Вильям Козлов - Президент не уходит в отставку

- В цехе есть ребята куда опытнее меня, - попробовал возразить он. - И стаж у них! А я тут без году неделя.

- Испугался, Сорокин? - с усмешкой посмотрел на него Томин. Простым-то слесарем оно, конечно, проще...

Это задело Сороку. В трусости его еще никто не упрекал.

- Когда заступать? - помрачнев, спросил он.

- Это другой разговор, - заулыбался Тимур Ильич. - А то я уже засомневался в тебе. Может, думаю, Кузьмин перехвалил тебя?

"Вон оно в чем дело? - подумал он. - Володина работа..." Мелькнула мысль, не захотел ли тот избавиться от него, но тут же отогнал эту недостойную мысль: Кузьмин не из тех, кто будет в кошки-мышки играть.

- Ты что, недоволен? - весело прищурился на него Томин.

- Прыгаю от радости, - пробурчал Сорока.

Повернулся, чтобы выйти, но начальник остановил.

- В этой смене Борис Садовский, Лунев и Гайдышев... Я скажу мастеру, чтобы их перевели в другую смену.

- Зачем? - сказал Сорока. - Пусть работают, как работали.

- Не нравится мне эта компания, - продолжал Тимур Ильич, наблюдая за Сорокой. - Но дело знают. И потом опытные автослесари на дороге не валяются. А на тебя у них зуб. Я этих ребят знаю... Начнут палки в колеса вставлять - сразу ко мне...

- А это еще зачем? - удивился Сорока.

- Думаешь, сам справишься?

- Стоит ли тогда меня назначать старшим смены?

Томин подошел к нему, крепко пожал руку.

- Желаю успеха! - коротко сказал он.

Как восприняли его назначение старшим смены Длинный Боб и его дружки, Сорока не знал, да, признаться, не очень это его и интересовало. Он был на станции не новичком, со многими ребятами нашел общий язык, а это в какой-то мере сдерживало Боба и его дружков: они не были уверены, что теперь их поддержат. Как бы там ни было, они работали, обращались к Сороке только по делу и старались не задираться, хотя по их виду не скажешь, что им пришлось по вкусу его повышение. Да иначе и быть не могло.

Главным образом на потоке занимались очередным техническим обслуживанием автомобилей: крепежом, сменой масла, смазкой, регулировкой клапанов, проверкой на сходимость колес, балансировкой скатов. В общем, профилактикой.

Быпали, конечно, и сложные случаи, когда вокруг одной машины собирались почти все слесари и гадали: что с ней? Мастер начинал нервничать, торопить, потому что очередь застопоривалась, но Сорока не отпускал машину с подъемника, пока не находили неисправность.

Длинный Боб, Леонид Гайдышев и Миша Лунь всегда работали в одной смене. Они занимались крепежом, смазкой, регулировкой моторов. С ними работал и Василий Билибин. Он считался лучшим специалистом по наладке моторов. Вася открывал капот, просил включить зажигание и, наклонив большую, коротко остриженную голову и чуть прикрыв глаза, с минуту внимательно слушал двигатель - так врач слушает сердце больного, - затем захлопывал капот и коротко бросал:

- Как часы.

- И все? - удивлялся разочарованный автолюбитель который надеялся, что моторист будет что-то регулировать, подтягивать, подкручивать...

- Следующий! - лениво бросал через плечо Вася. За смену ему надоедало объяснять каждому, что мотор в полном порядке и трогать его нет никакой необходимости.

Наверное, поэтому Васе Билибину автолюбители не совали в замасленную руку рубли. Правда, он в отличие от Гайдышева был равнодушен к этому. Если ему давали, небрежно совал в карман спецовки, но сам никогда не напрашивался. Поработав год здесь, Сорока стал терпимее относиться к этому неизбежному злу. Если работникам станции и говорили на общих собраниях, что брать у клиентов чаевые недостойно звания рабочего человека, то автолюбителям никто этого не говорил. Поэтому они, когда находили нужным, совали слесарям рубли, трешки. И Вася Билибин, когда Сорока заговорил с ним на эту тему, заявил, что отказаться бывает просто невозможно: человека обидишь.

Длинный Боб, встретившись с Сорокой после отпуска, первым подошел и о чем-то заговорил. А когда Сороку назначили старшим смены, с обычной своей вежливой улыбкой поздравил, хотя вряд ли ему это назначение пришлось по вкусу. Раньше Садовский был старшим смены, а как вернулся из отпуска, его перевели на регулировку сходимости колес. Эту работу, как правило, выполняли очень квалифицнрованные автослесари.

Когда Боб преувеличенно горячо стал его поздравлять, Сорока, глядя ему в глаза, подумал: "Не вздумай протягивать свою грязную лапу - я тебе руки не подам!.." Садовский, наверное, понял, руки не протянул...

Ни он, Сорока, ни Длинный Боб даже словом не обмолвились о том, что произошло на Островитинском озере. Пока все было как и прежде.

Как-то на станцию за час до конца смены приехал Глеб. Как ни в чем не бывало подошел к Сороке, широко улыбаясь, протянул руку. Округлое лицо так и светилось радушием.

- Что вы там, братцы-кролики, с Ниной Войковой на озере сделали? спросил он. - Не узнать девицу: Боба к черту послала, со мной не разговаривает... Не ты ли, случайно, на ней жениться собираешься?

- Не я, - усмехнулся Сорока. Он впервые услышал, что у Нины фамилия Войкова.

- Черт дернул нас на это озеро завернуть, - продолжал Глеб. - Нинкина идея... А мы, два остолопа, послушались! Как оно называется, это треклятое озеро? Остро...

- Островитинское, - сказал Сорока.

- И близнецы потом как белены объелись - в один голос завели волынку: мол, хотим домой, к папе и маме... В общем, из Москвы быстренько вернулись в Питер... А как у вас закончился отпуск?

- Ты знаешь, на редкость удачно, - не скрывая иронии, ответил Сорока. - Вы были для нас ложкой дегтя в бочке меда.

Глеб не нашелся что ответить и стал шарить по многочисленным карманам своей пижонской куртки, отыскивая наряд.

- Ерунда у меня получается, - деловитым тоном заговорил он. - На скорости сто километров начинается вибрация. Сначала маленько, потом все больше. Такое ощущение, что вот-вот машина на куски развалится. Трясется руль, рычаги, сиденья...

- Надо колеса балансировать, - сказал Сорока. - Сколько твоя прошла?

- Тысяч тридцать.

- Протектор стерся, нарушилась балансировка. Снимай скаты по одному и тащи в цех.

- Я? - удивился Глеб. - Уволь, пожалуйста, начальник!

Сорока взглянул на часы и сказал:

- Слесарь освободится через полчаса, тогда и займемся тобой.

Глеб что-то пробормотал себе под нос и исчез. А немного погодя Гайдышев, оставив на подъемнике машину, которую шприцевал, куда-то ушел. Появился он через несколько минут, катя перед собой по бетонному полу скат.

- Гайдышев, - остановил его Сорока. - Закончи профилактику машины, потом займешься балансировкой колес. Ленька блеснул на него из-под натянутого на лоб берета колючими глазами, но ничего не сказал: подкатил скат к балансировочному диску и стал его там закреплять. Миша Лунь бросил на Сороку насмешливый взгляд, ожидая, что будет дальше.