Тамара Крючкова - Чудеса не понарошку

- Благодарить потом будешь, когда твоя мама оценит их по достоинству, - гордо сказал Авося.

- Но они же совсем старые, - сказал Митя.

- Ты что! Посмотри, какие подметки крепкие! - Авося пощелкал ногтем по подошве. - Они еще ого-го сколько прослужат! Бери, не сомневайся.

Мите не хотелось обижать Авосю, поэтому он сказал:

- Вообще-то это хорошие сапоги, но маме они будут малы.

Авося с удивлением посмотрел на сапоги, в каждый из которых с легкостью вошли бы две ноги любой мамы и с восхищением сказал:

- Вот это мама! Никогда не видел мам с такими ногами. Она у тебя, наверное, настоящая великанша! А может, она их разносит?

- Нет, я хотел сказать, они ей будут велики, - поспешно поправился Митя.

- Ну, это ничего, - с облегчением сказал Авося. - Надо в носок ваты напихать, и они ей будут впору.

- Понимаешь, они не очень-то модные, а мама носит только очень модные сапоги, - отпирался Митя.

- Я-то все понимаю, а вот мама твоя в сапогах ничего не понимает, авторитетно заявил Авося. - Но это оттого, что у нее в жизни хороших сапог не было. Это же отличная штука. Настоящие скороходы: одна нога здесь, а другая там. Да ты сам посмотри. Вот попробуй, надень, - уговаривал Митю Авося. Мите надоело спорить, поэтому он натянул сначала один сапог, потом... он застыл с открытым от удивления ртом, позабыв про второй сапог, потому что первый куда-то исчез. Это бы еще ничего, если бы он исчез сам по себе, но он исчез вместе с Митиной собственной ногой. Митя протер глаза в надежде на то, что ему это показалось, но, увы, он стоял на одной ноге, а другой как не бывало.

- Ой, - сказал Митя. - Ой, ой, ой, - повторил он. - Где же моя нога?

- Что я говорил! - обрадовался Авося. - Сапоги-скороходы - это вещь! Одна нога здесь, а другая - там!

- Я не хочу, чтобы другая там. Я хочу, чтобы обе здесь, - сказал Митя. - Или, на худой конец, обе там.

- Нет ничего проще, - сказал Авося. - Надень второй сапог.

Мите не нужно было объяснять дважды. Он быстренько надел второй сапог и оказался ТАМ.

ГЛАВА 10. ОБЫЧНЫЙ СЛЕТ

ТАМ Мите сразу понравилось, потому что он оказался на лесной поляне. Со всех сторон поляну окружал светлый березовый лес. Белые березки тянулись к небу, как будто состязались, кто из них стройнее и выше. Солнце путалось в их кудрях, и от этого они казались еще наряднее и праздничнее. Митя огляделся: ни Авоси, ни Мефодия рядом не было. Настроение у Мити сразу испортилось.

"Ни души, - печально подумал он. - Хотя бы какая-нибудь букашка или козявочка была". И вдруг, как по команде, со всех сторон стали слетаться жучки, козявочки, букашки и божьи коровки. Поляна ожила, и знойный летний полдень наполнился жужжанием и стрекотом.

"Чего это они все сюда слетаются? Может быть, у них здесь слет?" подумал Митя и, представьте себе, оказался прав. Вся эта мелюзга стала спешно рассаживаться по листкам. Мошкара, которая прилетела раньше других, заняла самые лучшие места на лепестках цветов, а прилетевшим следом жучкам и букашкам ничего не оставалось, как довольствоваться местами попроще на листочках и травинках. Вокруг цветов началась такая толкотня и перебранка, что неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы не Майский Жук, который, судя по всему, был здесь главным. Выглядел Жук очень представительно. Его толстое брюшко было обтянуто мохнатой жилеткой, а коричневые крылышки блестели на солнце, словно атласный пиджак. Он взгромоздился на огромный лист лопуха, рядом с которым рос крупный лиловый колокольчик, громко кашлянул и сказал:

- Попрошу тишины!

Все разом примолкли и уселись кто где был. На одной ромашке оказалось так много сидящих, что стебель не выдержал, она склонилась до самой земли, и букашки роем взвились над цветком. Ромашка спружинила и поднялась опять. Майский Жук строго посмотрел на нарушителей порядка, и жучки поспешили усесться. На сей раз счастливыми обладателями мест на цветке оказались те, кто был побольше и посильнее, а раздосадованная мошкара облепила листки.

- Разрешите считать наш слет открытым! - торжественно произнес Майский Жук.

Все приветственно захлопали крылышками, застрекотали, зажужжали, загудели и загалдели, и поднялся такой шум, что Майскому Жуку пришлось дернуть за серебристую паутинку, привязанную к колокольчику, где в это время дремал старый Паук. Его не пригласили на слет, ведь он не умел летать да к тому же от старости был глуховат и все равно мало что услышал бы.

Может быть, кто-нибудь подумает, что колокольчик - не самое подходящее место для сна, но Пауку оно нравилось, потому что, когда в паутину попадала какая-нибудь мошка, колокольчик начинал дребезжать, как будильник, над самым его ухом, и старичок-паучок бросался за добычей.

Так все случилось и на этот раз. Как только Майский Жук дернул за паутинку, колокольчик зазвенел, все присутствующие затихли, а из колокольчика выскочил заспанный Паук. Он протер глаза спросонья, прошелся по паутине вдоль и поперек и озадаченно почесал затылок: с чего бы колокольчику звонить, если в его сетку-ловушку никто не попался?

"Наверное, померещилось", - вздохнул Паук и вернулся в свое укрытие досыпать. Бедняжка к старости был не только туг на ухо, но еще и подслеповат и даже не заметил, что возле его дома полным-полно народа.

Все это было так забавно, что Митя чуть не рассмеялся, но как раз в это время Майский Жук сказал:

- Сегодня НА ПОВОЗКЕ ДЛЯ у нас три вопроса.

- На повозке для чего? - спросил Митя.

Никто не удивился ни его вопросу, ни тому, что он попал на слет, как будто это было самым обычным делом.

- Конечно, для трех вопросов, - ответил Майский Жук и продолжал: Первые два вопроса целиком посвящаются божьим коровкам, поэтому мы рассмотрим их с РАЗНЫХ КОЧЕК ЗРЕНИЯ.

- А почему с кочек? - не понял Митя.

- Потому что с кочек лучше видно, чем с ровного места. Стыдно не знать таких простых вещей, - сказал Жук, назидательно подняв лапку. Итак, вопрос первый: божьи коровки отчитаются о своих УМУНЕПОСТИЖЕНИЯХ. Второе: жук-коровед выступит с докладом "Слово о коровках божьих". И наконец, третье: мы опять опустим вопрос о запрещении охоты на жука-оленя.

- А почему вы опять опустите его? Обычно вопросы поднимают, - прервал Жука Митя.

- Легкие вопросы поднимают. А это очень тяжелый вопрос. Нам его все равно не поднять, поэтому мы его все время опускаем. Удивительно, до чего же некоторые глупы и невоспитанны. Мало того что пристают с вопросами, да еще и перебивают на каждом шагу, - фыркнул Жук и многозначительно глянул на Митю. Митя собрался обидеться, но не успел, потому что необычный слет продолжался, а если обижаться, можно пропустить самое интересное.

- Попрошу первого оратора, - крикнул Майский Жук.

Первым оратором оказалась Божья-КоровкаС-Семью-Точечками-На-Крылышках. Она забралась на лист лопуха и заорала: