Евгений Наумов - Утро вечера мудренее

- Эт-то я оставил пузырек открытым, - заикаясь, пробормотал Живцов.

А Даша, между тем, командовала:

- Быстрее снимайте скатерть и - в ванную! Попробуем отмыть...

Скатерть сдернули и потащили в ванную. Даша сложила ее углом и сунула под струю горячей воды. Струя почернела.

- Поворачивай, эту сторону подставляй, - помогал ей Лысюра. Через плечо с несчастным видом заглядывал Макар.

- Ну как, отмывается?

Скатерть отжали и развесили на батарее. Пятно стало бледнее, но зато больше. Синицыну казалось, что оно расползлось на половину скатерти.

- Ну, влетит тебе! - сделала большие глаза Даша. - Я лучше побегу, а то еще и мне попадет.

Живцов и Лысюра тоже почувствовали себя неуютно.

- Ну, мы это самое... пойдем... - почесал затылок Генка. - Я совсем забыл: надо готовиться к контрольной. По математике.

- И мне тоже, - Зина уронил с носа очки, но благополучно поймал их. - Домой к тому же далеко добираться.

Они направились в прихожую и стали торопливо одеваться.

- В общем, ты рисуй... Завтра придем за газетой. Договорились? Генка тряхнул руку Синицына и как-то боком юркнул в дверь вслед за Дашей и Живцовым. Синицын остался один.

"Скоро мама придет! Что делать, что делать?" Он заметался. А что делать? И Макар сделал то, что делают в таких случаях многие мальчишки и девчонки: скрыл следы "преступления". Он расстелил скатерть на столе, а поверх пятна положил стенгазету. И вовремя! Едва он закончил свои труды, как в комнату вошла мама. Не раздеваясь, она прошла прямо к столу и, прищурясь, стала рассматривать стенгазету.

- Молодцы, - похвалила она. - А где же заголовок?

Макар в это время с озабоченным видом хлопотал: то подтирал кое-где резинкой, то подправлял карандашом линии.

- Да мне поручили, - буркнул он, а сам косился: не заметила ли мама чего-нибудь? Но она спокойно сняла пальто.

- Как это тебе поручили? Ты ведь не умеешь!

- Поручили, значит, нужно суметь, - ляпнул Макар.

Мама возмутилась:

- Есть же ребята, которые хорошо рисуют, зачем поручили тебе? Вот я поговорю с Ниной Борисовной.

Макар испугался, что его обман обнаружится:

- Не надо говорить с Ниной Борисовной!

- Почему?

Он понес и вовсе несусветную чушь:

- Понимаешь, это у меня общественная нагрузка. Каждый должен ее иметь.

- Пусть тебе дадут другую. Ту, что по силам.

- А других нет. Все нагрузки уже разобрали, а эта мне досталась.

- Ерунда какая-то, - мама пожала плечами и ушла к себе. Вскоре в ее комнате погас свет.

- Ты думаешь ложиться? - окликнула она.

- Я сейчас, мама! Вот только тут кое-что подправлю.

Он торопливо погасил свет, сел прямо перед стенгазетой без заголовка, подпер щеку ладонью и задумался.

"Вон сколько бед принес этот день! Мама огорчится, завтра меня разоблачат с этим заголовком, да еще придется "Маленького принца" отдать. Не отдам, пусть мою фамилию пишут под карикатурой!" - и он с ненавистью посмотрел на толстого противного человечка, прячущего в шкаф свои книги. В смутном лунном свете, лившемся из окна, человечек будто шевелился - то спрячется в шкаф, то вылезет...

Голова Синицына клонилась все ниже. Нос его уткнулся в острый нос нарисованного человечка...

Вдруг он очнулся. В окно светила полная луна, словно крупный электроплафон, на полу лежали голубые квадраты. Он повертел головой и понял, что уснул сидя, прямо за столом. Что-то его разбудило. Из коридора донесся подозрительный шум. Макар пошел туда на онемевших от сидения ногах. Откуда ни возьмись появился Брехун и, стуча когтями, двинулся за хозяином. Ночью он не лаял - к этому еще папа приучил, который и наградил его такой кличкой.

Взъерошенный, с горящими глазами, Обормот рвался в ванную комнату и царапал дверь.

- Что тебе там нужно? - Синицын хотел оттащить кота от двери, чтобы самому заглянуть туда, но тот вдруг царапнул за руку.

- Ах, так! Я с тобой по-хорошему...

Он ухватил кота за шиворот, открыл другую дверь - и Обормот с коротким злым вяканьем полетел в темноту лестничной клетки. За ним вдруг молча ринулся Брехун.

- Что это с ними? - Макар открыл дверь в ванную и включил свет. Никого, ничего. Мирно сияли никелированные краны, в бачке над головой сонно бормотала вода:

- Тик-так!

Макар заглянул в ванну и вытаращил глаза. Там сидел белый мышонок с золотым хвостиком.

- Как же ты попал сюда? - шепотом спросил Макар и, протянув руки, поймал мышонка. - Тебя, наверное, сюда кот загнал?

- Тик-так! Тик-так! Тик-так! - странно и пронзительно пискнул мышонок и затих. Он сидел в ладонях Синицына и мелко дрожал. Макар поднес его поближе к свету и замер.

Хвост и усики у мышонка действительно оказались золотыми. А глаза у него были голубого цвета, окруженные крохотными золотыми ресничками. Макар осторожно погладил мышонка по удивительно мягкой белоснежной шерстке. Мышонок чуть-чуть зашевелил хвостиком, замигал и стал осторожно обнюхивать палец Макара.

- Что, есть, наверное, хочешь? Ну, пойдем, накормлю.

Он понес мышонка на кухню и накрошил в ладонь немного хлеба. Но мышонок только понюхал его, а есть не стал.

- Ну, тогда иди домой, - Макар опустил мышонка на пол, тот метнулся и пропал под холодильником. Синицын со вздохом собрал крошки и бросил их вслед мышонку.

- Проголодаешься - пожуешь.

Он выключил свет и уже собрался уходить, как вдруг услышал тоненький голосок:

- Тик-так, добрый мальчик! Ты слышишь меня?

Синицын вздрогнул и оглянулся на окно. За стеклом сияли холодные звезды. Где-то далеко загудел паровоз.

- Голос какой-то... Или мне послышалось?

- Посмотри сюда, на холодильник.

Макар обернулся и увидел белого мышонка. Тот стоял на задних лапках и пищал:

- Ты спас меня, и я хочу тебя отблагодарить. Я могу исполнить любое твое желание. Говори, чего ты хочешь.

- Кто ты такой? - сиплым шепотом спросил Синицын и почему-то стал по стойке "смирно", как на уроке физкультуры.

- Я мышонок Тик-Так, живу в вашем холодильнике.

- В холодильнике? - удивился Макар.

- Да. Я слежу за тем, чтобы он хорошо работал.

- Ух ты! И тебе не холодно?

- Нисколько. Я окружаю себя шубой из теплого воздуха.

- Но как ты туда попал?

- О, это долгая история. Когда-нибудь я расскажу ее тебе. Но сейчас мне пора. Говори, чего тебе хочется, добрый мальчик.

Синицын принялся лихорадочно соображать. Но, как назло, ничего не приходило в голову. Спать вот хочется...

- Ну что же, - пискнул мышонок. - Ложись спать, утро вечера мудренее...

И мышонок Тик-Так, вильнув золотым хвостиком, исчез.

Макару еще сильнее захотелось спать. Глаза так и слипались. Он добрался до кровати, кое-как разделся и только нырнул под одеяло, как заснул беспробудным сном. Последнее, что слышал, был противный крик Обормота под дверью.

ХРУСТАЛЬНЫЙ СТАКАНЧИК