Валерий Медведев - Сверхприключения сверхкосмонавта

Представляете: могут исчезнуть с Земли!.. А может, и в скором времени исчезнут по вине девчонок, которые, я знаю, все до одной модницы… Хотя, впрочем, должен взять несколько слов обратно. Дело в том, что, пожалуй, не все до одной — например, в нашем классе учится Аня Брунова. Она у нас с литературным уклоном, будущий писатель: сказки сочиняет, рассказы, один её рассказ даже в каком-то журнале был напечатан. Но больше всего она любит сочинять сказки, она у нас в школе на вечерах самодеятельности всегда исполняет разные небылицы собственного сочинения.

Кстати, это, может быть, именно она и напишет обо мне роман из какой-нибудь вновь открытой серии, вроде "Сверхжизнь сверхзамечательных!"..

Ну и как вы считаете: Анна Брунова из нашего класса человек достойный земного притяжения? Хотя мне и неприятно произносить это, но я первый сказал громко про себя: "Да! Достойна!"

А насчёт земного притяжения вообще тут объяснять нечего. Ведь земного притяжения достойны немногие люди, но больше всех земного притяжения достойны мы, псипы, первым и пока единственным представителем которых являюсь я — Юрий Иванов. Теперь я должен объяснить вам, что же это такое — псип. Такого человека пока нет, но будет. Будет человек. Он, как птица, без всяких самолётов, просто, взмахнув руками, будет взмывать в небеса, с неба будет нырять в море и плыть под водой, как дельфин, со скоростью семидесяти километров в час, затем выпрыгнет на берег, как летающая рыба, и помчится по земле со скоростью гепарда. Гепарда… Одним словом, у природы он должен перенять всё самое ценное: даже под землёй обязан проползать, как проползают кроты.

Теперь о том, почему я зашифровал мои воспоминания. Ну, во-первых, скромность, она, как говорится, тоже украшает человека; во-вторых, писать воспоминания — самое, может, и время, а читать их, может, ещё и рано; и третье — из соображения секретности. Сами понимаете, каждой стране хотелось бы иметь такого человека. Цитирую сам себя: "Всегда, во все времена будет существовать человек, которому будет первому поручено самое трудное задание!!!"

Так что из соображений секретности, я бы подчеркнул — совершенной секретности, можно даже считать, из соображений военной тайны, я решил закодировать мои воспоминания. Как сказал я однажды самому себе: "Есть, товарищ Иванов, лётчики-испытатели, которою испытывают самолеты, вы же, товарищ Иванов, испытываете себя, как самолет. А это не одно и то же".

Теперь о том, как я решил проблему сохранить мои воспоминания для потомков. Решил так: воспоминания зашифровываю под копирку, ведь если писать воспоминания в одном экземпляре, то они могут потеряться, сгореть во время пожара, да мало ли что может случиться с ними?! Я долго думал, кому доверить второй экземпляр моих воспоминаний, и решил отдать их нашей школьной уборщице, Степаниде Васильевне. Ей и передаю мои зашифрованные воспоминания по частям.

Теперь самое главное: как я готовлюсь стать псипом, И где я храню материалы по псипизации. Сами понимаете, что я их не мог доверить не только Степаниде Васильевне, но и никому на свете, поэтому я их…

В этом месте в тетрадке было вырвано пять страниц, так что какие тренировки проводил Юрий по программе "Чедоземпр-псип-сверкс", в чём они заключались и где Юрий хранил их описания, — всё это так и осталось в тайне.

"…Какая-нибудь чувствительная личность могла сказать, что это был несчастливый день. Но у нас, чедоземпров, не принято считать дни счастливыми и несчастливыми. Просто пришлось больше попотеть и всё. Истратить больше калорий…" Вот о чём думал Юрий Иванов, то есть я, сидя в пустом классе, уставившись в страницу с подсунутыми мне кем-то стихами. Я старался расшифровать значение присланных мне стихов. Ну и жизнь! — вздохнул я. Мало того, что мне приходится ежесекундно зашифровывать мою жизнь, мысли и поступки, как тут я должен ещё расшифровывать какие-то зарифмованные строчки. Вообще-то я ни за что в жизни не стал бы ломать голову над стихами, но в тех, что лежали передо мной, был какой-то намёк, словно человек, писавший эти стихи, знает тайное про меня… "Давным-давно когда-то…" — в этой строчке нет ничего особенного, но вот в словах "закованные в латы, съезжались рыцари на бой…" был явный намёк на меня. Съезжались рыцари на бой, закованные в латы… Я ведь действительно как бы закован в латы. И дальше тоже про меня: "Но вдруг один сказал: "Постой!.." Ну, про избранницу — это можно пропустить, это, конечно, не про меня, а вот: "Хочу в глаза смотреть судьбе, тебе, мой враг, в глаза тебе! Идёшь на бой, лицо открой! — Вот смелости начало…" Смелости начало!.. Я что, значит, трус?.. Может, по почерку удастся разгадать, кто сочинял эти стихи? Я в который раз всматривался в листок бумаги, но почему-то он мне ничего не говорил. В нашем классе, пожалуй, ни у кого нет такого почерка. Ну, узнаю, кто осмелился подсунуть мне эту стихотворную провокацию, я не знаю, что сделаю с этим человеком!.. Впрочем, знаю, что сделаю: не возьму с собой на выполнение самого сверхтрудного гадания на Земле.

Так я сидел в пустом классе и ломал голову над стихотворной загадкой. Это вообще, а в частности, кроме расшифровки стихотворения, я ещё думал над тем, как разрешить мои денежные затруднения. Старушка, которой я помогал торговать цветами, вот уже целую неделю не появлялась на Центральном рынке. Навестить её под Москвой, где она жила по Рязанскому шоссе, у меня не было времени. Что же делать? Это во-вторых "что же делать?". А в-третьих, я тренировал кисть левой руки, сжимая в ней теннисный мяч. В-четвёртых, я тренировал стопу правой ноги, наступая носком на второй теннисный мяч, как на педаль.

Где-то выше этажом, наверное в актовом зале, раздавались звуки ненавистной мне музыки. "Всё отвлекает и все отвлекают от основной цели и идеи", — думал я.

Под девизом: "Все физики — все лирики?" — вся школа готовилась к какому-то сверхвечеру самодеятельности. Тут человек готовится к Самой Деятельности!.. Лучше бы каждый подумал о том, что будет делать каждый из них вокруг меня, когда я буду по моей сверхпрограмме "Чедоземпр-псип-сверкс" выполнять самое трудное задание на земном шаре… "Что они все будут делать?" — подумал я.

В это время в коридоре за дверью раздались громкий топот, голосе и звук гитары. Дверь дёрнулась и открылась. В освещённом параллелепипеде двери показались фигуры мальчишек и девчонок.