Эрих Кестнер - Эмиль и трое близнецов

— С ума сойти! — восхитился Густав. — В жизни не видел ничего подобного! Да еще такие шпингалеты!

Мальчик, стоящий рядом с ним, сказал:

— Да ведь это «Три-Байрона-три!». Акробаты. Отец с близнецами. Вечером они выступают в гостинице.

— Это необходимо посмотреть, — сказала Пони.

— Представление начинается в восемь вечера, — объяснил мальчик. Остальные номера тоже мирового класса. Я вам советую пойти.

— А места будут? — спросил Вторник.

— Я могу вам оставить столик, — сказал мальчик.

— Ты тоже акробат? — спросил Эмиль.

Мальчик покачал головой:

— Нет, хотя я тоже неплохой гимнаст.

Я — ученик официанта, работаю в здешней гостинице. И вдруг чужой мальчик добавил:

— Густав вырос с тех пор, как я его видел, но вообще-то он совсем не изменился.

У ребят глаза на лоб полезли от удивления.

— Откуда ты меня знаешь? — спросил обомлевший Густав.

— Да я вас всех знаю, — сказал незнакомый мальчик. — А Густав даже носил мой костюм.

У Густава просто челюсть отвисла.

— Что за чушь! — крикнул он. — В жизни я не носил чужого костюма!

— Нет, носил, — не сдавался мальчик.

Ребята не знали, что и подумать.

— Как тебя зовут? — спросила Пони.

— Ганс Шмаух.

— Не имею представления, — сказал Густав. — Никаких Шмаухов я не знаю.

— Ты и моего отца знаешь.

И Эмиль его знает.

— Час от часу не легче, — сказал Эмиль.

Густав не вытерпел, подлетел к загадочному мальчишке, схватил его за шиворот и крикнул:

— Ну-ка выкладывай все начистоту, а то я тебя так долго буду кунать в воду, что ты никогда уже не станешь официантом.

Ганс Шмаух рассмеялся:

— Я был прежде лифтером в Берлине в гостинице «Крейд» на площади Ноллендорф. Пароль «Эмиль»!

Тут началось нечто невообразимое. Они плясали, как обезумевшие индейцы, вокруг Ганса Шмауха, а брызги соленой воды разлетались фонтаном. И они так трясли Гансу руку, что чуть ее не оторвали.

— Нет, подумать только, вот так встреча! Здорово! — воскликнул Эмиль. Твой отец был тогда так добр ко мне! Помнишь, как мы с Густавом ночевали у вас в дежурке?

— Еще бы! — подтвердил Ганс. — Это была мировая история, верно? Я буду помнить ее всю жизнь, даже если стану владельцем гостиницы. Кстати, мы сможем вместе покататься на паруснике, когда у меня будет время. Мой дядя живет здесь, в Корлсбюттеле. У него большой торговый пароход.

— Разве торговый пароход — парусник? — спросил Вторник.

— Да нет, конечно, — сказал Ганс. — Но, кроме того, у дяди есть прекрасная парусная лодка. И сам он мировой дядька!

Ребята вместе выбежали на берег и познакомили Шмауха с бабушкой. Она порадовалась вместе с ними. Но только после того, как все сухо-насухо вытерлись.

Густав, весело поглядывая на Ганса и энергично растирая себя полотенцем, сказал:

— Одну вещь я все же не в силах понять.

— Что именно? — спросил Ганс Шмаух, поднимая глаза на здоровяка Густава.

Густав недоумевающе покачал головой и сказал:

— Не понимаю, как мне тогда удалось влезть в твой костюм.

Вереницей бежали счастливые дни. И солнце пекло, словно оно глядело на море сквозь лупу. Профессор и его гости стали сперва красные, как раки, а потом черные, как мулаты. Только Пони-Шапочка все оставалась красной и шелушилась, как луковица. Бабушка мазала ей спину вазелином, ореховым маслом, ланолином и еще каким-то специальным кремом для загара. Ничего не помогало.

Рано утром, когда бабушка будила Пони, приговаривая: «Вставай, графиня. Солнышко уже светит!» — Пони чуть не плакала от досады. «Почему все нет дождя?» — спрашивала она.

Но мальчишки были в восторге от хорошей погоды. Почти весь день они проводили в воде или на пляже. Либо ходили в гавань и любовались яхтой капитана Шмауха «Кунигунда IV». Они радовались, что скоро у их друга будет выходной день и они все вместе выйдут в море.

Иногда Густав уезжал на своей мотоциклетке в лес, а кто-нибудь из ребят садился к нему на багажник. Он ездил взад-вперед столько раз, сколько нужно, чтобы перевезти всех.

Однажды даже бабушка поехала с ним до домика лесника. Слезая, она сказала:

— Феноменально! Я упустила свое призвание. Мне надо было стать вовсе не бабушкой, а мотогонщицей.

Они писали домой письма. И получали письма. Время от времени советник юстиции всех фотографировал, а когда снимки были готовы, они посылали их своим родителям.

В лес они ходили и пешком, причем всякий раз приносили огромные букеты полевых цветов. Эмиль знал почти все растения, называл их ребятам и очень интересно про них рассказывал. Как-то раз, случайно это услышав, советник юстиции тут же поехал в Росток и купил в книжном магазине учебник по ботанике и атлас растений.

Но именно с этого дня интерес к цветам, травам и кустам почему-то у всех пропал. У всех, кроме Эмиля.

— Сидеть над учебником летом — нет уж, приветик! — заявил Густав.

Однажды бабушка получила письмо из Нойштадта. Длинное письмо. Она перечла его дважды, потом сунула в сумочку и сказала про себя: «Вон оно что. Вон оно что».

Но Эмилю она ничего не сказала. Во всяком случае, пока.

Они сидели на террасе и обедали, когда советник объявил:

— Если присутствующие не возражают, я предлагаю пойти всем сегодня вечером в гостиницу посмотреть эстрадное представление.

Мальчишки так разволновались при этом сообщении, что даже сладкое им уже не полезло в горло, хотя на сладкое было винное желе — коронное блюдо. Клотильды.

Но все же они кое-как управились со сладким и бегом помчались в гостиницу. Пока они, стоя перед гостиницей, решали, кому из них войти и поговорить с Гансом, появилась Пони-Шапочка.

— А ты как сюда попала? — спросил Густав.

— На своих двоих! — объяснила Пони. — Я хочу заказать на вечер столик. Может, у вас есть возражения?

Возражений ни у кого не оказалось.

Пони пошла в ресторан и нашла там Ганса Шмауха. Он как раз нес целую гору тарелок, ловко ею балансируя, хотя паркет был натерт.

— Минуточку, Пони. Я сейчас.

Она подождала.

Он тут же вернулся и спросил:

— Чем могу служить?

— Я хотела бы заказать столик на вечер.

— На сколько человек?

— Подожди, надо подсчитать. Советник, его жена, бабушка, я, Клотильда и трое мальчишек — всего…

— Восемь человек, — подхватил Ганс. — Будет сделано. Постараюсь поближе к сцене. Может, мой дядя-капитан тоже сегодня придет. Вам надо с ним познакомиться.

Пони подала Гансу Шмауху руку и сказала:

— Значит, столик на девять человек.

Он поклонился.

После ужина все, кто жил в вилле «Морская», оделись понаряднее и торжественно двинулись к гостинице. Столик, который им оставил Ганс Шмаух, стоял в первом ряду, перед самой сценой. Советник заказал для взрослых вино, а для детей — апельсиновый сок.