Алексей Кошкин - Люди и те, кто против них

"Харизма" шла вперед, сильно кренясь на левый борт. Пол сидел на полу, подобрав ноги, и спиной подпирал стену каюты. А девушка стояла перед ним, схватившись за скобу над дверью. На ее поясе блестели револьверы.

- Сейчас уже почти стемнело, - сказала она. - Вы готовы к разговору? Меня зовут Юнче.

Пол был потрясен, услышав альбионский язык.

- Мисс... Спасибо, что уделили мне внимание... Но я хотел бы встретиться с вашим командиром. Или вы решаете мою судьбу? В таком случае, заявляю вам: я не солдат, я действительно журналист, приехавший работать в вашу страну. Не очень известный, но если вы потребуете выкуп за мое освобождение, сделка непременно состоится: наша корпорация делает все возможное для каждого своего рядового члена. Однако, ограничение моей свободы есть нарушение Международных Положений о правах человека. Они весьма уважаемы во всем цивилизованном мире. Я слышал, Остров тоже когда-то провозглашал себя поборником этих Прав?

Девушка открыла окошечко и выглянула наружу.

- Просто музыка для моих ушей, - обернулась она. - Но многие на Острове не знают этих красивых слов. Цивилизованный мир играет в свою игру, в которой Остров лишь крайняя пешка...

- Где мы? Приближаемся к Острову?

- Не совсем... Сначала мы ползли в тени обрывов, чтобы разминуться со сторожевым катером. Сейчас мы гораздо южнее Острова.

- У вас допотопная шхуна, - сказал Пол.

- У Острова есть и пароходы, только уже нет угля. Парусник удобнее и тише, особенно когда ветер помогает нам, как сейчас.

Пол напрягся и спросил главное:

- Каков мой статус, мисс Юнче? Чего мне ждать?

Та с сомнением покачала головой.

- Статус... Ваш статус висит в воздухе. Все зависит от вас, от того, что мы с вами решим. Пока что вы у меня; я вас не обижу, но не отпущу без подробного разговора. А командир Абрек вами не будет заниматься. Вообще-то вашему брату журналисту от него вреда не было. Обычно стоит беречься наемников - они беспредельщики. А мы просто налетчики, экипаж неудачников... Забудьте о командире, не суйтесь к нему. Он честен и в курсе моих дел, только все-таки надеется выжить. А вы - надеетесь? Тогда, возможно, так и будет. До Острова идти еще двое суток - ветер как раз оттуда. Но это даже лучше...

Голос ее вдруг стал жестче.

- Только не записывайте меня и остальных в друзья. Раз имели глупость приехать в эту страну, не раскисайте и не ищите друзей. Запомните: наш разговор столь долог потому лишь, что вы замерзли и надели мой пиджак, а мне вас жаль. Снаружи холодно и промозгло. Поэтому я отсиживаюсь. Кроме того, мы испытываем взаимную симпатию... Все это вы скажете, если к нам сунутся и спросят, о чем мы болтаем столько времени. Никому не верьте на "Харизме", только мне. Мне вы, кстати, обязаны: я нашла ваши документы в ящике. Где вы сидели, в сарае? Туда они иногда сваливали трупы, вы должны были чуять старую вонь. Напрасно вы задрожали, это не помогает. Здесь не Европа: надо быть ожесточенным, твердым.

- Но зачем я вам?

Девушка только отрицательно покачала головой. Она снова выглянула наружу. Пол тоже вытянул нос и увидел, что небо посветлело за кормой, а берега нигде нет. Кто-то мягко и тяжело прошел по палубе.

- Осторожней, осторожней! Уж лучше вас будет томить неизвестность, чем нас обоих замучат господа из ВСБ, - через плечо сказала девушка. - Не будем спешить. Вместе с документами я нашла все остальное...

"Остальное" - это были, несомненно, записи Пола, которые сослужили ему плохую службу при обыске у офицеров. Он поклялся уничтожить их при первой возможности, потому что ужаснулся их власти над его личностью. "Буду все держать в голове, а что забуду - выдумаю снова, как делает, например, мистер Джонс из газеты "Независимость", - поклялся он.

Досада выплеснулась наружу.

- Однако, для меня еще кое что имеет значение, помимо моей безопасности. Мой долг, моя работа. Я могу рассчитывать на пополнение материала, который я успел собрать, пока не начались недоразумения? Я не собираюсь писать о ваших тайнах, меня удовлетворит хотя бы общая картина, краски и впечатления об Острове. В великодержавских изданиях давно уже не появлялось репортажей из сердца сопротивления.

- И не будет, мистер! Не будет, - пообещала девушка. - И у сопротивления нет сердца, и скоро не останется даже самого малого сопротивления. Вас не будет на Острове, даже и не мечтайте. И, надеюсь, вы не врете про долг и работу.

Пол открыл рот и хотел вскочить, но Юнче жестом остановила его. Пол послушался.

- Но вы же обещали мне помочь! - напомнил он.

- Да, но не на Острове, а на шхуне. На Острове вам грозит не меньшая опасность, чем в руках офицеров Великодержавии.

Она села напротив Пола и вздохнула. Полу показалось, что она вообще не спала, столько утомления было в этом вздохе. Он сразу пожалел ее, хотя имел ли он на это право? Он вдруг понял, что боится ее.

- Может, вы хотите дать интервью? - угрюмо пошутил он. И услышал:

- Вас зовут Пол, верно?.. Пол, вы же знаете или уже догадываетесь, что никакая это не война. Вообще-то догадываются все, только в городе Злом за такие догадки сразу расстрел, а в Гермесе сначала отдают отморозкам, а потом, полуживого, - собакам. Пол, я не пришла к вам сразу, потому что читала ваши записи и разговаривала с командиром Абреком. И надо было подождать темноты... Ваши записи, это... Вы сумасшедший. Как вы до сих пор живой? Вы знаете, кто такой был мистер Йорк?...

- Слышал, - неохотно сказал Пол.

- Вы хотели интервью? - переспросила Юнче. - Вот вам интервью, только не задавайте вопросов: я сама заранее знаю все ваши вопросы...

Да, это никакая не война. И никогда ее не было. И сопротивления не было. Понимаете, Пол? Если бы оно было, настоящее сопротивление, давно бы уж пришел стальной флот Великодержавии и разнес бы Остров в клочья! Но он не пришел...

Армия мятежников? И армии не было. Стреляли и взрывали не все, кто ходил с оружием и называл себя солдатами Острова. Только малое их количество стреляло. Те, кому было уже на все наплевать, у кого ничего не осталось. Их ловили и убивали не только великодержавцы. Даже многие на Острове убивали их при случае, считая, что они, эти террористы, виноваты в ненависти федералов к Острову.

Но не только они были виноваты! Не все, кто стрелял, были террористами, такими, как Юнче. Появились в их рядах странные люди, которых, казалось бы, никто не звал. Они реже островитян ходили на задания, но были самыми жестокими и всех пленных убивали зверскими способами (об этом любили писать столичные газеты). Когда пришельцев спрашивали, откуда они взялись и почему, те отвечали, что воюют против Великодержавии; но не только за Остров. Они верили в другого бога, и воевали во имя его. Откуда у них великодержавское оружие, как они кормят себя, кто их позвал? На эти вопросы ответа не было; тогда один из командиров мятежников, старый Аслани, сказал, что это давняя международная сеть опытных и преданных делу воинов, и они защитят Остров, потому что им заплатили, и заплатили те, кто давно ненавидит Великодержавию и все остальные страны в мире. Пусть так... Но многие на шхунах ненавидели этих наемников. И выучка, и методы их были точь-в-точь, как у тех зеленых солдат в масках...