Алексей Коркищенко - Внуки красного атамана

- Вот-вот! Куда конь с копытом, туда и рак с клешней?

- Ага, ты, значит, конь, а я - рак?! - оскорбился Егор. Дед хохотнул, а бабка усадила вскочившего внука на место.

- Да сиди уж, нахрап ты такой!.. А чего ж не взять его, Миня? Парень старался, без троек учился. Поедет, края поглядит, с братанами повидается. Да ты б, Миня, и в Ростов заехал, скупился бы, Егору костюм хороший справил...

- Шевиотовый костюм, да? - сердито спросил Миня. Как, однако, быстро менялось у него настроение. - В голове-то у парня полова еще!.. Штанов на неделю не хватает. На деревьях да на заборах по клочкам оставляет. Вот что я скажу: если за лето он штаны из чертовой кожи не порвет, куплю хороший костюм к осени.... Ох, смотри, Егор, жалуются станичники на тебя. Босякуешь, дерзишь людям, по садам лазишь. Доведешь ты меня, худо тебе будет! Предупреждаю... Семь классов кончил, а ума не набрался.

"Опять Миня за свое!" - с досадой думает Егор. Не стало ему житья с тех пор, как дед ушел на пенсию: сидит дома, допекает нотациями.

Миня помолчал немного, но раздражение искало выхода, и он сказал:

- Трактор Семки Кудинова уже целую неделю без магнеты, как дохлый, стоит. А жатва на носу. Не перевелись вредители колхозного строя. Изводили мы их, изводили, а не извели до конца. Живучи, стервы, кубыть черви-проволочники! Того паршивого контрика, который украл магнету, я бы прикончил собственной рукой!

Егор поперхнулся и надгрыз деревянную ложку. Пронзительный визг подсвинка отвлек внимание Мини, а то бы он хорошенько присмотрелся в эту минуту к своему внуку.

- Ну и лындарь[2] же ты, парень! - сказал он, морщась от этого визга. - Мы ж уговорились - тебе кормить кабана. С утра набивай кормушку травой. Жрет он, как зверь пещерный... Сколько тебе про то напоминать?

- Да помню, чтоб он сдох!

- Лопайте молча, а то костьми подавитесь! - остановила их Панёта. - Ну говоруны! Ну ругатели!

Глава вторая

После завтрака Егор взял мешок и пошел в атаманский сад за травой для кабана. По дороге завернул к Грине Григоренко.

Хата, в которой жил Гриня, стояла у глубокой балки. По дну ее, в густых зарослях колючих кустов и деревьев, бежал ручей. А за балкой, на ее северном склоне и по бугру, прикрывая станицу от холодных ветров, располагался заброшенный атаманский сад - таинственное, жутковатое место, которое неудержимо притягивало Егора и Гриню с малых лет. Они постепенно обжили его.

Мало осталось в станице дедов, которые еще помнили то время, когда был посажен сад. Никто не приходил сюда с топором, никто не смел рубить старые фруктовые деревья: считалось, что они "притягивают" дождь. Из-под темных корней, которые доставали до подземного каменистого кряжа, выбивались холодные ключи. Не было воды вкусней по всей округе.

Деревья и кусты в саду росли густо. С кряжистых яблонь и груш, забитых дичкой и омелой, свисали желтые мхи. Здесь было сумрачно и прохладно даже в самые жаркие дни.

Станичники побаивались сада. Тут в гражданскую белоказаки зарубили саблями раненых красных конников, которых захватили в госпитале, потом буденовцы на том же самом месте расстреляли карательный отряд генерала Краснова. А еще позже, в годы коллективизации, на самой высокой груше повесился нищий старик. В нем признали бывшего атамана, хозяина сада.

В самой гущине одичавшего сада когда-то была атаманская дача. Ее, как и разбитую церковь, разобрали по кирпичику станичники. Остался целым лишь сводчатый кирпичный подвал в саду. О нем, видимо, никто не знал. Егор и Гриня, играя в зарослях, случайно наткнулись на него. В подвале валялись ящики и кадушки. Здесь, возможно, прожил последние дни атаман-висельник.

Про этот подвал, кроме Егора и Грини, знала еще Даша Гребенщикова. Она была серьезной девчонкой, и ей можно было довериться без боязни, что она кому-то разболтает о подвале. Даша быстро навела там порядок: подмела, выбросила мусор и притрусила каменный пол чебрецом.

С тех пор они превратили подвал в свой штаб и держали в нем все свои ценности: ржавый браунинг без патронов, винтовочный ствол, из которого хотели сделать самопал, да не сумели. И магнето от трактора СТЗ Егор спрятал здесь.

Выбравшись из балки, Егор незаметно подполз к Грининому двору.

Гриня сидел на каменной ограде, отставив тяпку, которой подсыпал картошку, и ел, не чистя, толстые, остро пахнущие стебли укропа. Рябой пес Кудлай, как последний подхалим, облизывал его пыльные пальцы прохладным языком.

- Во псина дает! Как настоящий холуй, - сказал Егор, выползая из лопухов.

Пристыженный Кудлай, виляя хвостом, убежал в картошку. Гриня поднялся, смущенно вытирая зеленый рот:

- Чего тебя грец принес? Я никуда не пиду, мне картошку тяпать надо, бо маманя сказала: "Не сробишь - чертив за пазуху накладу". - Гриня завел зеленые лупастые глаза под веки, замигал, как слепой, зашмыгал большим носом; скуластое лицо его горестно искривилось. - Ты знаешь, шо цэ такэ - черты за пазухой?

- Знаю, знаю, - Егор засмеялся.

Он уже давно знал, что Гриня - мастак на всякие штуки-трюки, артист в жизни и на сцене: несколько раз играл в спектаклях вместе с матерью своей, которая работала птичницей и руководила драматическим кружком в клубе. Гриня даже выступал на районном смотре художественной самодеятельности. Он станцевал гопак и "Яблочко" и получил приз - ботинки.

- Ну ладно, тяпай свою картошку, - сказал Егор, - а я пошел в атаманов сад... В подвале штучка есть одна - ахнешь!

- Яка штучка? - живо заинтересовался Гриня.

- Поможешь нарвать травы - покажу.

- Эх ты, эксплуататор!.. Грец с тобой, пойдем. Они с оглядкой пробрались к подвалу. Нырнув под куст бузины, спустились по каменным ступенькам вниз. Егор открыл дубовую дверь, обитую цинковой жестью. Из подземелья пахнуло сырой прохладой. Пройдя в темноту, Егор завозился в углу, щелкнул чем-то - из рук стрельнули голубые искры. Гриня с удивлением увидел, как в руке друга вспыхнула тряпочка. В подвале распространился запах бензина. Егор зажег фонарь - тяжелая темнота налилась багровым светом, поредела.

- На, подержи.

Егор сунул Грине в руку проводок от магнето и резко крутнул диск. Гриня, дернувшись, закричал:

- Ой-ёй! Шо ты делаешь, бандюк! Током ударило. Разочарованный Егор положил магнето на топчан. Фокус не удался. Гриня подпрыгнуть-то подпрыгнул, но впечатление было совсем не такое, какое он ожидал. То ли стыдно ему стало, то ли жалко Гриню - подсунул ему магнето:

- Ну на, сам крутни этот диск, а я подержусь за провод... Это совсем не страшно...

- Отцепись, - сердито сказал Гриня, отодвигаясь от него. - У Кудинова стырил магнето, а? Он тебе вязы свернет, як курчаку, когда узнает.

- Да я просто позлить хотел! Сколько раз просил: дай порулевать на тракторе, а он на сто шагов к нему не подпускает.