Галина Головина - Белая таежка

- Наш добрый гений Борони Бог, сам того не ведая, оказал нам еще одну чрезвычайной важности услугу.

- Какую? - спросил я.

- Вывел нас прямо на старанку этих гангстеров!

Я чувствую, что все так и поет в его груди. Колокольчик наш соловьем заливается:

- Не ограбь нас Профессор, и могло бы случиться так, что мы не скоро еще попали в эту золотоносную котловину.

Ванюшка усмехнулся.

- А ведь верно: не было бы счастья, да несчастье помогло! Недаром тут трубачи табунятся...

- Утаить месторождение самородочков для них теперь так же невозможно, как украсть Эйфелеву башню.

Кольча умолк вдруг на самой патетической ноте и пулей выскочил из палатки. Опять какая-то идея в голову стукнула. Побоялся, что дядя Иван заснет и тогда придется ждать утра.

Ну конечно. Мы услышали их голоса. Но слов нельзя было разобрать, да мы и не старались: Кольча сам все немедленно выложит, когда вернется.

- Вы даже представить себе не можете, что я узнал, парни! - начал Кольча, едва засунув голову в двери палатки. - Но не буду отрицать, натолкнули меня на эту мысль ты, Мишаня, и ты, командор...

- Да не тяни кота за хвост! - не выдержал Ванюшка.

- Оказывается, все элементарно просто, парни, - продолжал так же напыщенно Колокольчик, сам еще не успевший переварить добытую новость. Знаете, что было в той развалюхе за озером?

- Он меня без ножа зарежет сегодня! - взвыл командор.

- Там бы-ла пти-це-фер-ма!

- Чья?! - опешил я от такой новости.

- Не-пу-те-во-го Фе-ду-ла!

- Чего ты буровишь? - рассердился Ванюшка.

- Клянусь мамой! На Кавказе это самая страшная клятва, парни.

- Ну и что за птицу разводил здесь непутевый Федул?

- Уток, командор!

- Уток?!

- Да, да!

Мы в хохот. Надо же такое брякнуть. Совсем уж ум за разум.

- А ты видел, сколько дичи в камышах на той стороне? - спросил, смеясь, Ванюшка. - Во времена Федула, надо думать, было еще побольше.

- Не то чтобы из ружья стрелять, припасы жечь, палкой можно было набить, сколько захочешь! - вставил я.

- Но тем не менее Федул разводил здесь уток! - словно издевался над нами Кольча. - Это вам может подтвердить дядя Иван. Он сам их видел, когда "говорку держал" с Федулом, заезжал к нему "табачком разжиться".

- Чушь какая-то получается! - никак не может в это поверить Ванюшка. - Вон какие травы что на чаране у Федуловой пустыни, что здесь. Выгоднее всего было бы разводить овец.

- А где еще их продашь? - подала голос Галка.

- Верно, - согласился командор. - В Иркутск отсюда не повезешь...

- Немыслимое дело! - признал это и Кольча. - Значит, что-то архиважное кроется за всей этой авантюрой Федула. Думать надо!..

- А ведь на утках он много бы не разгулялся! - заметил в заключение Ванюшка.

Загадка! Ставить утиную ферму на берегу глухого таежного озера, кишащего дичью, в высшей степени глупо. Это же равносильно тому, что копать колодец рядом с незамерзающим ключом!

Я вспоминаю все, что слышал про непутевого Федула. Хотя и был он мот, бражник, но все говорили, что себе на уме. Денежки через него прошли немалые...

- Знаешь, что про последнего Федула у нас в Басманке говорили? начал командор после большой паузы. - "В дождь бороной укроется, с алтыном к рублю подъедет!" Значит, башковитый был мужик?

- Еще бы! - воскликнул Кольча. - Если червонцы сыпал в ресторанах направо и налево.

Я чувствую, что он уже надумал что-то, но не решается нам выложить: слишком уж невероятное. Ждет, когда мы сами подойдем к чему-нибудь.

- Можно начинать высказываться? - спросил Ванюшка.

- Давай, командор! - насторожился Кольча.

- Мой внутренний голос мне подсказывает, - начал Ванюшка, копируя его, - мы на пороге грандиозного открытия. Даже не открытия, если быть точным, а подтверждения открытого нами ранее.

- Ну, ну! - заерзал на своей постели Колокольчик.

- Утки собирали для Федула зернышки, - Ванюшка сделал паузу и прищелкнул языком, как эвенк, - да не простые - золотые!

- Правильно, командор! - радостно вскрикнул Кольча. - Я точно такого же мнения.

- А как? - с придыханием спросила Галка. - Мальчики?..

- Утки вытаскивали Федулу самородочки со дна озера! - ликовал Кольча. - Стрелял он, конечно, и диких. Но у домашних можно было рукой зоб прощупать, заставить их нырять на нужном тебе месте и так далее, и тому подобное.

- Но это пока только наши домыслы, - сказал Ванюшка самым постным голосом и зевнул. - Давайте спать, ребята. Завтра денек может быть горячим для нас.

55

Дядя Иван разбудил нас еще до восхода солнца.

- Кто рано встает, тому бог дает! - сказал он вполне серьезно. Летом долго на боку валяться - борони бог!

Галка спала крепко, не слышала, а старик пожалел ее и не велел будить. Он сказал: глядеть будем, кто вчера костер на той стороне озера палил, кто в ружье трубил, разыскивал своих.

- С тобой побежим, - кивнул старик Ванюшке. - А вы тут тихо сиди, собачкам ругаться не вели. Толмачить шибко - борони бог!

Они ушли, а мы с Кольчей остались. Ружье нам свое дал Ванюшка. Так велел дядя Иван.

На всякий случай собак мы посадили на поводки, а свой наблюдательный пункт устроили на груде камней метрах в семидесяти от лагеря. Обзор хороший, только лежать на таком жестком ложе мало радости, а сидеть нельзя: можно себя обнаружить.

Ванюшка с Борони Богом пошли к горе и тут же скрылись из глаз в густом тумане, широко расплеснувшемся по всей долине. По кустам у курумника задумал старик подобраться к золотничникам. Мы нисколько не сомневались, что это они. Я вчера не стал говорить, но мне показалось, что блеснула кожа куртки, когда вспыхнула зажигалка. Бородатый! Почему именно зажигалка, а не спичка? Вот почему. Два раза огонек вспыхнул через очень короткий промежуток времени. Первый раз ветер погасил пламя. А если бы этот человек спички чиркал, то ему надо было снова открыть коробок, вынуть спичку и снова чиркнуть. Больше времени потребовалось бы на это.

Меня опять стали донимать тяжелые думы. С огнем играем! Отнять старанку у этих акул - все равно что вырвать аппетитную кость из пасти цепного кобеля-волкодава.

Солнце еще не показалось, еще видна бледная, как снятое молоко, половинка луны, а ранние пташки уже распелись. На горе хрипло кукушка закуковала спросонок, а где-то на кусте черемухи синица звонко просит: "Пи-ить! Пи-ить!" Деловито снуют над нами белопоясные стрижи, красноголовый дятел выдирает жучков-короедов из кривобокой сосенки на курумнике, на озере вдруг оповестил всех о своем добром здравии чирок-свистунок, кряквы хором закрякали, будто заругались все враз, дрозд заскрипел, и тотчас откликнулась ему зарничка - музыкальная птичка. Мелодичный голосок у нее, нежный. Да и сама она хоть куда, красавица. Грудка - под цвет зари. Поглядишь на нее при восходе солнца, и вся она малиновой тебе покажется.