Ирина Карнаухова - Наши собственные

Вскоре в бельевую корзину было уложено все необходимое, Таня и Лиля понесли это в баньку, а остальные ребята молча сгрудились вокруг Анны Матвеевны.

Прошло полчаса, час. И вот, наконец, вернулись Таня, Василий Игнатьевич и дядя Миша.

- Ну как? - спросила Анна Матвеевна.

- Уложили,- ответил Василий Игнатьевич,- хорошо устроили и перевязку сделали. У него сейчас Лиля сидит, она действительно ловко все делает.

Старушка недоверчиво поджала губы.

Дядя Миша оглядел ребят и покачал головой:

- Вот вы какими стали... Хуже, чем мы думали... Да, трудно вам...

- Ой, плохо, Михаил...- запнулась Анна Матвеевна.

- Иванович... Иванович...

- Иванович, очень плохо, совсем извелись ребята. Уж мы ждали-ждали...

- Так... так... Ну вот что: мы решили вас отсюда забрать.

Ребята сгрудились около дяди Миши, а он продолжал: - Гитлеровцы в этом лесу появились. Хотели мы вас завтра увести, а теперь вот из-за Сергея на два - три дня задержаться придется. А пока,- дядя Миша оглядел ребят,- вы хлеба в дорогу и нам и вам напеките, мы вам муку принесем...

- А дым? - спросил Леша хмуро.- Мы печку не топим, дыму боимся.

- Как дым замаскировать, я вас научу. Да и печь будете ночью, все не так видно.

И только тут все вдруг зашумели, обрадовались. Обрадовались, что, наконец, пришли друзья, что, наконец, они не одни, а вместе со всеми, со своим народом; а вместе уже не страшно.

Вот дядя Миша и кто-то еще будут думать о них, ребятах. Да, наверное, думали уже. Не они ли присылали и хлеб, и мясо, и лекарство, которое поставило на ноги Мусю?

Дядю Мишу окружили, старались до него дотронуться, погладить по плечу, прижаться к руке. Только Хорри, сжавшись в комок, сидел в углу, и ребята не окликали его, не звали порадоваться вместе.

- А я мастерица хлебы печь,- улыбалась и гордилась Анна Матвеевна.- Во какая мастерица; уж я спеку, уж вы увидите!

- Мы вам много напечем,- утверждала Таня.

- Главное вы мне Сережу сохраните; это такой человек, такой драгоценный человек!

- Мы все сделаем, все, что нужно, всем поможем,- перебивали друг друга ребята.

- О товарище Сергее вы не беспокойтесь,- сказала Анна Матвеевна,- мы хорошо за ним ухаживать будем.

Дядя Миша поглядел на взволнованные лица, на преданные глаза и усмехнулся.

- Ладно, ребятки, я вам верю, вижу, какие вы. Только это не шуточное дело.

- Мы знаем,- сказала Таня, хотя она еще ничего не знала. Узнать ей пришлось позже.

- Ну, до свиданья, ребята, мне сейчас идти надо.

Дядя Миша снова вскинул на плечо обе винтовки.

И тут ребята налетели на него с вопросами, цеплялись за него, удерживали за руки, не давали уходить.

- Дядя Миша, постойте,- говорила Таня,- расскажите нам, что кругом делается, ведь мы как в клетке, как слепые.

- Михаил Иваныч! Война скоро кончится? - настойчиво спрашивал Василий Игнатьевич.

- Да скажи ты, друг ты мой,- где-то наши теперь воюют? - заглядывала ему в лицо Анна Матвеевна.- Скоро ли сюда вернутся? Москва как?

- А Ленинград? - спросил Гера, подумав о Лиле.

Дядя Миша посуровел.

- Милые вы мои, не так все это легко и просто. Сейчас мне спешить надо, а завтра к ночи я опять у вас побываю, тогда и поговорим обо всем.

Лица у ребят вытянулись. Но делать нечего.

- Вы, честное пионерское, завтра придете? - спросила Муся, прильнувшая к руке дяди Миши.

- Честное пионерское! До завтра, ребята!

- Дядя Миша,- остановила его на пороге тихим вопросом Таня,- а вы... ничего не слышали о... моей маме... она в городе.

Дрогнули уголки губ у дяди Миши. Он порывисто обнял Таню за плечи.

- Мы в городе не бываем, девочка. Но мы постараемся узнать...

Таня молча опустила голову.

- До свиданья, ребята.

И вот он сошел со ступенек, свернул куда-то направо, и вот его уже нет, не видно, не слышно, как будто не было, как будто и не приходил. На мгновение у всех сжалось сердце. Но там, в старой баньке, лежит товарищ Сергей. И завтра они все будут печь хлеб; и, значит, дядя Миша вернется; и, значит, они не одни; и, значит, горевать не надо!

23. В старой баньке

День прошел в томительном ожидании. Работа валилась у всех из рук. Почему-то дела оказывались во дворе или у ограды. Но прокатилось румяное, облитое росой утро. Прошел томительный жаркий полдень. И вот уже солнце стало садиться за лес, освещая сосны красным огнем, а дяди Миши все не было.

Лиля сидела в баньке, Таня носила туда, таясь между кустами, чай, кашицу, лекарства...

Товарищу Сереже не становилось лучше. Он по-прежнему горел, бредил, иногда вскрикивал. Лиля смачивала его горячие губы холодной колодезной водой, клала лед на голову, благодарная незнакомому главврачу, который предусмотрительно еще зимой приказал набить ледник.

И ночевала Лиля в баньке. Пришла домой только поесть да помыться.

Гера глядел, глядел, да и предложил ей:

- Давай я посижу. Вон ты какая стала.

- Какая? - вдруг улыбнулась Лиля.

- Ну... худая, что ли, бледная очень.

- Плохая?

- Ну, почему же плохая? Совсем не плохая... а...- окончательно смутился Гера,- да ну тебя!

- Ну, какая из тебя сиделка! Ручищи огромные, сапогами брякаешь, повернешься в баньке - вся банька разрушится. Нет уж, давай я сама. Вот Тишка меня веселит.

А Тишка и впрямь от Лили никуда; ходит за ней, как собачонка, и все мурлычет - утешает.

Сизые сумерки уже заполнили усадьбу, когда откуда-то, совсем с другого конца, совсем не от калитки, появился дядя Миша и с ним еще один человек. У каждого было по заплечному мешку. Они прошли в комнаты, и сразу двери за ними закрыли и опустили занавески; и Костик стал обходить дом - сторожить. Хорри присоединился к нему, хотя никто не просил его об этом.

- Вот вам мука и мясо,- сказал дядя Миша, опуская мешки на пол.- А это доктор; он пройдет сейчас к Сереже. Кто у него дежурит?

- Лиля.

- Ну, он ей все расскажет.

Анна Матвеевна отвела доктора в баньку, а дядя Миша продолжал разговор с ребятами.

- Вот,- показал он им что-то, похожее на револьвер.- Вы знаете, что это такое?

- Конечно,- сказал Юра,- это какое-то оружие.

- Ну, не совсем так, сынок, это ракетница.. Вот я заложу сюда этот патрон, и, когда будет нужно, вы нажмете курок. И тогда в небо взлетит красная ракета. Понятно?

- Понятно.

Жадные мальчишечьи руки потянулись к ракетнице.

- Это пиротехнический эффект,- сказал Юра.

- Постойте, постойте, ребята,- сказал дядя Миша строго.- Это не игрушка. Вы чаще всего находитесь в этой комнате?

- Да.

- Так вот, ракетница будет лежать здесь на столе. Если у вас что-нибудь случится, ну какое-нибудь несчастье... или появятся враги, в общем нужна будет немедленная помощь,- тогда вы пустите ракету.

Дядя Миша положил ракетницу на стол, стоящий у окна. Она лежала на нем черная, блестящая, незнакомая, говорящая о войне. Девочки смотрели на нее со страхом, а мальчики - с любопытством и уважением. Пинька даже засунул руки в карманы, на всякий случай, очень уж они у него чесались. А дядя Миша продолжал: