В Губарев - Преданье старины глубокой

- Осрама! - тонким голоском крикнул маленький боярин Путята, потрясая серебряным посохом.

- Осрама! - разноголосо закричало, зашумело, задвигалось вече.

Олег поднял руку, успокаивая людское море.

- Ныне прибыли ко мне гонцы из земли древлянской, из града Искоростеня. Замучили князья Аскольд и Дир войнами соседей своих - древлян. Но того мало: разоряют грады и веси древлянские хазары окаянные! А князья Аскольд и Дир не токмо не защищают братьев наших - русичей-древлян, а более того - завели дружбу с иноверцами дикими, с хазарами окаянными. Просят древляне с поклоном защиты у Великого Новгорода!

И снова зашумело, задвигалось, заплескалось взволнованными голосами людское море:

- Поможем братьям русичам!

- Веди нас, княже, на Киев! Окраина.

- Осрама Аскольду и Диру!

- А они-то небось и не русичи совсем!

- Нет у русичей такого имени-прозвища - Аскольд!

- Аскольд и Дир - варяги!

- Изгнать их с земли русской!

- Смерть Аскольду и Диру, псам варяжским!

От толпы купцов отделился рослый молодец в голубом кафтане.

- Игорь, - сказала брату Таня, - смотри, ведь это тот самый купец, которого мы сегодня утром видели на пристани. Помнишь, на грузчиков покрикивал?

Рослый молодец снял шапку и поклонился Олегу, опуская до земли правую руку.

- Дозволь, княже, слово вымолвить, - бойко крикнул он.

- Говори, купец, - улыбнулся Олег. Он был доволен, так как понимал, что первое сражение за Киев выиграно сейчас благодаря его ораторскому искусству.

В глубине души Олег побаивался веча, как побаивались его все новгородские князья. Попробуй возмутить неосторожным словом эту голытьбу, и рухнет она тебе на голову, как обвал каменный! И Перун не поможет - костей не соберешь!

Глаза Олега, такие же большие и серые, как у племянника Игоря, вдохновенно поблескивали. Мыслями своими тридцатилетний князь уже был далеко на полуденной украине Руси.

- Говори, говори же, купец!

- Братие! - крикнул купец, оборачиваясь лицом к вечу и вновь кланяясь. - Мы, купеческое племя, верой и правдой служим Великому Новгороду. Ныне собрал я караван лодий с товарами новгородскими. А плыть нам далече, до самых греков. Как подумаю, что придется плыть нам мимо славного русского града Киева, сердце сжимается. Стоит славный русский град Киев на горе, над самым Днепром славутичем. А засели на той горе не русские князья, а злыдни, змеи подколодные! Туда плывешь - плати куны, обратно плывешь - опять плати! А то и вовсе отымут товары дружинники Аскольда и Дира, а людей наших перебьют! Хуже хазар, кои тоже с нас выкуп берут, когда мы лодии наши через пороги днепровские перетаскиваем в степях полуденных! Доколе же будет такое, братие? Иди, княже, на Киев, перебей змей подколодных! Освободи землю нашу от хазаринов!

- На Киев! - загремело вече.

- Смерть татям!

Олег поднял руку:

- Спасибо, братие, за доверие. Повелел мне Перун идти на Киев, объединить полуночные и полуденные украины воедино! Построим мы на границах наших города и острожки, и не будет нам страшен никакой враг! Будет у нас одна великая Русь от Русского моря до Ледовитого окияна!

- Слава князю русскому Олегу! - закричал восторженно боярин Путята, наливаясь краской и закатывая глаза. - Слава Руси Великой!

- Сла-ава-а!.. - дружно откликнулось вече.

Сотни шапок полетели в воздух.

Вечник торопливо черкал железцем по берестяному свитку.

ШАГИ ЗА ДВЕРЬЮ

Наконец-то Игорь и Таня остались одни! В отведенной для них светелке стояли две лавки с перинами, от которых исходил пряный запах мяты. Воры. С бревенчатого потолка на пуховые перины спускались легкие пологи из розового заморского шелка. Отбрось полог, ляг на такую постель и небось утонешь в ласкающей тело мягкой неге.

Стемнело. На потолке дрожали красноватые отблески - то в граде и в предградье жгли новгородцы боевые костры, пили мед и ол во славу Олега, за его победы в полуденной Руси. Сквозь открытые окна доносились неясные крики и пьяные песни.

Неслышно в комнату скользнула старая холопка со свечой в руке, зажгла светильник на круглом столе, шепнула у порога:

- Да не потревожат чуры ваш сон! - и так же неслышно исчезла.

- Как я устала! - сказала Таня, садясь на лавку у окна.

Игорь не ответил. Приподняв полог, он разглядывал пуховую постель, ткнул в перину пальцем и недовольно поморщился.

- Как странно, - вдруг сказал он, - мы с тобой знаем, что ждет впереди и князя Олега, и князя Игоря...

- Удивительно, что и я именно об этом сейчас подумала, - оживилась она, - мы могли бы предсказать им судьбу! Олег станет киевским князем, будет много воева ми Руси и поб еждать, а умрет от того, что его ужалит змея... Помнишь?

"...Так вот, где таилась погибель моя!

Мне смертию кость угрожала!"

Из мертвой главы гробовая змея

Шипя между тем выползала;

Как черная лента, вкруг ног обвилась,

И вскрикнул внезапно ужаленный князь.

- А помнишь, какая смерть ждет моего тезку?

- Князя Игоря? Кажется, после Олега он тоже станет киевским князем...

- И с ним расправятся те самые древляне, которые прислали сейчас в Новгород гонцов просить защиты от Аскольда и Дира. Но Игорь забудет об этих гонцах. Ты помнишь, что с ним случится?

- Да, да, Игорь придет со своей дружиной в древлянскую землю собирать дань. А когда уйдет, ему покажется, что собрал мало, и вернется к древлянам за новой данью...

- И тогда древляне перебьют дружину Игоря, а его самого привяжут к двум согнутым деревьям. Потом отпустят согнутые стволы, и они разорвут князя Игоря на части!

- Бррр! - вырвалось у Тани. - Ужасно!

Игорь хотел что-то сказать, но вдруг застыл с открытым ртом, потому что они оба отчетливо услышали за дверью какое-то движение.

- Танька, - шепнул он, - нас подслушивают!

Прежде чем она успела ответить, Игорь скакнул к порогу и распахнул дверь. В темном проходе, как тень, метнулось темное платно волхва Фарлафа и скрылось за поворотом.

- Так я и думал, - закрывая дверь, сказал Игорь, - этот противный волхв не хочет оставить нас в покое! Мне еще днем показалось, что он нас выслеживает... Давай-ка поставим к двери этот стол... на всякий случай...

Они забаррикадировали дверь, но лечь так и не решились.

Светильник слабо потрескивал на столе. Вокруг бледного огонька роем вились мотыльки и мошки и падали с опаленными крыльями на драгоценную скатерть, вытканную золотыми нитями. Огонек колыхался, и поэтому в углах комнаты, за прозрачными пологами постелей, словно живые, двигались косые тени.

- Я хочу домой! - жалобно прошептала Таня.

- А как это сделать? - пожал он плечами.

- Я не знаю...

- Я тоже не знаю.

- Давай позовем фею Мечту...

- Тес! - приложил он палец к губам. - Я опять слышу шаги!

Шаги на этот раз были отчетливыми и громкими. Возле двери шаги смолкли, и они услышали бодрый голос юного князя: