Владимир Машков - Между А и Б (Здравствуй, Валерка! - 1)

- Так вы считаете, что это очень хорошо - на пионерском сборе храпеть? - Вожатая Кира начала нервничать.

Я помотал головой. Кира стояла ко мне спиной и ничего не замечала. Ребята улыбнулись и хором ответили: "Нет!"

- Потом Коробухин совсем распояшется, начнет и на уроках храпеть, а там - кукарекать, мяукать. - Голос у вожатой Киры звенел как колокол.

- Я не умею кукарекать, - не выдержал я. - И мяукать тоже не умею.

Я не люблю, когда мне приписывают таланты, которых у меня нет. У меня своих хватает, одолжить могу, кому надо.

Ребята так и легли со смеху. А вожатая Кира сказала, что она больше не может, что такого изверга она видит первый раз и что она пойдет жаловаться директору.

Мне было жалко вожатую Киру. Она в общем хорошая, но почему она не может понять, что я храпел не нарочно? Обидно, когда тебя не понимают...

Недавно мне сказали: "У тебя, Коробухин, только одни плохие поступки. А ты прояви себя в чем-нибудь хорошем, полезном... Вот завтра весь класс идет собирать металлолом. У тебя есть шанс заработать хороший поступок".

"Ладно, - подумал я. - Если у меня только плохие поступки, путь будет один хороший". И я пошел собирать металлолом.

На Песчаной улице снесли несколько старых развалюшек. Там семиэтажный дом собрались строить. Мы пошныряли немного в поисках железных или любых других кладов. И вдруг я споткнулся обо что-то и чуть не упал. Глянул железный рельс. Хотел поднять - ого-го-го! - вот это вес.

- Давайте сюда! - позвал я ребят.

Раз-два - взялись вчетвером и подняли. Смотрим, а к рельсу проволокой привязана крышка. Мы ее сразу не разглядели, потому что она была засыпана мусором.

Под крышкой оказалась прямоугольная дыра.

- Ребята, это подземный ход! - восхищенно закричал Вовка.

- Ерунда, - промолвил рассудительный Семка. - Это просто погреб. У моего дяди знаете какой погреб!

- Знаем, - отмахнулся я. - У кого есть фонарик?

- У меня, - сказал Семка.

- У дяди взял?

- Свой, - обиделся Семка.

Я хотел уже спускаться в погреб, но увидел, что нет никакой лестницы.

А вдруг погреб глубокий? Загремишь вниз, а после о ком в стенгазете писать будут, как о главном разгильдяе школы?

Я подумал минуту.

- Снимайте ремни.

И сам первый снял ремешок. За мной то же самое сделали ребята. Быстро из ремешков связали веревку. Получилась отличная лестница. Я ухватился за конец веревки из ремешков, и ребята спустили меня вниз.

- Ну что там? - кричали ребята. - Давай вылазь!

Я дернул веревку.

- Тяните!

Поднатужившись, ребята вытащили меня. Когда я очутился на земле, то изо всех сил чихнул. Раз, второй, третий... Вот уж никогда не думал, что так здорово умею чихать.

- Ну что? - спросили ребята. - Ничего там нету?

- А вы чего хотели - соленых огурчиков?

- Нет, - ответил Вовка, - хоть бы какое-нибудь корыто...

- А насморка не хочешь? - сказал я и чихнул в четвертый раз.

Мы ухватились за рельс и потащили его. Шагали по улице и в такт нашим шагам дружно пели:

Наши жены - ружья заряжены...

И вдруг:

- Стойте! Погодите! Украли!

За нами громыхал сапогами по улице дяденька в полушубке и заячьей шапке.

- Отдайте, это моя рельса, - сказал он, отпыхавшись.

Семка пробовал было заспорить:

- Мы нашли этот рельс. Он валялся.

Я остановил Семку и добродушно улыбнулся:

- Пожалуйста, берите!

Дяденька посопел, попыхтел, наконец приподнял рельс, прошел, шатаясь, несколько шагов и бросил свою ношу на землю. Лицо его стало умоляющим.

- Ребятки, помогите. Вы же пионеры, тимуровцы, так сказать, помощники старших.

Мы хранили молчание.

Дяденька сделал вторую попытку, но он был старенький, и установить мировой рекорд по подъему тяжестей ему не удалось.

Тогда я начал штурм.

- Как ваше имя-отчество?

- Сидор Сидорович, - буркнул дяденька.

- Сидор Сидорович, государство о вас позаботилось. Вы получили прекрасную трехкомнатную квартиру в прекрасном пятиэтажном доме на прекрасном втором этаже. Во дворе у вас растут прекрасные саженцы и звенит прекрасный детский смех...

Все время, пока я вдохновенно нес эту чепуху, дяденька смотрел на меня, вытаращив глаза, и согласно кивал головой.

- Наверное, вы уже и пенсию получаете?

- Получаю.

- Вот видите, вы вполне обеспеченный и счастливый человек. - Я подмигнул ребятам. - Чего ж вам еще надо?

Мы взяли рельс с прикрепленной к нему крышкой и отправились в путь.

- До свидания.

- До свидания, - растерянно сказал нам дяденька.

Несколько минут мы шли и хихикали.

- Эй, стойте, погодите!

Мы со злостью швырнули рельс на землю, он глухо шмякнулся.

- Ну зачем он вам? - Я больше не улыбался.

- А на погреб, - неуверенно сказал дяденька.

- На какой? У вас же прекрасная трехкомнатная квартира в прекрасном пятиэтажном доме.

Дяденька опустил глаза и нежно посмотрел на рельс.

Снова рельс в наших руках, снова мы топаем по улице.

Дяденька не отстает от нас и ноет:

- Он пригодится мне. Распилю на куски и коньки внуку сделаю. Или грузила на удочки...

Мы шли, не обращая никакого внимания на его мольбы. Мы останавливались только, чтобы передохнуть.

Наконец дяденькины причитания мне надоели, и я решил его припугнуть.

- Это не вы говорите, это в вас пережитки капитализма говорят.

Дяденька захихикал и потер руки.

- Ну, ребятки, поругались и будет. По пачке мороженого на брата, и отволочем рельс ко мне в прекрасную квартиру.

Мы не отвечали.

- Ну, ребятки, по пачке пломбира.

Я видел, как Семка облизнул губы.

- Полный вперед! Свистать всех наверх! Земля!

Впереди показалась школа. Мы прибавили шагу.

- Ребятки, по билету в кино на брата и по пачке пломбира...

Когда мы притащили проклятый рельс в школу, вожатая сказала, что мы поступили неправильно, не по-пионерски. И, чтобы исправиться, должны немедленно отнести рельс назад его владельцу.

Владелец горячо поблагодарил вожатую, а я сказал, что у меня плохих поступков хватает, я хотел заработать хороший, а потому пусть назад этот частнособственнический рельс тащат другие. И ушел. Дверью я не хлопнул. У меня нет такой глупой привычки.

БОЯТСЯ ЛИ СОБАКИ ЩЕКОТКИ?

Вот так и не удалось мне совершить хороший поступок.

- Ну, Коробухин, - сказали мне, - если уж ты металлолом собирать не умеешь, то, знаешь ли...

И развели руками.

А Галка Новожилова при всех изрекла:

- Мы решили, Коробухин, заняться тобой вплотную и всерьез. Сегодня после уроков к тебе направится пионерский патруль.

- А зачем патруль? - спросил я. - Что я - преступник?

- Двойки получать - разве не преступление? - сказал Ленька Александров и спокойно поправил очки на переносице.

Я задумался.

- Послушайте, - сказал я наконец. - Может, без патруля обойдется?

- Нельзя, - зевнул Ленька. - Тебе больше нет доверия.