Николай Гарин-Михайловский - Студенты (Семейная хроника - 3)

- И знает и не знает, - ответил Корнев, садясь на диван и принимаясь за свои ногти, - как обыкновенно в таких случаях. Перед осмотром говорит: "Хоть осматривайте, хоть не осматривайте, а уж я знаю, что не жилица здесь", а кончился осмотр - смотрит, глаза бегают, спрашивает: "Ну, как же по-вашему?" Доктор замялся, а она в слезы: "Ох, не жилица я!" Стал утешать, говорит, что, если лечиться, - пройдет, - повеселела, слезы вытерла, вздохнула и говорит: "Дай-то господи..." Обыкновенная история... За пять минут до смерти окончательно поверит своему выздоровлению и будет уверять всех, что теперь все прошло... А потом сразу бац, и готово.

- Как же теперь с ней быть?

- В клинику, конечно. Какие уж там машинки, меблированные комнаты... Если можно, похлопочем - даром ее... только субъект ничего интересного не представляет, а уж нельзя будет даром, тогда двадцать пять рублей в месяц: ее денег хватит ей...

- Не хватит, опять можно собрать, - сказал Карташев.

- Я вот, может, урочишком разживусь... не все же голодать, как собака, буду, - проговорил Ларио.

- Все время будешь, - уверенно сказал Корнев. - Ведь ты, как птицы небесные, о завтрашнем дне не помышляешь: есть - спустил.

- Да, вот ты бы посидел в моей шкуре, - ответил Ларио, - три рубля, рубль - какие это деньги? да и то когда попадет! Не больно на них устроишься: только и спустить их по ветру. А были бы деньги, жил бы и я. Ведь жил же в гимназии, когда урочишки были... Прилично жил... Костюмчик приличный... Пиджачок этакий, коротенький, помнишь?.. Очень мило... Пива каждый день бутылочку...

- А-а! покровитель несчастных, - приветствовал ласково Корнев входившего Шацкого. - Всегда приличный, с иголочки, вечно свеж, изыскан и мил...

Шацкий остался очень доволен приветствием Корнева. Он сейчас же впал в свой обычный шутовской тон. Он как-то весь собрался, уродливо поднял свои плечи и, торопливо поздоровавшись со всеми, начал быстро, озабоченно бегать по комнате.

- Все дела, князь, - в тон произнес Корнев, наблюдая Шацкого. - Высшие государственные соображения...

Шацкий мельком взглянул на Корнева и озабоченно продолжал бегать по комнате.

- Вы бы все-таки, граф, присели, а то ваша долговязая фигура не в достаточно эффектном виде, знаете, выходит... получается грубое впечатление этакого, сорвавшегося с цепи...

- Вы, мой друг, имеете склонность забываться.

- Лорд, я прошу вашего снисхождения... Только все-таки сядьте, пожалуйста, а то я чувствую, что не выдержу тона.

- Извольте.

Шацкий повалился на кресло, вытянул длинные ноги и спросил:

- Ну, как же насчет Тюремщицы?

- Ее дело дрянь, - ответил Корнев, принимаясь за ногти. - Она умрет.

- Нескромный вопрос, доктор, - мы все умрем, - когда она умрет?

- Может быть, осенью, может быть, весной.

- Может быть, летом, может быть, зимой, - понимаю... Продолжайте... что мы с ней делаем?

- В клинику помещаем...

- Ну, тогда согласен, что она умрет, и непременно этою же осенью. Пожалуйста, не принимайте за комплимент... Кстати, у меня есть друг... Он опасно ранен на дуэли... Понимаете, кинжалом в грудь... Вы не будете ли добры прописать ему какой-нибудь рецепт... Предупреждаю, это может упрочить за вами репутацию знаменитого врача.

- Лорд, я бедный студент первого курса только и никаких рецептов не даю... Я бы посоветовал вашему другу... кто он?

- Это секрет.

- У него есть рубль?

Шацкий рассмеялся.

- У него половина России.

- Тем лучше. Посоветуйте ему от этой половины России отделить рубль... Понимаете, рубль... и пусть пошлет за врачом...

- Нет ничего легче, как дать глупый совет... Примите это к сведению. Мой друг в таком положении, что ни один смертный его не может видеть. Понимаете?

- Ничего не понимаю.

- Тем хуже для вас. Ну, что в таких случаях дают?

- Это зависит от раны, - пустая царапина - довольно простых компрессов...

- Нет, этого мало... Не можете ли рецептик написать?

- Нет, этого нельзя.

- Вы теряете единственную возможность сделаться знаменитостью.

- Что делать, лорд. Я давно помирился с скромной ролью в жизни... мы люди маленькие. Это вам...

- Ну, конечно... А жаль, жаль... Вы окончательно не можете дать рецепт?

- Окончательно.

- Так гибнут люди из-за эгоизма других. Бедный Николай! Ты умрешь, а я останусь среди этих отвратительных эгоистов.

- Да расскажите толком, в чем дело? - спросил Корнев.

- Да просто ему пришла идея... - начал было Карташев.

- Мой друг, я про твою итальянку молчу.

- Ого, - произнес Корнев, - я вижу, у вас завязались настоящие дела. Это что еще за итальянка?

- О, это секрет!

И Шацкий сделал весело-таинственную физиономию.

- Понимаете... Темная ночь... Дождь как из ведра... Карета... Два замаскированных господина... Дама под вуалью... Хоп в карету... На рассвете два джентльмена... дуэль... на кинжалах... Хоп... ранен... кровь... "Доктора, доктора!.." доктора нет... "Помогите, помогите!.." Никого... Дождь как из ведра... Вздох, и все кончено.

- Ничего не понимаю.

- Еще бы... Сам Рокамболь и тот опешил, как черт... стоит и ничего не понимает... Убил, сам видел труп... и вдруг стоит перед ним живой... Вот, батюшка мой, какие дела бывают... А вы рецепт дать не хотите...

- Позвольте... Уж если вы хотите рецепт, вы должны меня посвятить. Доктор всегда должен быть в курсе тайн - все доктора друзья дома.

- Граф Артур, как вы думаете?

- Я думаю, он прав.

- Гм, а этот подлец? - указал Шацкий на Ларио.

- Зачем же подлец? - спросил Карташев. - Он ведь наш милый оригинал барон.

- А-а!.. Наш милый барон... Как я рад... Здравствуйте... - И Шацкий принялся трясти руку Ларио.

- Здравствуйте, здравствуйте, - отвечал грубо Ларио, - как поживаете, кого прижимаете, с пальцем девять, с огурцом двенадцать...

- Ну, извольте с ним разговаривать!.. То есть никакой порядочности. Ну, как же с тобой разговаривать?

- Нет, ты действительно груб, - вмешался Корнев, обращаясь к Ларио. Нельзя же, надо помнить, что ухо графа не привыкло.

- Ну, слава богу, хоть один порядочный человек нашелся. Вашу благородную руку, доктор.

- С удовольствием. Но я горю нетерпением, князь, узнать содержание этой таинственной драмы.

- Это надо обдумать... Граф Артур, ваше мнение?

- Я думаю, что мы, лорд, между друзьями.

- Что вы думаете насчет отобрания клятвы... на мече, например?

- Я думаю, достаточно простого слова...

- Слова благородного джентльмена? Вы думаете, Рокамболь ограничился бы только этим?

- Да.

- В таком случае я согласен. Расскажите им, граф...

- Дело в том, что мы уже два дня путаемся с этим... князем... Читаем "Рокамболя", шляемся к Бергу.

- Влюбляемся в актрис и умираем на подъезде. Продолжайте...

- Больше ничего нет.

- А итальянка?

- Певица, - ответил Карташев.

- Обоюдная и нежная любовь, - пояснил Шацкий.

- И уже обоюдная? - спросил Корнев.