нового друга о его жизни.

– Не сейчас, хорошо?

– Почему? – не отставала Элька. – Ты куда-то спешишь? Я – нет. Могу слушать тебя хоть до… послезавтра!

– Я не спешу, – помедлив, ответил Маню. – То есть спешу, очень спешу, но не знаю почему и куда.

– Странный ты, Маню. Ничего о себе не знаешь. Ну, а… родители у тебя есть? Бабушки-дедушки, тетушки-дядюшки, братья, сестры? Где твой дом? Откуда ты пришел? Где-то же ты ночевал вчера, позавчера, год назад?

– Не пп-помню. – Маню опустил голову.

– М-да… – Элька скривила рот набок, что означало высшую степень растерянности. – А… детство ты помнишь? Хоть что-нибудь? В какой садик ходил, какое блюдо самое любимое. Может, сон какой-нибудь помнишь? Бывает так: прицепится и снится, снится чуть не каждую ночь. Особенно когда болеешь. Тетушке Фанни, например, снится, что все вокруг – как при замедленной съемке. Одно слово человек произносит минуту, руку поднимает три минуты – и ей от этого становится жутко. У мамы моей перед глазами гномы дерутся, злые-презлые. С огромными кулачищами. И она уже знает: начинается приступ мигрени. А мне всегда снятся страницы огромной книги – и я бегу по ним, перепрыгивая с одной на другую, и очень боюсь наступить мимо. А сегодня, например, приснилось, будто я в каком-то незнакомом Городе – то ли в парке, то ли в саду – умоляю огромную голодную обезьяну подарить мне… что бы ты думал? Какую-то тряпку! Что-то вроде… покрывала. Одно такое… легкое-легкое, расшито сверкающими звездами и колечками. Кажется, розовое. Или сиреневое. Там темно было, и я не рассмотрела. А тебе что снилось?

– Усы… как будто у меня два маленьких усика п-появляются и начинают расти вверх и в стороны. Быстро-быстро. И так страшно шевелятся… П-потом все исчезает.

– Ну и ну… Странно все же: ничего человек не помнит, а усы помнит.

– Когда болею – клоуны снятся. Передают меня – малюсенького – один другому и превращаются то в цыган, то в коз… А я хохочу и глаза закрываю…

– Так, может, твои родители – клоуны? – обрадовалась Элька. – Или… цыгане? Или… – она прыснула в ладонь и осеклась. – Ладно, пора заняться завтраком! Фломастеры у меня на полке, слева. И краски там же. Бери все, что захочешь. Чувствуй себя как дома!

– Тебе… нужна моя помощь? – осторожно спросил мальчик, на случай, если она опасается оставлять его в комнате одного, но стесняется сказать…

– Брось ты эти глупости! – рассердилась Элька. – Лучше домиком своим займись! А у входа коврик постели: устроим пикник на траве!

– Х-ххор-ррошо, – ответил Маню и опустил голову.

Элька вышла, едва скрывая негодование. Ну почему все так несправедливо? Одним – красота, здоровье, талант, веселый характер… А другие должны хромать, следить за каждым съеденным кусочком или застрявшим в горле словом… Прятать за контрабасом уродливый горб. Пугать народ голым крысиным хвостом или перламутровым слизнячьим следом… Почему мухи, жуки, пауки, тараканы должны постоянно опасаться за свою жизнь? Паукам еще везет: некоторые верят, что они несут добрую весть, и не убивают их.

Элька вздохнула и принялась раскладывать ветчину по кусочкам хлеба. Потом она обнаружила, что кончился сыр, и сбегала в ближайший магазинчик, а заодно купила капусту для Рири, сухарики для Кризли и несколько мелких шоколадок: себе, Маню, маме и Джо с тетей Фанни, которая, возможно, уже вернулась из путешествия. Кстати, не забежать ли к ней прямо сейчас? Тогда она успеет сообщить Джо, что он может перебираться в летний домик. В том, что тетушка Фанни не откажет, Элька не сомневалась!

– Привет, Долли! Привет, Молли! – Элька расцеловала обрадованных собак. – А где ваша хозяйка?

– Принимает ванну, – крикнула из глубины дома тетя Фанни.

– Я спешу, тетечка Фанничка! Я на секундочку! Вы знаете Джо…

– …с Рыночной площади? Кто ж его не знает. А что случилось? – встревожилась тетя.

– Ничего. Просто он живет на улице, и я…

– Я уже год слышу эту песню! – махнула рукой тетушка Фанни. – Сказала же – пусть перебирается к нам! Дом все равно пустует…

– И… что, можно уже сегодня?

– Именно сегодня! У меня к ужину много вкусностей припасено.

– Тетечка Фанничка, ты самая добрая на свете! – крикнула в замочную скважину ванной Элька и звонко ее поцеловала. – Бегу сказать ему!!!

– Эй, ты еще здесь, малышка? – остановила ее тетя.