Светлана Славная - Как появилась школа

– Нет, – покачал головой Бегум, зачарованно глядя на отца.

– Еще узнаешь. Пойдем, я тебе ее покажу.

Пещера, к которой Бо Таник привел своего любопытного сына, находилась на берегу той же Быстрой Реки. Узкий лаз в склоне холма прикрывал разросшийся куст первобытного боярышника, и заметить его было действительно сложно.

У подножия холма образовалась небольшая, ровная площадка, полностью заросшая распухшими от созревающих семян колосками. Бегум в изумлении остановился возле ее края:

– Как интересно… Никогда не видел, чтобы Съедобные Колоски росли полосами. Взгляни, они отличаются друг от друга: справа одни, слева другие, и еще какие-то странные вклинились посередине. И ни одного чужого, случайного растения, только голубые цветы, разбрызганные по поляне, будто капли воды!

Бо Таник смущенно моргнул:

– Это васильки. Им, конечно, здесь не место, но уж больно красивы… Рука не поднимается прополоть.

– Ты хочешь сказать… – вытаращил глаза Бегум.

– Да, это я посадил колоски. На своем Опытном Поле. Те, что справа, я называю пшеницей. Слева – рожь. А посередине овес, но он у меня пока хуже растет.

– Но почему ты не расскажешь об этой полянке маме? Наши женщины выискивают Съедобные Колоски повсюду, а тут их можно целыми букетами собирать!

– Что ты, меня засмеют, не мужское это дело – колоски выращивать, – испугался Бо Таник. – Ты давал слово, что сохранишь тайну! И потом, племя не позволит мне сберечь запасы семян для весеннего посева. Все съедят. Вот, посмотри…

Почтительно раздвинув ветки боярышника, отец пропустил сына в пещеру. Она оказалась сухой и довольно просторной. Сверху, сквозь узкую, длинную щель в каменном своде, проникали солнечные лучи.

Вдоль стен пещеры были выложены длинные, узкие уступы из камней. На каждом из них лежали растения. Запахи высохших трав наполняли пещеру, так, что голова начинала сладко кружиться.

– Это мой ГЕРБАРИЙ, – гордо сказал Бо Таник. – Я КОЛЛЕКЦИОНИРУЮ растения. КЛАССИФИЦИРУЮ их. Даю названия, изучаю свойства. Жаль, что племя все время кочует. С собой мне гербарий не унести, а здесь оставлять опасно. Многие растения не смогут дождаться моего возвращения. У нас есть враги… Ох, вот он!

Что-то мелькнуло в углу пещеры, раздался пронзительный писк, и Бегум с удивлением обнаружил воткнутый в землю прут, на котором болтался пухленький первобытный суслик.

– Ловушка, – пояснил отец. – Эти обжоры так и норовят слопать мой гербарий. Особенно им нравятся семена. Вот и пришлось поставить ловушки – и здесь, и на поле. Из волокон растений я сплетаю петлю, закрепляю ее на конце гибкого прута…

– Еще один! – взвизгнул Бегум. – О, да их тут много…

– Можем перекусить, – прозаично предложил отец.

– Спасибо, я пока сыт. Расскажи мне еще о своем Опытном Поле.

Бо Таник счастливо улыбнулся:

– Однажды я обнаружил, что юный дубок появляется на свет из старого желудя. Тогда я задумался, не появятся ли и Съедобные Колоски из опавших по осени семян. Расчистил площадку, чтобы было удобнее наблюдать, и закопал созревшие семена в землю. К моему разочарованию, долго ничего не происходило. Земля становилась все холоднее и неприветливее. Тогда я спрятал немного семян в этой пещере, в выдолбленном из дерева сосуде, и отправился с племенем на зимовку.

Весной, когда мы вернулись в эти края, я обнаружил, что мои колоски принялись! Я расчистил рядом еще кусочек земли и посадил в нее семена, пережившие зиму в пещере. Представь, они тоже выросли! Вместо горсти семян я теперь имел много, много горстей – целую шкуру оленя, увязанную мешком!

Я продолжил ИССЛЕДОВАНИЯ. Но племя все время кочует, а прожорливые суслики уничтожают все мои достижения. Должен тебе сказать, я изучаю растения не только здесь. Подобных пещер у меня несколько, но эта, конечно, самая приятная. Так вот, чтобы не запутаться, что и когда я выращивал, да какие получил результаты, я стал оставлять себе памятки на окрестных скалах. Ну, просто ЗАПИСЫВАТЬ – где какое растение обнаружил, как его назвал…

Да, мой современный читатель, рассеянный Бо Таник, увлеченный изучением растений, между делом изобрел письменность, и даже не понял, какое огромное значение она будет иметь для всего человечества!

Бо Таник подвел сына к стене. Она была испещрена странными знаками. Нанесенные белым мелом, они отчетливо различались в полумраке пещеры.

– Мел очень удобен, – пояснил Бо Таник. – В иных местах надписи на скалах мне приходилось выдалбливать…

– Но почему ты не рисуешь, как делают многие в нашем племени? – с недоумением разглядывал знаки Бегум. Отец как-то странно взглянул на мальчика:

– Я не умею.

– Кто тебе это сказал?

– Твоя мама.

– Ого! Расскажи, – попросил сын.

Бо Таник печально вздохнул:

– Я полюбил ее с первого взгляда, но долго не решался признаться. Тогда я сочинил СТИХИ …

– Что еще за СТИХИ? – заинтересовался Бегум.

Бо Таник принял торжественный вид, отставил назад левую ногу, правую руку вытянул вперед и проникновенно продекламировал:

Мой дорогой современный читатель, не удивляйся, что в этих стихах отсутствует рифма. Ведь это были первые стихи в истории человечества!

– Здорово… – выдохнул потрясенный Бегум.

– Спасибо, – скромно улыбнулся Бо Таник. – Я нарисовал эти стихи на куске бересты и, полный надежд, вручил твоей будущей маме. Но она почему-то обиделась…

– Не может быть! – возмутился Бегум.

– Наверно, что-то не так поняла, – пожал плечами отец. – Я сохранил тот рисунок. Вот, посмотри.

Он отодвинул один из камней и достал из-под него старый кусок бересты. Бегум разглядел накарябанный кособокий цветочек, подрагивающий на четырех тоненьких ножках в окружении каких-то беспорядочно пересекающихся царапин.

– Да… – выдавил он, наконец. – Я бы, наверно, тоже обиделся. Зачем же ты стал рисовать? Надо было сказать все словами!

– Стеснялся, – признался отец. – Но я ЗАПИСАЛ все словами. На этой стене, – он махнул рукой в сторону таинственных знаков, скачущих друг за другом. – Если ты хочешь, могу научить тебя это читать.

Отец с сыном просидели в пещере до позднего вечера, и опомнились, лишь когда стало совсем темно.

– Надо спешить! – встрепенулся Бо Таник. – Ох, мы же не поохотились. Мы должны принести домой мясо. Малыши, верно, совсем оголодали…

Не сговариваясь, они дружно взглянули на сусликов.

– Мясо, – сказал Бегум.

– Мясо, – согласился Бо Таник.