Алексей Пантелеев - Из старых записных книжек (1924-1947)

* * *

Дамочку определенного профиля называют:

- Шпиковая дама.

* * *

Вот уже полтора месяца я в военно-инженерном училище, а не нашел времени записать ни одного слова. Нет, где-то на клочках, на полях и обложках учебных тетрадей кое-что записывал.

Кроме обязательных классных и строевых занятий на меня взвалили редакционно-издательские дела батальона: назначили редактором газеты. Ложусь в 2-3 часа ночи, а чуть свет уже подъем, побудка. Туалет, заправка постели, зарядка. Утренняя поверка. Строем, с обязательными песнями, идем в столовую. Американская консервированная колбаса, каша, хлеб, чай. Гимнастика. Классные занятия. Фортификация. Тактика. Топография. Аэродромное дело (наш батальон аэродромный). Строевые занятия. Часа два-три на полигоне. Стреляем. Бегаем. Берем препятствия, форсируем рвы, ползаем по-пластунски.

Небольшая передышка только после обеда.

* * *

Народ, в общем, хороший. Довольно много фронтовиков - сержантов, старшин и даже солдат, отличившихся в боевой обстановке.

* * *

Хорош двадцатичетырехлетний командир взвода, рязанец, похож на Есенина. Я старше его почти на десять лет. Он читал меня, гордится, что я в его взводе.

В Подлипках я шел куда-то узкой дорожкой. Навстречу три или четыре офицера, в том числе и Епихин. Я свернул с дороги, вытянулся, откозырял. Они мне ответили. Прошли. Слышу возмущенный голос Епихина:

- Неужели не читал?! Ее же каждый пацан знает!

Это он, милый мальчик, мною хвастается.

* * *

А на первомайском параде, - вернее, когда в жаркий день мучительно долго ждали начала этого парада, стояли на плацу в ожидании какого-то высокого московского начальства, - неподалеку от нас выстроили женский батальон. Этот батальон называют "Монастырским", потому что генерал-майор, начальник училища, понимая, какой соблазн и какая опасность возникают от присутствия в военном училище женского подразделения, ввел в этом батальоне порядки, каких не бывало никогда ни в одной самой строгой обители у самой суровой игуменьи.

И вот из этого строя "монашенок" в гимнастерках и пилотках раздается приглушенный голос:

- Ребята!

- Ау!

- Скажите, это правда, что в вашей роте Пантелеев "Республика Шкид"?

Кривить душой не буду - хоть и покраснел, а было приятно. Между прочим, в нашей роте далеко не все курсанты читали мои книжки или хотя бы слышали мое имя.

* * *

Пишу ночью. В Ленинском уголке. Мой помощник Лотман давно ушел, спит. А я решил - хоть что-нибудь записать.

* * *

Командир взвода Епихин славный парень, а вот помощник его - огромное гориллоподобное существо с голосом, который больше похож на звериный рык, чем на человеческий голос. Даже спать в двух койках от него страшновато.

Самое чудовищное - его пение. А петь он любит, числится в ротных запевалах.

Написал для газеты эпиграмму на него:

Наш помкомвзвода Василенко

Поет как Клавдия Шульженко,

Но только та, когда поет,

Пониже несколько берет.

Ему понравилось.

- Это вы здорово! - сказал он мне. Понял так, что не только, как Шульженко, но и лучше.

* * *

Еще один "любимец роты" - капитан Г., грузин, преподаватель физкультуры. Если что не понравилось - наказывает взвод, подавая одну за другой, без передышки, такие команды:

- Ложись! Встать! Ложись! Встать! Ложись! Встать!..

И так минут десять - пятнадцать.

Сам - отличный спортсмен, гимнаст, он и от других требует невозможного. Например, прыжки через высоченную "кобылу".

Я написал:

Одна высокая "кобыла"

Курсанта пламенно любила,

Но тот курсант коварный был

"Кобыл" пониже он любил

Лотман нашел в этих стишках "что-то вольтеровское". Спасибо, что не гомеровское.

* * *

Помкомвзвода, старший сержант Василенко - одессит. Команду он подает так:

- Слушай сюда!

- Ладно. Молчите. Слушай сюда!

* * *

Ротный старшина Ведерников. Усатый, чуть-чуть похож на Чапаева, но без малейшего намека на то обаяние, которое придал этому человеку Бабочкин. Типичный фельдфебель. Я не всегда пою в строю. Задумаешься - и вот уже гремит гневный, раскатистый голос:

- Пантелеев! Дневалить вне очереди!..

* * *

Он же:

- Девятов, тебя сколько раз звать? Ты где был? Ты бы еще на крышу залез: сидит, как кум королю, сват министру...

* * *

Занятия с ОВ, с противогазами. Приучают надевать противогаз в отравленной среде. Входишь в такой узенький коридорчик, почему-то под землей, закрываешь за собой дверь, открываешь другую и попадаешь в помещение, наполненное слезоточивым газом. Надо в этой обстановке суметь расстегнуть сумку, достать и надеть на голову себе противогаз. И только после этого выйти (или выбежать, как делает подавляющее большинство) через противоположную дверь на свежий воздух.

После такого окуривания почти у всех слезятся глаза. Но и тут шутят:

- Результаты плачевные!

* * *

Мучение с саперными лопатками. Постоянно они пропадают. Следить за ними приходится, как за бумажником или часами. Старшина Ведерников внушает новичкам:

- Воинский закон таков: потерял - укради, из-под земли достань, а чтобы завтра на месте была.

То же с другим инструментом, и с тренчиками, и с погонами и тому подобным.

* * *

- Трус потом моется, храбрый боем греется.

* * *

Подозвал меня старшина Ведерников:

- А усы бы вам сбрить надо.

- Это почему?

- Усы только националы имеют право носить.

- А вы?

- Я - старшина, товарищ курсант!

* * *

Рассказывал фронтовик Федоров. У них на участке нередко бывало так. Летит немецкий самолет, с него прыгает парашютист. Наши подбегают, а он мертвый, весь изрешечен немецкими пулями. Немцы его расстреляли в воздухе, из автоматов. Чаще всего жертва - еврей или румын. Верить не хочется, но с чего бы Федорову выдумывать, сочинять?

* * *

Первое замечание, заработанное мною в училище. При выходе (вернее сказать, при выбеге) из столовой, после команды "построиться" я дожевывал что-то жесткое из компота.

- Не покушали еще? - со зловеще любезным видом обратился ко мне помкомвзвода. - Выйдите из строя, дожуйте, а потом...

Я вышел из строя, спокойно дожевал костлявое яблочко и остался стоять лицом к строю на левом фланге. Только после команды "смирно" получил разрешение стать в строй. Потом мне сказали, что я дешево отделался. За жевание в строю, как уверяют старожилы, можно и на гауптвахту угодить.

* * *

Старший лейтенант Плотников:

- Вы, понимаешь, бросьте у меня эту гражданку!..

Имеются в виду гражданские привычки.

* * *

Нашей роты старшина

Не пьет ни водки, ни вина,

Но в этом будто бы вина

Не старшины, а Главвина

* * *

В столовой училища:

- Дело наше правое, обед будет за нами, кухня будет разбита.

* * *

В ушах все время звучит, даже когда засыпаешь: