Джордж Макдональд - История Фотогена и Никтерис

Джордж МакДональд

История Фотогена и Никтерис

перевод Светлана Лихачева

I. УЭЙТО

Жила некогда ведьма, пожелавшая знать все. Но чем ведьма мудрее, тем сильнее расшибает себе голову о вставшую на пути преграду. Звали ее Уэйто, и в мыслях ее царил волк. Ничто не внушало ей любви само по себе - только любопытство. От природы она не отличалась жестокостью; жестокой сделал ее волк.

Уэйто была высокой и стройной, белокожей и рыжеволосой, и в черных глазах ее вспыхивало алое пламя. Порою сильное, статное тело ее сводила судорога, она падала на четвереньки и сидела так некоторое время, дрожа крупной дрожью и глядя через плечо, словно волк, покинув ее мысли, прыгнул ей на спину.

II. АВРОРА

У ведьмы гостили две дамы. Одна из дам состояла при дворе; муж ее в ту пору отбыл в далекие края с важной миссией. Вторая, молодая вдова, недавно потеряла мужа и с тех пор ослепла от горя. Уэйто разместила гостей в разных частях замка, так что дамы не подозревали о существовании друг друга.

Замок стоял на склоне холма, что плавно понижался, переходя в узкую долину: сквозь нее, по каменистому руслу, неумолчно журча, струилась река. Высокие стены, окружившие сад, пересекали реку и заканчивались на другом берегу. На каждой стене было по двойному ряду зубцов, а между ними неширокий проход.

Леди Аврора занимала просторные апартаменты из нескольких комнат на самом верхнем этаже замка, с окнами на юг. Окна эркера выдавались над садом; оттуда открывался великолепный вид на реку - вверх по течению, вниз по течению, и на противоположный берег, на крутой, но невысокий склон долины. Вдалеке высились снежные вершины. Аврора нечасто покидала свои покои, однако скучать ей не приходилось: к ее услугам были просторные, полные воздуха залы, великолепный пейзаж и небеса, избыток солнечного света, музыкальные инструменты, книги, картины и занятные безделушки, а также и общество Уэйто, что умело изображала обворожительную хозяйку. Ела гостья оленину и дикую птицу, пила молоко и светлое, пронизанное солнцем, искристое вино.

Бледно-золотые волосы Авроры волной струились по плечам, кожа была светлой, но не белоснежной, как у Уэйто, а глаза - синее небесной синевы; черты лица - тонкие и выразительные, губы - крупные и безупречной формы, а в уголках губ затаилась улыбка.

III. ВЕСПЕР

Позади замка холм поднимался совершенно отвесно; северо-восточная башня примыкала к скале и сообщалась с подземными пещерами. Ибо в камне таились залы, известные только Уэйто и ее доверенной служанке по имени Фалька. Бывший владелец замка выстроил эти покои по образцу гробницы египетского царя, и, возможно, с той же целью, ибо в центре одного из залов возвышалось нечто, весьма похожее на огороженный стеной саркофаг. Барельефы и прихотливая роспись украшали стены и своды. Здесь ведьма разместила слепую даму, а звали ее Веспер. Длинные, темные ресницы затеняли ее черные глаза; нежная, чистейшего оттенка кожа напоминала потемневшее серебро; иссиня-черные волосы, шелковистые и прямые, обрамляли прекрасное лицо; точеные черты печаль не сделала краше, но сделала милее; вид ее без слов говорил о том, что Веспер хотелось бы прилечь и уже не вставать. Дама не подозревала, что живет в гробнице, хотя удивлялась, что рука ее не нащупывает окна. В подземных залах повсюду стояли диваны, обитые роскошнейшим шелком, нежным, как щека самой обитательницы подземелья, а ковры с густым ворсом были столь плотны, что Веспер могла расположиться на покой где угодно - как то и подобает в могиле. Там было тепло и сухо, искусно проделанные отверстия обеспечивали приток свежего воздуха, так что в катакомбах не хватало только солнечного света. Ведьма поила гостью молоком, и вином, темным, как карбункул, и подавала на стол гранаты, и пурпурный виноград, и птицу болот; и наигрывала для нее печальные мелодии, и заставляла звучать жалобные напевы скрипок, и рассказывала ей грустные сказки, создавая вокруг леди Веспер атмосферу умиленной скорби.

IV. ФОТОГЕН

Со временем желание Уэйто исполнилось, ибо ведьмы часто получают желаемое: у прекрасной Авроры родился славный малыш. С восходом солнца мальчуган открыл глаза. Уэйто тут же унесла его в отдаленную часть замка и убедила мать, что мальчик вскрикнул только раз и умер при рождении. Вне себя от горя, Аврора покинула замок, как только к ней вернулись силы, и Уэйто больше не приглашала ее к себе.

Теперь ведьме предстояло позаботиться о том, чтобы дитя не знало тьмы. Посредством упорных упражнений Уэйто приучила мальчика не смыкать глаз днем и не просыпаться ночью. Ведьма убирала с глаз его все черное, оберегая его взор даже от тусклых цветов. По возможности ведьма и тени не давала на него упасть, ни на миг не теряя бдительности, словно тени были живыми существами, способными повредить малышу. Весь день дитя купалось в слепящем солнечном свете, в тех же просторных покоях, что некогда занимала его мать. Уэйто приучала мальчика к солнцу до тех пор, пока он не сделался закаленнее темнокожего африканца. Каждый день, в самый знойный час, ведьма раздевала малыша и клала под палящие лучи, чтобы он зарумянился, словно персик, и мальчик наслаждался живительным теплом и не позволял одеть себя снова. Призвав на помощь все свои познания, ведьма сделала его мускулы сильными, упругими и чуткими, - чтобы душа мальчика (со смехом говорила Уэйто) заключалась в каждом волокне, заполняла каждую клеточку и пробуждалась, едва позовешь. Волосы его пламенели алым золотом, но глаза со временем потемнели и стали черными, как у леди Веспер. То был веселый, жизнерадостный мальчуган, неизменно смешливый, неизменно любящий: сейчас пылал яростью, а в следующее мгновение снова хохотал от души. Уэйто назвала его Фотоген.

V. НИКТЕРИС

Пять или шесть месяцев спустя после рождения Фотогена темноволосая леди тоже разрешилась ребенком: в лишенной окон гробнице слепой матери, в глухую полночь, при неясном свете алебастровой лампы во тьму со слабым криком явилась девочка. И, едва она родилась для этого мира, Веспер родилась для мира иного, и ушла в пределы столь же неведомые ей, как этот мир - ее дочери, которой еще предстояло родиться заново для встречи с матерью.

Уэйто назвала ее Никтерис, и девочка выросла во всем похожая на Веспер - во всем, кроме одного. Та же смуглая кожа, темные ресницы и брови, темные волосы и нежная грусть во взгляде; но глаза ее были глазами Авроры, матери Фотогена, и если по мере того, как девочка становилась старше, глаза темнели, то лишь приобретая более глубокий оттенок синевы. Уэйто при помощи Фальки заботилась о ней как могла - то есть в соответствии со своим замыслом, - главная цель которого заключалась в следующем: девочка не должна была знать иного света, кроме света своей лампы.