Вадим Коростылев - Король Пиф-Паф или Про Ивана не великана

Вадим Коростылев

Король Пиф-Паф или Про Ивана не великана

Однажды, ранним утром, когда едва выглянувшее солнце лишь начало пробивать косыми лучами лес, на глухую поляну в самой его чаще выбрался царь Горох.

Отряхнул кафтан из листьев и трав, расправил гороховые усы, уселся на пень и заиграл в рожок. А лес словно большой оркестр тотчас стал вторить ему многими голосами. Царь Горох отнял от губ рожок, прислушался и торжественно объявил:

Я - царь Горох,

Лесной скоморох.

Небо - корона.

Пень - вроде трона.

Была ворона при троне,

Чтобы царства не проворонить.

Сидела, хвостом вертела,

Повертела и улетела...

А царство моё такое:

Не обведёшь рукою!

И рощи-то в нём, и птицы,

А главное - небылицы,

Такие уж Были-небыли,

Что и на свете не были.

А на самом-то деле были

Это Небыли-были:

Про Чудовище из чащобы

Всё мало ему, всё ещё бы!

Про Ивана-не-великана,

Да про невесту Ивана...

А сказка идёт по росам

Тук, тук, тук,

И вот она,

Милости просим,

Тут, как тут!

Не успел царь Горох закончить, как из-под его руки выскочил Чудовище.

Чудовище, как Чудовище: брюки, пиджак, галстук бабочкой. В руке саквояж:

переселяется. Только лицо - словно пруд, заросший тиной - безликое лицо.

Огляделся Чудовище по сторонам, заметил под ногами хилый кустик и горестно всплеснул руками:

- Крапива-то, крапива как заглохла!

Сорвал кустик, вставил себе в петличку и погрозил кому-то:

- Ну, погодите у меня!

Тут луч солнца ударил ему в глаза. Отскочил он в сторону, выхватил из кармана огромные тёмные очки, закрыл ими пол-лица и кинулся в чащу. А лучи за ним, как будто поймать хотят. Шарахается Чудовище из стороны в строну, на деревья натыкается, а они сцепились ветвями - не пускают.

- Эй, вы чего? - закричал Чудовище.

- Кто ты? - откликнулись деревья.

- Я - Чудовище! Да вы что, не знаете? Первый раз в сказке, что ли? затрясся Чудовище от возмущения.

Замерли деревья, пригляделись:

- Что-то не похоже.

- А я теперь хитрый, - заявил Чудовище и запел:

Появлюсь я - все окрест

Говорят: да он не съест!

Если надо - спину гну,

Надо - я высокий

И из всех кругом тяну

Со-о-оки!

Открываюсь я не вдруг,

Говорю любому: друг!

Если надо - спину гну,

Надо - я высокий

И из всех кругом тяну

Со-о-оки!

А попробуй, задержи,

А попробуй, докажи!

Если надо - спину гну,

Надо - я высокий

И из всех кругом тяну

Со-о-оки!

- Уходи из нашей сказки! - замахали деревья ветвями.

- Да как вы смеете? - затопал ногами Чудовище. - Да я... я из вас души вытряхну!

Всё равно расступитесь!

И Чудовище схватил стволы тех деревьев, что были поближе и так их тряхнул, что из них в самом деле вывалились... души.

- Вы кто такие? - изумился Чудовище.

- Мы Души деревьев, ты нас вытряхнул! - объявила первая Душа. - Я Душа вот этого старого Дуба, а это - Душа Ивы и Душа Берёзы. Не плачь, Душа Ивы!

- Я - плакучая, я не могу не плакать, - отозвалась Душа Ивы и, всхлипнув, добавила: - Особенно теперь.

- Берёзовых бы розог тебе! - накинулась Душа Берёзы на Чудовище.

- Ты сильный, ты натворишь у нас бед! - расстроилась Душа Дуба.

- Дуб, дуб, а понял с кем имеет дело. А ну-ка убирайтесь отсюда! самодовольно расхохотался Чудовище.

- Но деревья без нас перестанут быть живыми! - хором воскликнули Души деревьев.

- Я не люблю, когда деревья живые, - топнул ногой Чудовище. - Я люблю, когда деревья мёртвые! Нечего зря тянуть соки из земли. Вон, какая крапива у вас... - поправив в петлице сорванный кустик крапивы, возмутился Чудовище. - Разве это порядок?

- Чудовище! - разом выдохнули Души.

- Да, Чудовище! Каждому своё. Вон, остальные деревья - стоят, и ничего.

Лес, как лес. А вы... тоже мне, герои нашлись!

- Каждому своё, - возразила Душа Дуба, - а лес... он и зашуметь может.

- Перекричу! - отмахнулся Чудовище. - А чем это так противно пахнет в лесу? - спросил он, втянув воздух носом.

- Это цветы, - улыбнулась сквозь слёзы Душа Ивы, - они распустились. Я, Плакучая Ива, всегда плачу от радости, когда цветы распускаются.

- Я вижу, вы все здесь распустились! - возмущению Чудовища не было предела. - Вон из моего леса! И не сметь больше плакать от радости! Плакать надо от горя.

Ну, в крайнем случае - от обиды. Вон!

- Это даже хорошо, что мы можем двигаться, - вздохнула Душа Дуба.

- Что значит "хорошо", что значит "хорошо"? Не должно быть для вас такого слова!

Вам должно быть только "плохо"! - перебил её Чудовище.

- Плохо теперь стоять без дела, - возразила ему Душа Дуба. - А мы понесём плач Ивы далеко-далеко, чтобы и люди, и птицы, и цветы знали: Чудовище пришло в сказку!

- Чем дальше, тем лучше! - передразнил её Чудовище.

Тут Душа Ивы утёрла глаза зелёным листочком и улыбнулась: "А, действительно, зачем плакать? У меня высохли слёзы. Теперь я заплачу только от радости, когда ты лопнешь от злости!" - И, взмахнув руками-ветками, закружилась вокруг Чудовища, напевая:

Над рекою Ива

Грустила,

Распускала косы.

Густые,

Жаловалась вниз

Отраженью:

Сколько лет стоим

Без движенья!

Подпевая, вслед за ней поплыли в хороводе Душа Дуба и Душа Берёзы.

Проплывали понизу

Гусли,

Величали Ивушку

Грустной,

Проплывали поверху

Тучи,

Величали Иву

Плакучей...

С окрестных деревьев, вплетаясь в песню, понеслись тревожные трели соловьев.

Голос Ивы стал ещё звонче:

А теперь пойду

По дубравам

Хочешь - прямо,

Хочешь - направо,

Нету ни дверей,

Ни порога,

Мне теперь повсюду

Дорога...

От такой дерзости Чудовище даже оцепенел. Не знает что и сказать! А Души деревьев продолжали кружиться и петь:

Соловьёв возьму

Я на ветви,

Пусть расскажут людям

И ветру,

Что леса Чудовище

Душит,

Что пора спасать

Наши души!

Закончив песню, Души деревьев плюнули в сторону Чудовища и удалились.

А из-под земли стали выбиваться мухоморы и чертополохи. Все снаряжённые по-походному - с заплечными мешками, в шляпах. Только у мухоморов мешки красные, в белую крапинку, а у чертополохов - из продолговатых чертополошьих листьев. И там где они не выбивались, у окрестных деревьев тотчас опускались ветви и вяли листья.

Потом распахнулся зелёный куст, и на поляну выпорхнула Злючка-Колючка модная дама в зелёных туфельках на высоких колючках, в зелёном плаще и перчатках с крагами на колючках, с пучком из колючек на голове и с веером из длинных колючек в руках.

- Кавалергарды! - оглядев своё войско, восторженно воскликнул Чудовище. - Как есть, кавалергады! - И простёрши руку, торжественно произнёс:

Всё кругом переиначу, Тишиной назначу гром, Мухомора я назначу При себе боровиком...