Алексей Пантелеев - Из старых записных книжек (1924-1947)

- Думаю: святые подвижники руку в огонь клали. А ну-ка и я попробую потерпеть.

И - додержала, дотерпела. Спокойно вошла в комнату, спокойно поставила на стол кастрюлю. Ожог был очень сильный.

Рассказывала улыбаясь.

* * *

Зима тридцать девятого года. В школе, в IV классе появляется новенькая ученица и почти одновременно - новая учительница. Девочка грустная, часто плачет. Учительница требовательна к ней больше, чем к другим. Девочка открывается подругам, что у нее отец - на фронте, пропал без вести.

Потом и сама Наташа пропадает, несколько дней не приходит на уроки. Подруга слышит по радио - о награждении бойцов и командиров. Среди других фамилия Наташиного отца. Девочки разыскивают ее. Открывает им мать Наташи учительница Елизавета Ивановна.

* * *

Лютая зима. Принимаю холодную ванну. Пришел Костя Лихтенштейн. Стоит в кашне и шапке, смотрит и говорит:

- Когда-нибудь напишу биографический роман. О тебе. Будет называться "Как закалялась медь".

* * *

Красноармеец в Мариинском театре. Спрашивает:

- А что здесь раньше было?

* * *

На улице. Мрачная гориллообразная дама и муж ее - худенький, маленький, тщедушный, - по-видимому, эстрадные артисты, певцы. Она ворчит. Басом:

- "Нам звезды кроткие сияли" - так не поют!..

* * *

Школьная пародия на утесовскую песню "Два друга":

Жили два друга в классе одном

Пой песню, пой

Коль одного выгоняли за дверь,

Сам выходил другой

И славно учились эти друзья

Пой песню, пой

И если один получал из них два,

Кол получал другой

* * *

Перед революцией самой распространенной в русской деревне газетой было "Русское слово". Ей верили больше - не потому, что она вернее, а потому, что дороже.

1940

Решетов{344}, приехавший с фронта, рассказал мне трогательную историю. На Мурманском участке сорокашестиградусные морозы. Люди по шесть-семь суток без крова и огня. И вот в этих условиях в полку - ожеребилась кобыла. И кобыла не простая, знатная: польская, трофейная. Зачала она где-то под Гродно, разрешилась от бремени - под Петсамо или у Сальми-Ярви. Был у них там кузнец, красноармеец. Он этого жеребеночка очень хотел спасти от смерти, выхаживал, у костров отогревал. Но не такой там стоял мороз, чтобы можно было с ним справиться. Пока один бок у жеребенка отойдет, второй заиндевеет, смораживается.

- Нет, братец ты мой, - сказал батальонный кузнец. - Видно, не ковать мне тебя.

Поднял винтовку и застрелил жеребенка - чтобы не мучился.

Потом сел в снег и заплакал.

* * *

Тридцатидвухлетний курсант школы зубных врачей из провинциальных фельдшеров, прежде чем закурить, совершает "профилактическое мероприятие": зажигает спичку и над ее огнем несколько минут вертит мундштук папиросы.

- Что вы, - спрашиваю, - делаете?

- Поджариваю микробов.

* * *

"Катя".

Он был из тех редкостных уже и в те годы старообрядцев, которые не позволят себе сказать: "Спасибо", а скажут: "Спаси Христос". На "спасибо" же отвечают:

- Пускай тебя это "бо" и спасает, а я его не ведаю.

* * *

Боец получил взыскание за то, что отморозил руку (не смазал спецмазью перед походом).

* * *

С.Я.Маршак рассказывал, что видел себя во сне листом лотоса.

* * *

Рассказывает, как лег вечером в засаду в сырой болотистой местности и как ночью ударил мороз и он вмерз в землю. Мимо в темноте шли финны. Он слышал их голоса. Один чуть не наткнулся на него. А он пошевелиться не мог.

- Ко мне же весь земной шар приклеился.

Вырубали.

Отморожена левая нога.

* * *

В связи с военным положением в городе появились какие-то таинственные знаки, указатели. Тетя Тэна рассказывала, что на днях к ней подходит где-то на Надеждинской улице пожилая дама.

- Простите, вы не могли бы мне сказать, что тут написано, на стене?

- Где?

- Вот тут. Что это такое: СПМ?

- Не знаю, - отвечает тетя Тэна. - Может быть, это "санитарная помощь милиции"... Или - "скорая помощь"... А почему это вас так интересует?

Старушка оглянулась и, сильно понизив голос, сказала:

- В этом, вы знаете, есть что-то необыкновенно приятное. Напоминает немножко Санкт-Петербург.

Тетя Тэна подумала и говорит:

- Да. Правильно. Но тогда получается не Санкт-Петербург, а Санкт-Петермург.

* * *

У девушки на столе брошюра "Застенчивость и борьба с нею".

* * *

В поезде:

- Далеко ли едете?

- Мне знать, а вам подумать.

* * *

Тип женщины, о каких в старину говорили: стервы-душечки.

* * *

Волково кладбище.

Большой гранитный крест. Наверху, на перекладине выбито и вызолочено:

КОЛЯ

А внизу, на постаменте, такими же золотыми буквами:

"А садик

и цветочки

здесь

есть?"

Странная надпись. Что-то очень трогательное, домашнее и очень значительное. Кого-то цитируют. Скорее всего, самого Колю. Может быть, гуляли с ним здесь, и он спросил у мамы с папой о садике и о цветочках. А очень скоро им вспомнились эти слова и были увековечены.

* * *

Присвоили воинское звание. Правда, не ахти какое, но все-таки... Интендант третьего ранга. То же, что капитан, только нестроевой службы. Послали проходить стажировку в окружную газету "На страже Родины". Думал сейчас же пошлют на фронт спецкором. Прихожу к редактору:

- Такой-то явился в ваше распоряжение.

- Очень хорошо. Здравствуйте. Вот вам первое задание редакции. Напишите нам об Иване Сусанине.

- То есть как? О каком Иване Сусанине? Об опере?

- Нет, о самом Сусанине.

- Позвольте. А материалы?

- Добудьте.

- Где?

Редактор посмотрел на меня отчасти сердито, отчасти с сожалением.

- Попрошу вас принять мои слова как приказ. Сроку даю четыре дня.

Дано было понять, что я свободен.

Я отдал честь, сделал поворот через левое плечо и вышел.

В Большой Советской Энциклопедии материалов не оказалось.

И все-таки...

В положенное время, через четыре дня на пятый, на стол полковника Березина легла статья, занявшая в очередном номере "На страже Родины" чуть ли не половину газетной полосы.

Так я ступил на военно-корреспондентскую стезю.

* * *

О Сусанине. Конечно, мне помогли источники литературные. Поэму (или думу) "Иван Сусанин" Пушкин назвал лучшей из написанных Рылеевым. Эту поэму, как это ни странно, любил и часто декламировал еще мальчиком Александр Ульянов, брат Ленина. О Сусанине писал Добролюбов: Сусанин отдал жизнь за родину, "твердо и непоколебимо верный понятию о долге".

* * *

Наше архангелогородское:

- Прежде вечного спокоя не почивай.

* * *

Мариинского театра - фанерный сарайчик-склад. На всех четырех стенах его - надписи: "Близко не подходить, внутри злые собаки".

Сбоку ребята мелом начертали резолюцию:

"Врут. Никаких собак нет".

* * *

"Катя".

Эпиграф:

"Война оказалась плохим развлечением".