ОХАЙЕЗА - РАССКАЗЫ

Обезумев от тревоги за судьбу детей, Уйко забыла, что она слабая женщина, и стала отважно защищаться.

Обе стороны храбро дрались до наступления темноты. Затем Абсароки отступили, а Лакоты стали хоронить павших.

При нападении, Накпа сразу почуял опасность и, с детьми на спине, врезался в толпу наступавших врагов. Он бешено помчался по дороге к старому лагерю. Лакоты были в пути уже около трёх дней, проехав за это время миль сорок.

– Смотрите, смотрите, – закричал один Воронов, – вон бежит мул с двумя маленькими детьми!

Никто не обратил внимания на его возглас, и он пустил в мула стрелу, которая попала в его седло.

– Лассо! Лассо! – снова закричал он.

Но Накпа был ловким и быстрым животным; он увёртывался то вправо, то влево, и стрелы, посланные ему вдогонку, не достигали цели. Он уносил свой невинный груз вниз по ущелью и дальше по открытой прерии, поросшей серо-зелёными кустами шалфея.

– Ху, ху! – закричал другой Абсарок. – Смотрите, вон несётся гонец за подкреплением. Он спускается в долину, а теперь подъезжает к реке!

Это был Накпа. Прижав уши, он нёсся всё быстрее и быстрее, стремясь добраться к реке. Он понимал, что только перейдя брод, он окажется в полной безопасности от преследования врагов.

Наконец, Накпа добрался до берега. Но он не бросился утолять жажду, а стал тщательно исследовать воду передними ногами, после чего осторожно побрёл через брод. Преодолевая реку, он всё время держал настороже свои толстые уши, чтобы не упустить малейшего подозрительного звука. Выйдя на берег, он отряхнулся, стряхнув, тем самым, воду и с детских колыбелей, и побежал дальше.

Вскоре один из детей заплакал, а за ним, конечно, и другой. Тут Накпа растерялся. Он не знал, что ему делать и громко заржал. Его ржание на несколько минут успокоило детей. Но им хотелось есть, и потому они снова заорали, да так громко, что полевые вороны и сороки с удивлением внимали их плачу.

Накпа добежал до ручья, впадавшего в Пыльную Реку, неподалёку от старого лагеря. Он не собирался здесь останавливаться. Вдруг он сделал такой резкий прыжок в сторону, что дети чуть не выпали из своих мешков: по обе стороны от мула откуда-то выросло по серому волку, которые, тихо ворча, скалили белые зубы.

Никогда ещё в своей скромной жизни Накпа не находился в таком безвыходном положении, как теперь. Более крупный волк шёл на него спереди, а другой собирался напасть сзади. Но волки ошиблись в своих расчётах. Накпа с такой силой ударил передними и задними копытами, что более крупный волк отскочил, хромая, с разбитым бедром, а второму он нанёс в пасть такую глубокую рану, что у него пропала всякая охота к нападению.

Вдали показался охотник на лошади, но Накпа не остановился. Он помчался дальше через густые, высокие заросли прибрежной травы. Малютки, поплакав, крепко заснули от истощения. К закату солнца Накпа добежал до лагеря, где царило сильное волнение. Мул был замечен уже издали, и дети, и собаки громко возвещали его возвращение.

– Ху, ху! Накпа Уйко с близнецами снова здесь! Ху, ху! – восклицали мужчины.

– Токи! Токи! – кричали женщины.

Прибежала сестра Уйко, находившаяся в лагере, и сняла малюток с тихо ржавшего Накпы. Вижуин – Жёлтая Женщина – и ещё одна молодая мать нежно приложили малюток к груди и накормили их.

– Угх! Смотрите, стрела Воронов в седле! Был бой, бой! – воскликнул один из воинов.

– Спойте песню храброго сердца Длинноухому: он один убежал со своим грузом, он достоин носить орлиные перья! Посмотрите: у него стрела в седле и поранена шея. Должно быть, другая стрела задела его заднюю ногу! Нет, это волчьи зубы! Накпа преодолел много опасностей и спас жизни двум детям вождя. Придёт время, и они отомстят Воронам за этот день!

Так говорил старейшина, обращаясь к быстро собравшейся толпе. Появилась Вижуин, неся орлиное перо и немного белой краски. Юноши тщательно счистили грязь с Накпы, и поскольку у него были раны, то раскрашенные красным перья укрепили на гриве. Наружные стороны передних и задних ног покрыли красной краской в знак признания его отважного бега. Затем глашатай обвёл Накпу, под гром хвалебных песен о храбрости мула, вокруг лагеря, в пределах кольца палаток. Народ стоял у палаток и внимательно слушал. Дакоты радуются, когда верность и отвага находят признание и восхваляются всенародно. На следующий день появились всадники с печальной вестью о происшедшем сражении и понесённых Лакотами потерях. К вечеру приехала и Уйко. Лицо её распухло от слёз, а в знак траура она коротко обрезала свои прекрасные волосы. Одежда её была покрыта кровью и пылью. Шункаска пал в битве, и она думала, что её дети попали в плен к Воронам. При въезде в лагерь она запела хвалебную песню в честь своего отважного мужа. Подойдя к палатке сестры, она увидела Накпу, разукрашенного знаками отличия. А навстречу ей вышла Вижуин с двумя её мальчиками на руках.

– Мичинкшипи! Мичинкшипи! Мои сыночки! Мои сыночки! – вот всё, что смогла произнести бедная мать, падая без чувств с седла.

Упрямый Длинноухий не обманул её доверия.

Старый Анпету – Серый День – многие годы был лучшим рассказчиком и знатоком истории своего племени. От него я узнал о девушке-воине. В старые времена женщины редко принимали участие в войне. Бывало, правда, что сражалась молодая девушка, последняя в своём роду, или вдова, потерявшая в бою любимого супруга. Такое участие женщин сильно поднимало мужество и силу мужчин.

«Много-много лет назад, – рассказывал старик, – племена Хункпапа и Пабакса разбили общий лагерь на широкой равнине к востоку от Священного Озера *. Была середина лета, и мы все были счастливы, так как пищи было вдоволь: неисчислимые стада бизонов паслись на равнине.

Палатки были разбиты двумя большими кругами, и все ожидали летних празднеств. Каждый день устраивались игры в мяч, танцы и другие увеселения, продолжавшиеся до глубокой ночи… Увы! Где они, эти прекрасные праздники старых времён! – печально вздыхал старик.

Старшего вождя Хункпапов звали Тамакоче - Его Страна. Он был великодушным воином и хорошим охотником, добрым и гостеприимным хозяином, и люди его очень любили. Все три его сына погибли в бою, ибо отец их был так честолюбив и так побуждал к их геройским поступкам, что они пренебрегали всякой опасностью и за это поплатились жизнью.

После смерти сыновей, единственной радостью и гордостью Тамакоче осталась его красавица дочь Маката.

Много раз ей приходилось слышать от отца, когда они оставались вдвоём в палатке, о геройских подвигах её братьев. Бывало, что она танцевала под его боевые песни, и ещё ребёнком полюбила войну. Девушка славилась своей красотой и скромностью, а также умом, и слух о ней достиг даже соседних племён. Но она не желала выходить замуж. Хотелось ей доказать отцу, что у неё, девушки, сердце воина. И хотелось ей посетить могилы братьев, то есть отправиться в страну врагов.