Владимир Соколовский - Маршрут

Так он раз пробежал светлую солнечную поляну, запетлял по темному бору, и только успели ребята войти в него, как Санька с вытаращенными глазами, весь бледный, с раскрытым в крике ртом, выскочил прямо на командира:

— Стой! Стой! Дальше не ходи!

— Что такое?

— Там кикимора сидит! Чего захохотали? Не знаете, что ли, что в лесах кикиморы живут? Сидят на пеньках и тоненько так пикают. Ты к ней придешь на это пиканье, а она тебя — раз!

— Съест? — осведомился Вася.

— Ну, не обязательно съест… — помялся Феодал.

— Тогда вперед! А тебе, Санька, должно быть стыдно, ведь взрослый уже.

— А я боюсь! — вздрогнула Вера. — Вдруг она это… щекотится?

— Надо придумать против нее изобретение, — важно сказал Ермошкин. — Например, противокикиморное средство. Наломаем веток, обвяжемся ими и пойдем к ней. Она станет думать: «Кто это такие, кто это такие?» А Мишка в это время подкрадется к ней сзади и — бац по башке! Или еще можно ей компас показать. Она станет думать: «Что это такое, что это такое?» А Мишка снова подойдет — да и бац!

— Все бы тебе «бац» да «бац»! — рассердилась Вера. — Что это еще за ухватки? Не забывай, что она все-таки женщина.

Рассуждения их прервались, потому что из глубины леса действительно донесся похожий на пение заунывный звук. Все переглянулись, но по Васиному сигналу «За мной!» — двинулись вперед, пригнувшись.

Посередине крошечной поляночки стоял пенек; на нем примостились в обнимку мальчик с девочкой и горько плакали. Мальчику было три, девочке около пяти лет. Увидав детей, следопыты бросились наперегонки и мигом их окружили. При этом они подняли такой шум, что дети испугались и побежали, рыдая еще громче. Вася с Мишкой подхватили их.

— Не реви! Не реви! — говорил командир. — Вы кто такие? Почему от нас побежали?

— Мы думали, вы разбойники-и… Вы не разбойники? Дяденька, мы есть хотим… Мы заблудились…

Детям дали поесть, попить чаю, и понемногу их история начала проясняться. Оказывается, вчера на автобусе из райцентра в лес приезжали грибники. И дети — Таня и Виталик — приехали вместе с родителями. Мама у них работает кладовщицей на автобазе, а папа — шофером. Он-то и привез грибников. Люди ушли в лес, ушла и их мама, а папа, поставив машину на полянку, рядом с дорогой, улегся под кустик и уснул, наказав детям не отходить далеко от машины. Но Тане не сиделось на месте. «Давай, — сказала она брату, — спрячемся от папки. Он проснется, испугается, что нас нет, начнет аукать, кричать, а мы и выбежим тут к нему из кустов. Вот он удивится, обрадуется!» Они ушли с поляны в лес. Шли, шли, отдохнули, пошли дальше. Потом услыхали далекие крики. Таня поняла, что это кричат их, и пошла с братом, как ей казалось, туда, откуда они доносились. Но крики становились все тише и тише…

— Все ясно, потеряли ориентировку и двинулись в другую сторону, — сделал вывод Вася Леконцев.

Они еще несколько раз слышали крики, бежали на них, уже уставшие, голодные, плачущие. Тут свалились вечер и ночь, холодноватые в августе, они вышли на скошенную поляну, натащили с трудом из леса сухих сучьев и легли. Мальчик сначала боялся, дрожал, кричал и вскакивал, а потом вдруг упал и уснул до самого утра. Таня закрывала его своей кофтенкой и не спала всю ночь, сидела и поскуливала. Ей все казалось, что сейчас придут волки и съедят их. Или утащит в берлогу страшный мохнатый медведь. Но не пришли ни волки, ни медведь, только зайцы серыми шарами скакали по поляне и между деревьями. Поутру девочке удалось чуть-чуть вздремнуть — однако тут проснулся Виталик и закатил рев. «Пойдем, пойдем! — кричал он, дергая сестру за руку. — Пойдем домой!» Что она могла ему сказать? Таня была уже не такая маленькая, понимала, что если они сейчас снова побредут куда глаза глядят, то могут уйти вообще далеко в тайгу, где их совсем трудно будет найти. Лучше сидеть на месте. Вот они и сидели, покуда на них не наткнулись следопыты.

— Хорошо, что они еще по колее не потопали, по которой отсюда сено возят. Эта колея в речку упирается, по ней сено на шитиках вниз сплавляют. Там бы их долго пришлось искать! — рассуждал Феодал.

Уставший, замурзанный мальчишка как вцепился в Веру Уткину, так и уснул, не отрываясь от нее, привалившись к плечу соломенной головкой. Вера растрогалась, прижала его к себе, захлипала:

— Ой ты маленький мой, лапонька моя, кисулька крохотная, натерпелся, настрадался, болезный…

— М-да… — вздохнул командир Вася. — Ситуация. Ну и что же теперь прикажете делать?

Мишка Шестаков ухмыльнулся:

— Мы люди маленькие. Приказывать — твое право, не наше.

— Замолчите, вы! — негодованию санитарки не было предела. — С ума сошли, что ли? Спрашивает еще, что делать! Домой надо идти, непонятно разве? Ведь ребят-то, поди, ищут, с ног сбились. Шутка ли — потерялись в лесу. Ох, каково матери-то с отцом! Идолы вы окаянные! — это уже в адрес Тани и Виталика. — Разве можно родителям такие переживания доставлять?

— А что за необходимость всем-то идти? — рассуждал Вася. — Ведь от того, что мы все пойдем, больше толку не будет. Идешь ты, Верка, как женщина, как санитарка, и ты, Феодал. Феодал дорогу знает. Ребята сейчас поели, подгонять их не надо, они сами быстро дойдут до Максимово.

— Та-ак… А вы, значит, куда?

— Ну, странный вопрос! Ведь у нас есть задача, надо ее выполнять.

— Вот ты какой, оказывается!.. — Вера яростно закусила губу. — Плохо же я тебя знала. Иди, беги за своим пакетом, мы и без тебя не пропадем. Идемте, ребятки, со мной.

— А как же… — заикнулся было Мишка Шестаков, но Вася уже сорвался с места, перегородил Уткиной дорогу.

— Пойдешь тогда, когда придет время. Ты что, забыла, что этот отрезок мы идем не по азимуту и не считаем шаги? Нас Санька обещал вывести к точке. А он должен идти с тобой и малышами в Максимове. Так вот, слушай: останешься с детьми на этой полянке и будешь ждать, пока Феодал не доведет нас до триангуляционного пункта и не вернется обратно. Не вздумай уходить, не дождавшись его, а то опять заплутаете.

— Санька, не ходи с ними, не води их! Пускай они сами… одни…

— Как же, не води, — проворчал Феодал. — Хочешь, чтобы наша школа проиграла? Сказано тебе — жди, ну и жди. Я скоро прибегу. А ты пока сказку детям расскажи, что ли. Про курочку рябу.

Ребята ушли в чащу и давно уже скрылись с глаз, а Вера все плакала и плакала горькими и бесполезными слезами. Ну и Вася!

На месте бывшей вышки стоял аккуратный круглый бугорок. Посередине его, на самой вершине, была воткнута палочка. Сняв высохший дерн, ребята нашли опять коробку, лежащую на верхушке металлического стержня с рисками.

«Ориентир пятый — заброшенная лесосека. Азимут 5, расстояние 1350 м (1485 п. ш.)».