Игорь Фарбажевич - Зверь и скрипка

- Вы несколько раз упоминали Искусство, ваша милость, - взял слово Снегирь. - И даже сказали, что оно - не для всех.

- Да, - согласился Ленард. - Люди живут на земле в суете и заботах, и большинству нет дела до Божественного. В Бога ведь тоже истинно верят не все. Слушают, да не слышат. Но если Богу можно молиться, не очень-то в него веря, то скрипача не станешь слушать, если сам в душе не музыкант.

- Неправда! - горячо возразил Снегирь. - А как же все те, кто слушал Антона?! Вы бы видели их благодарные взгляды!

- Лирика! - нахмурился бургомистр. - Значит, это не Искусство, а фокусы! Может, оно и стремится стать для всех ближе, да не все его понимают. И слава Богу! Ведь, начав его понимать, все быстренько достигли бы совершенства, и тогда не имело б смысла жить дальше!

- Смысл есть во всем, - улыбнулся Снегирь, поднимаясь из-за стола. И, тем не менее, нам пора уходить.

- В каком смысле?! - удивился бургомитср. - А ваш концерт в Ратуше? Я прикажу художнику немедленно написать афишу!

- Концерт в Ратуше - это здорово! - воскликнул Антон.

Снегирь не ответил. Он взял с подоконника свою шляпу и, отсчитав оттуда несколько монет, высыпал остальные на стол.

- Передайте это в детский приют, - обратился он к Ленарду, повязывая клетчатый шарф, - а концерт мы уже дали, - и направился к выходу.

Растерявшийся бургомистр выскочил из-за стола и преградил ему путь:

- Так нельзя, господа! По моим сведениям господин Антон сам изъявил желание выступить ещё раз!

- Верно! - вспомнил скрипач. - Я дал слово!

- Вот-вот! - обрадовался бургомистр, что нашел в лице Антона поддержку. - Тем более, что с вами не знаком князь!

Тут Снегирь в который раз вспомнил слова старой цыганки: "Бегите отсюда!.. Плохой город..."

- Ты - как хочешь, - ответил он Антону, надевая шляпу, - а я ухожу.

- Как-то неловко отказываться... - растерянно пробормотал скрипач.

- Видно, мудреные речи господина бургомистра затмили твой музыкальный слух! - усмехнулся Снегирь.

Скрипач задумчиво поднялся, но в этот миг дверь распахнулась, и на пороге появился Белый, прижимая платок к левому глазу. Его лицо было цвета цилиндра.

- Там... ваша дочь... - неуверенно произнес он, обращаясь к бургомистру. - Кажется...

- Что значит "кажется"? - недовольно проворчал господин Ленард и направился к двери. Кто это тебя? - мимоходом поинтересовался он у агента.

Глаз Белого был лилов, как слива в июле.

- Ударился о косяк... - промямлил тот и скривился от боли: - У-уу!..

Бургомистр не стал вдаваться в подробности: на пороге стояла девушка в темно-желтом платье, богато украшенном золотым шитьем, и коричневой пелерине с капюшоном, из-под которого выбилась светлая прядь волос. Девушка в нерешительности теребила указательный палец на левой перчатке. Из-за дверей выглядывали любопытные головы Гостинщика и Черного.

"При чем тут моя дочь?" - раздраженно подумал он. И вдруг, на мгновенье ему показалось, что время повернуло вспять, и перед ним стоит его юная покойная жена Луиза... "Господи, - дрогнуло сердце, - что же это?.. Как это возможно?!" - и вспомнилось, как в давнем-давнем сне:

приезд в Мэргород, его сватовство, свадьба и рождение девочки...

"Неужто это было со мной? - спросил себя Ленард и тут же себе ответил: - Да, было. Было и есть..."

- Угуу!.. Девчонка, что надо, - сказал на ухо Черный Белому.

- Красотка! - облизнул губы Гостинщик.

- Отец... - промолвила девушка.

- Мария! - прошептал потрясенный бургомистр, обнимая дочь. - Девочка моя! Что с тобой произошло?!

Глава шестая.

"Мария!.. - повторил про себя Антон. - Ее зовут Мария!.."

- Я смотрелась во все зеркала и витрины, - ответила она отцу, - и ни одно, кажется, не врет!

Мария взглянула на Антона, а он - на нее, и души их были застигнуты врасплох. Она промолвила как во сне:

- Его мелодия, отец, преобразила меня... А в душе поют жаворонки. Я так счастлива!..

Снегирь смутился.

- Этого нам только не хватало! - вырвалось у него. Он дернул Антона за рукав: - Хватит пялиться! Ты идешь?

- Погоди! - ответил скрипач, не отрывая глаз от девушки. - Я... не могу двинуться с места!

- Еще чего! - уже не на шутку разозлися Снегирь.

- Всю жизнь я думал, - продолжал Антон, обращаясь к Марии, - что смогу любить только музыку! И, слава Богу, ошибся!..

- Так ты идешь? - Снегирь запахнул плащ.

- Без неё - нет! - зачарованно сказал скрипач.

- Тогда чего медлишь? Собирайтесь - и в путь! - крикнул Жаворнок девушке.

- Я согласна! - вспыхнула Мария.

- В какой путь?! - обеспокоенно завопил бургомистр. - Так вот внезапно? Без отцовского благословенья?! Без свадьбы?!.. Моя дочь - не бродяжка!

- Предрассудки! - усмехнулся Снегирь. - Благословенье дает Судьба, а браки совершаются на Небесах. Уж я-то знаю.

- Все так, - согласился бургомистр, - но ведь ей сделал предложение сам князь!.. Или ты забыла об этом? - обратился он к дочери.

Звенящая невидимая струна, натянутая между скрипачом и Марией, оборвалась и смолкла.

- Это правда?.. - спросил он едва слышно побелевшим губами.

Бургомистр тяжело вздохнул:

- Если князь узнает об этом, - он с опаской кинул взгляд на "телефонную вазу", - будет весьма недоволен.

- Я не боюсь его! - воскликнула вдруг Мария. - И не люблю, когда за меня решают! Я сделаю все, чтобы сегодня же он отказался от меня!

- Замолчи! - громко зашептал отец, заткнув всеслышащее горло вазы диванной подушкой. - Что ты мелешь?! Он же тебя обожает!

- А я его нет! - она топнула ногой.

"Молодец! - подумал про дочь бургомистр. - Характер что надо. Вся - в мать!.. Правда, достанется мне от князя!.. А, впрочем, в том, что произошло, моей вины нет. Скрипач - молод, талантлив, и уж конечно его, а не старого князя полюбила моя дочь!.. Молодец, девчонка! Но мне-то, хоть умри, - велено оставить его здесь... Антон-музыкант должен принести славу нашему городу!.."

- Итак, вы отпускаете её с нами? - спросил Снегирь.

- Не наседайте! - поморщился бургомистр. - Дайте опомниться!.. Столько событий... - Он откупорил вторую бутылку. - Скорее всего, нет! - И выпил ещё бокал.

- Отец!.. - встрепенулась девушка.

- Она не сможет прожить без удобств. - Стал терпеливо объяснять тот скрипачу. - Я с детства баловал её. Знаете ли, единственная дочь... Росла без матери...

- Вы и вправду не сможете без всего этого? - спросил Снегирь.

- Я... постараюсь, - ответила Мария.

- Она попробует! - вступился за неё Антон.

- И с первым же дилижансом вернется! - расхохотался бургомистр. - Она - как все женщины (верьте мне: я - отец) - любит дом, очаг, уют. Любит вечером пить чай из синей чашки, обожает сидеть со мной в гостиной под розовым абажуром, любит, чтобы стол был покрыт кружевной скатертью её покойной матери. Кстати, - он понизил голос и повернулся к Антону, - она очень любит детей!.. Хотела даже работать нянькой в детском приюте... Но разве я мог позволить, чтобы дочь бургомистра... Словом, она может быть счастлива, но без вас!