Игорь Фарбажевич - Зверь и скрипка

Он сделал паузу:

- Что скажете?

- Если... все это так... - с трудом пробормотал Певец, - то я... согласен. Мой талант и впрямь может угаснуть.

Этим он хотел хоть как-то перед собой оправдаться: ведь богатый дом, власть и молодая жена уже словно стояли перед ним в чердачной каморке.

- Как это делается?.. - спросил Певец. - От меня потребуется расписка?.. Кровью?.. - Он испуганно посмотрел на гостя.

- Глупости все это! - рсхохотался тот, громче прежнего. - Начитались, поди, средневековых романов!.. Нужно ТОЛЬКО ВАШЕ ЖЕЛАНИЕ - и больше ничего. Итак, вы желаете заключить со мной сделку? - спросил он Певца уже по-деловому.

- Да, - поспешно ответил тот, - желаю.

Незнакомец встал во весь рост и прикоснулся одной рукой к его лбу, а другой - к его груди, и Певец почувствовал, как горячая волна ударила в голову. Стало жарко сердцу, и внезапно наступил холод. Холод и пустота...

Незнакомец сделал шаг назад, не отрывая от него взгляда.

- Ну, вот, - удовлетворенно сказал он, как художник, закончивший работу, и взял со стола трость. - Теперь вы уснете. А проснетесь уже в другом месте. До встречи!..

И уже у выхода он просвистел несколько тактов арии Мефистофеля, которая показалась бывшему Певцу далекой и знакомой, но где он её раньше слышал - так и не вспомнил.

С тем мгновенно и заснул.

Проснулся он утром. Открыв глаза, бывший певец ахнул: он лежал в богатой широкой кровати на шелковых простынях, покрывавших перину. В раскрытое настежь окно бил сноп света. Солнце высвечивало стены в серебристых обоях, на которых висели старинные гравюры в вишневых рамках. Натертый до зеркального блеска паркет сиял, отражая в себе изящную мебель на гнутых ножках.

Потрясенный Певец сел в кровати.

"Сделка состоялась! - стучало в его голове и сердце. - Незнакомец не соврал! А я даже не знаю его имени. Где это я? И кто она, моя невеста?.."

И тут в его сознании промелькнуло то, чего с ним никогда не было, но в то же время было:

приезд в Мэргород, знакомство с дочерью адмирала, их свадьба, и даже рождение дочери...

Это напоминало ему сон, в котором чужой дом мы часто признаем своим; все в нем чужое: и вещи, и люди, но почему-то мы знаем, что дом этот наш...

"Так неужели все это уже случилось? - спросил себя бывший певец и тут же себе ответил: - Да, было, случилось и все это есть..."

С каждым мгновеньем чужая жизнь входила в него как его собственная. Все смешалось в душе: события, время, даже пространство. Но спустя минуту-другую он уже вспомнил все мельчайшие подробности своей жизни богатым семейным человеком. Жизни, которая продолжалась, хотя только теперь начнется...

В дверь постучали. На пороге появилось двое слуг.

- У-уу!.. С добрым утром! - сказал ему Первый.

- Угу-у... Завтрак на столе, - поклонился Второй. - У вас сегодня очень важный день.

Они достали из гардероба красивый домашний костюм, белые гольфы и туфли с золотыми пряжками. Не прошло и минуты, как они одели его и провели по широкой лестнице просторного особняка в столовую комнату.

За большим столом сидела вся семья: молодая женщина, благородный старик и девочка трех лет. Бывший певец поцеловал жену и дочку, кивнул тестю и, запихнув за воротничок угол хрустящей белоснежной салфетки, принялся за еду.

Ели молча. Но вскоре звяканье столовых приборов нарушил звонкий голос дочери:

- А у дедушки для тебя сюпли-из!..

Бывший певец поднял глаза на тестя. Тот тщательно, как ни в чем не бывало, ел с ложечки яйцо всмятку. Услыхав признание внучки, он рассмеялся:

- Выдала, стрекоза! - и погрозил ей пальцем. - Я хотел это сделать после завтрака.

Бывший музыкант вопросительно посмотрел на жену. Луиза - на своего отца.

- Ладно, папа! Больше скрывать - нет смысла...

Адмирал выскреб из яичной скорлупы остаток белка и, утерев губы салфеткой, важно произнес, обращаясь к зятю:

- Как ты знаешь, прошел месяц после смерти нашего бургомистра. Город парализован безвластьем... Магистрат пытается наладить жизнь, но нужен человек, который смог бы все взять в свои руки... - Он сделал паузу и покрутил кончики седых усов. - Поэтому сегодня, как почетный гражданин города, имеющий веское слово в Магистрате, на Большом Городском Совете я буду рекомендовать на это место тебя... - У бывшего певца екнуло сердце. Место выборное... Но по Уставу Магистрата его можно и купить... Правда, за очень большие деньги... Не скрою: таких денег нет ни у меня, ни даже у главного банкира города. И разговор был бы бесполезен, если б сегодня ночью некий Неизвестный, назвавший себя твоим давним другом... - у бывшего певца засосало под ложечкой, - не передал для тебя нужную сумму. Члены Магистрата уже извещены.

Раздались аплодисменты жены и дочери.

- Ула-аа! - крикнула маленькая Мария. - Мой папа - булкамистел!

Бывший певец пребывал в растерянности.

- Справишься, - успокоил его тесть. - Быть адмиралом труднее. В конце концов, бургомистрами не рождаются. Так что после завтрака отправимся в Ратушу.

"А не сон ли это?" - подумал бывший музыкант. Он незаметно ущипнул себя за руку и едва не вскрикнул от боли.

- А мы с Марией испечем к обеду твой любимый пирог с грибами и луком, - сказала Луиза.

"Нет, не сон", - сказал он себе и ласково потрепал дочку за щеку.

В тот же день, ближе к вечеру, он уже принимал поздравленья от всего города, ошеломленный и счастливый.

На следующее утро тесть укатил в кругосветное путешествие. Весь год он присылал домой письма: из Африки, из Австралии, потом долго вестей не было, а последнее короткое письмо, даже не письмо - записка - пришла уже от чужих людей, где сообщалось, что капитан погиб у берегов Англии.

Дочь, безумно любившая отца, тут же слегла и стала чахнуть. Она долго болела и спустя полгода тихо умерла, оставив на руках Ленарда маленькую Марию и завещав ему весь дом впридачу.

Так он стал вдовцом, и недолгая счастливая жизнь прошла мимо как тот же сон...

"А было ли все это? - вновь и вновь спрашивал себя Ленард, и горько отвечал: "Было и больше не будет..."

Прошел год-другой. Незаметно пробежало десять лет. Он стал настоящим бургомистром, между делами и заботами воспитывая любимую дочь...

Глава одиннадцатая.

ЧИСЛО ЗВЕРЯ.

ПРОДОЛЖЕНИЕ РАССКАЗА БУРГОМИСТРА.

Однажды летом, заседевшись допоздна в Ратуше, Ленард вдруг услышал чей-то резкий стук в окно. От неожиданности он вздрогнул и очень удивился, так как его кабинет находился на втором этаже. Бургомистр оторвался от бумаг, поднялся из-за стола и выглянул на площадь. Там никого не было.

"Видно, почудилось", - подумал Ленард и задернул окно тяжелой портьерной шторой. Когда же он вернулся к столу, чтобы продолжить работу, в кресле посетителя сидел ночной гость. Он был одет в дорогой костюм и лаковые штиблеты, седой, с напомаженными висками. А по кабинету заструился запах тонких духов.