Антониорроблес - Сказки города Цветных Ленточек

Раз довелось ему попасть на день рождения одной маленькой девочки. За столом ее родители только тем и занимались, что угощали дона Батона конфетами и пирожными, чтобы у него пропал аппетит и он не съел бы ненароком их дочку. Ну уж этого дон Батон, конечно, не сделал бы - он очень любил детей, воробьев и золотых рыбок. Правда, когда хозяева собрались вынести мебель из столовой, освободить место для танцев, дон Батон тут же съел все стулья и кресла, после чего уже можно было спокойно начинать бал.

В день рождения самого дона Батона жена его приготовила великолепный обед из цыплят, индеек и рыбы и пригласила всех родственников. Но дон Батон, узнав, что будет на обед, воскликнул:

- Нет, только не это! Свой день рождения я отпраздную по-особому.

Так он и поступил. В то время как гости садились за стол, уставленный вкуснейшей едой, дон Батон надел горные ботинки с шипами, вязаную шапочку и распрощался со всеми.

- Я отправляюсь есть гору Клоунский колпак, - заявил он.

Гора, о которой говорил толстяк, была очень высокая, с острой, точно клоунский колпак, верхушкой, поэтому ее так и назвали.

Сказано - сделано. Дон Батон взобрался по скалам на самую вершину горы, повязал вокруг шеи салфетку, будто суп собрался есть, встал на четвереньки и... принялся за обед.

Ясно, что с таким аппетитом, как у дона Батона, через полчаса от горы почти ничего не осталось и дон Батон уже подгребал к себе окружающие холмы. То был действительно самый замечательный обед из всех, какие когда-либо кто-нибудь съедал в честь дня своего рождения.

Само собой разумеется, что чем больше дон Батон ел, тем больше он становился, пока не превратился в настоящего великана. Аппетит его рос вместе с ним. А как же иначе? Чем больше человек, тем больше ему нужно еды. Необычайный праздничный обед имел и другие последствия: Земля, от которой непрерывно откусывали кусок за куском, чтобы наполнить пропасть, называемую желудком дона Батона, становилась все меньше и меньше. Но дон Батон уже не мог остановиться. Он продолжал есть, заглатывая леса, реки, железнодорожные составы и города.

Дрожащим от страха людям он советовал перебираться к нему на спину, на плечи и на огромное брюхо - оно стало к тому времени уже необъятным, как настоящая планета. И вот все люди, кошки, слоны, бабочки и другая живность расселились на доне Батоне, а в его огромном кармане, куда он специально налил воды, устроились киты, раки и сардины.

В результате, когда поутру взошло солнце, жители Земли, которые еще вчера спокойно улеглись спать и среди ночи были разбужены нежданным бедствием, увидели, что они живут уже не на планете, а на большом, круглом, как сама Земля, господине. Голова служила ему Северным полюсом, а пятки - Южным. Он летел, описывая круги вокруг Солнца, как это делал прежде земной шар. Но, на свою беду, дон Батон просто умирал от голода. Сойти с орбиты, чтобы подкрепиться звездами, он не мог. Правда, несколько раз ему удавалось отхватить кусочек от Луны. Хорошо еще, что он до нее не всегда мог дотянуться и поэтому не съел ее всю, хотя переселенцы, устроившиеся на его спине и животе, очень этого побаивались.

Так как жизнь на новой, странной планете была слишком уж необычной, один врач-хирург, славившийся умением делать операции быстро и без боли, очень ловко разрезал дону Батону живот - от Северного полюса до Южного. И тогда из брюха дона Батона преспокойненько выкатилась та планета, которую называют Землей, и на нее снова перебрались все мужчины, женщины, дети, бабочки, собаки и кошки, слоны, киты и сардины. А от дона Батона осталась одна пустая кожура. Доктор тут же сунул ее в таз с горячей водой. Молодец, догадался. И с доном Батоном случилось то же самое, что случается с материей, когда ее опускают в кипяток, - он сел, сел до прежних размеров и сделался прежним почтенным жителем города Дилим-бом. Правда, на животе у него навсегда сохранился длинный шрам, напоминающий по виду застежку "молнию".

Пожалуй, еще ни разу мне не удавалось сочинить такую небывалую небылицу, но как бы там ни было... пролетел скворец - сказке конец.

На колесо похоже

и катится, когда может

Так вот, друзья мои, все это случилось в доме девочки Лулулу, когда она праздновала свой день рождения.

Шесть подружек пришли поздравить ее, и каждая принесла с собой подарок. Самое забавное, что имена всех этих подружек начинались с буквы "А": Анхелита, Амелия, Алиса, Аврора, Анита и Адела. А подарки были вот какие: кукла, которая говорила "папа" и "мама", колясочка для куклы, трехколесный велосипед для самой Лулулу, две ракетки с мячиками, большой мяч, с которым играют в воде, и обруч.

Девочки долго забавлялись со всем этим в саду и даже ухитрились научить куклу - она была очень способная - говорить, кроме "папа" и "мама", еще и "Лулулу", но потом им стало уже не до игры, потому что мама новорожденной выглянула из окошка, как арлекин из балаганчика, и позвала:

- Бегите все сюда! Будем пить чай.

В то время как Адела, Анита, Аврора, Алиса, Амелия, Анхелита, и Лулулу, до ушей вымазавшись кремом и вареньем, пили чай, забытые в саду игрушки собрались в кружок и кукла предложила:

- По-моему, пока девочек нет, каждый должен рассказать про свою жизнь.

Так они и сделали. Сначала кукла рассказала, как, несмотря на то что она всего лишь кукла, ей удалось научить сынишку хозяина в магазине игрушек говорить "папа" и "мама".

Потом пришел черед обруча, и обруч - такая круглая-круглая штука, которую гоняют по дорожкам сада палочкой, - начал свою историю:

- Жизнь у меня совершенно необыкновенная. Вам ни за что не угадать, где я родился. Ну так вот, родился я в книге сказок. Был я маленький-маленький и кругленький-кругленький, ведь в ту пору я был всего лишь точкой в сказке про Мальчика с пальчик. И стоял как раз после его имени: "Мальчик с пальчик".

- Неужели ты был такой маленький? - удивились игрушки.

- Именно такой маленький-маленький и кругленький-кругленький, подтвердил обруч. - Но потом я подрос и стал строчным "о" в сказке "Белоснежка и семь гномов": я был вторым "о" в слове "гномов". И в той и в другой сказке мне жилось очень хорошо. Только я все рос да рос и наконец превратился в большое, прописное "О", такое большое, что для книжки я уже перестал годиться и пришлось поискать себе место на географических картах - я сделался "О" в слове "Океан". Долгое время жил я там, окруженный со всех сторон водой, пожалуй, даже дольше, чем следовало бы, потому что однажды почувствовал, что основательно промок.

- И как же ты тогда поступил? - спросил трехколесный велосипед.

- Да мне пришло в голову сделаться обручальным кольцом. Вы ведь знаете, обручальное кольцо вещь скромная, хоть оно и из золота, но размером почти такое же, как прописное "О", ну, может, чуточку побольше. Я приглядел подходящую невесту. Она была такая хорошенькая и молоденькая, что я с удовольствием пристроился жить у нее на пальце. Муж моей милой хозяйки был военным и вскоре после свадьбы отправился на войну. И мы на прощание помахали ему с балкона.