Алексей Кожевников - Книга былей и небылиц про медведей и медведиц

Алексей Венедиктович Кожевников

КНИГА

БЫЛЕЙ И НЕБЫЛИЦ ПРО

МЕДВЕДЕЙ И МЕДВЕДИЦ

Последняя книга старейшего советского писателя, лауреата Государственной премии СССР - маленькие рассказы о нравах, обычаях и поверьях людей Сибири и Урала в разные годы, о дружбе человека с медведем.

СОДЕРЖАНИЕ

ОТ АВТОРА

МЕДВЕДЬ - ЛИПОВА НОГА

МЕДВЕДЬ-ОБОРОТЕНЬ

МЕДВЕДЬ-ПЧЕЛОВОД

С МЕДВЕДЕМ ВОКРУГ СВЕТА

МЕДВЕДЬ-ПОДЖИГАТЕЛЬ

МЕДВЕДЬ-КЛЮЧНИК

МЕДВЕЖЬЯ ЛЮБОВЬ

МЕДВЕДЬ-ПАХАРЬ

МЕДВЕДЬ, ОБУТЫЙ В КАПКАН

МЕДВЕДЬ-ГЕОЛОГ

МЕДВЕЖЬИ СЛЕЗЫ

ДВУЛИКИЙ МЕДВЕДЬ

МЕДВЕДЬ-НЕДОДУМОК

МЕДВЕДЬ ТУНГУССКИЙ

МЕДВЕДЬ-ПЛОТОГОН

МЕДВЕДЬ-СТРОИТЕЛЬ

ПОСЛЕСЛОВИЕ Ю.ЛУКИНА

ДОРОГИЕ МОИ ЧИТАТЕЛИ!

Наберитесь терпения и прочтите, возможно, скучную, но необходимую страницу о том, как создавалась эта книжка.

Первые тринадцать лет своей жизни я провел в северной деревушке, вдали от городов, от больших рек и шумных, людных столбовых дорог. Кругом на многие и многие версты стояли сумрачные хвойные леса с редкими поселочками, крошечными полями и покосами.

Воистину медвежий угол. Медведь там - не редкость, не диво, а постоянный сосед человека. Первая сказочка, что запомнилась мне, была про медведя. Первая песенка - тоже про медведя. Моя первая встреча с диким зверем - встреча с медведем.

Медведи лакомились в тех же лесных малинниках, где и мы, деревенская ребятня. Разговор о медведях был одним из самых частых, не уступал коренным крестьянским: о погоде, о полевых работах, об урожае.

Почти каждый день нашу деревеньку волновала какая-нибудь медвежья новость. То найдут около скотных дворов медвежьи следы. То прибегут с пастьбы в деревню кони, напуганные медведем. То ребятишки встретят медведя в малиннике. То собаки поднимут истошный лай на медведя.

В раннее весеннее время оголодалые после зимней спячки медведи часто угоняли у зазевавшихся пастухов телят и баранчиков, случалось, гробили и крупный скот.

Медведи - любители сладкого - не давали покою моему дедушке, пчеловоду. От тех весенних дней, когда медведи поднимались из своих зимних берлог, и до тех осенних, когда снова забирались в них, дедушка почти безвыходно жил на своем пчельнике. А медведи-лакомки ухитрялись как-то разорять и даже уносить ульи.

Были у медведей повадки и посерьезней, поопасней. Когда людям приходилось работать возле леса, медведи любили пугнуть их и пугали по-своему, по-медвежьи: выворачивали пенья, коренья и швыряли в работающих. Эти медвежьи шутки порой кончались нешуточно, тяжелыми увечьями.

Недобрые медвежьи повадки, забавы, шутки мой дедушка считал продолжением тысячелетней войны медвежьего отродья против рода человеческого. До появления человека в наших лесах царствовали медведи, тут среди зверья нет им опасных супротивников. Но появились люди и пошли охотиться за медвежьим мясом и мехом. Сильно досаждали медведям и самые смирнейшие из людей - землепашцы. Эти принялись жечь леса - высвобождать землю под поля и покосы. Заодно с лесами горели и медвежьи дома-берлоги. Тогда медведь пошел на человека со всеми своими зубами и когтями, а человек на медведя - с рогатиной, с ружьем, с огнем. Устраивал лесные пожары нарочно, чтобы отогнать медведей из ближних лесов в дальние. Но ведь там были свои хозяева - медведи, которые совсем не радовались пришельцам.

Потом при своей шатучей жизни я увидел, что в нашей стране тема "Человек и медведь" почти повсеместная, она - и сказка, и воспоминание, и живая обыденность. У меня все тверже становилось желание написать "медвежью книгу".

Я расспрашивал о медведях везде, куда забрасывала меня жизнь. Выслушал множество историй, особенно много охотничьих. Но эти не упомнил, даже постарался выбросить из памяти. Я не охотник по твердому убеждению, охота без крайней нужды - варварство, ее надо не воспевать, а осуждать. Моя книга совсем-совсем не охотничья.

МЕДВЕДЬ - ЛИПОВА НОГА

Жестокая северная зима. От холода громко "стреляют" бревна нашей избенки. Лед толстым слоем нарос на оконных стеклах и на двери.

В пять часов вечера уже темным-темно. А светло будет только в девять утра. Куда девать шестнадцать ночных часов? Правда, у отца с матерью всегда вдоволь работы. Он чинит обувь на всю семью, она прядет, шьет, латает. А мы, мелюзга, изнемогали от избытка времени: читать не умели, спать по шестнадцати часов в сутки не могли, даже играть порой уставали. Тогда мы прилипали к бабушке и .начинали канючить:

- Баушка, скажи сказку! Про лису, баушка, нет, сперва про медведя.

Бабушка обычно сдавалась: "Ладно, скажу. Марш все на полати аль на печку!" Бабушка избыток времени любила проводить там, в тепле, в темноте, без хлопот. Это у нас в деревне называлось "сумерничать".

Любимейшей у всех сказкой была "Медведь - липовая нога".

- Не за горами и морями, не в тридесятом царстве-государстве, а в самом в том, в котором мы живем, совсем близко от нашей деревни жили старик со старухой. Оба сильно хиленькие и совсем беленькие, вроде меня, грешной, - неторопливо начинала бабушка. Жили небогато, одиноко, ни детей при них, ни внуков, ни коровушки, ни лошадушки. Всей живности один баранчик, две курочки да кошка.

Жили не шибко просторно и не шибко тесно, в избушке в три окошка. У одного старик плел лапти, у другого старуха командовала чугунками, горшками, чашками, ложками, а третьим владела кошка - то нежилась одна, то играла с котятами.

Жили не шибко голодно, но и не шибко сытно: в праздники ели хрен, редьку, картоху в тулупах да лук с солью и запивали снедь квасом, а в будни делали наоборот - пили квас и заедали его редькой, хреном, картохой и луком с солью. Даже кошка привыкла есть хрен и редьку.

Самой трудной порой было начало лета, когда новый урожай не вырос, а старый подходил к концу. И вот в такое постное время старухе захотелось скоромного. Сперва она молвила тихо:

- Мясца бы... давно не едали.

Старик будто и не слыхал. Тогда старуха молвила погромче:

- Распромыслил бы как-нибудь.

- Где-ка? - сердито отозвался старик.

И оба замолчали, оба понимали, что зарезать баранчика али курочку нельзя: баранчик для них шерстку растит, а курочки яйца несут.

Помолчав, старуха сказала:

- Тебе лучше знать, где оно - мясо - водится. Ты - добытчик, а я только куфарка. Ты, случалось, хорошо добывал, а теперь разленился. Аес-от рядом. Пойди убей какую-нибудь зверюгу аль пичугу.

И верно, лес стоял круг всей избушонки, одна березка забралась даже во двор и склонилась над самым крылечком.

Вечером старуха прикинулась больной и всю ночь донимала старика:

- Хочу мяса, хоть кусочек бы с наперсточек. Ох, умру без мясца, ох, ох!..