Евгений Пермяк - Детство Маврика

Медведь и по сей день шагает по серому граниту на плотине. И по сей день он тщится выглядеть царственным чудищем. Мильвенцы знают, что медведь некогда был вырезан из мягкого дерева липы мастером веселой души, по имени Сереверьян, и поставлен в заводском саду для погляда.

Молва хранит облик веселого, дурашливого медведя. И нес этот проказливый зверь на своей спине дуплянку с медовыми сотами. И все любовались им. Но это не по нраву пришлось сердитому управителю тех лет, и он велел Сереверьяну устрашить морду зверя. И резчик выполнил строгий наказ.

Вскоре по липовому зверю был отлит чугунный зверь. На место дуплянки на его спину привинтили медную корону. Как-никак царь зверей Урала и Прикамья.

И стоит с тех пор на скале чугунный горбатый медведь. Никто из простых людей не любил этого зубастого зверя, напоминающего о черных днях старой Мильвы.

ТРЕТЬЯ ГЛАВА

I

"Уметь! Помогать! Добывать! Зарабатывать!" - эти четыре слова вполне бы могли стать самым кратким и самым исчерпывающим девизом мильвенской детворы, за исключением разве только тех мальчиков и девочек, которых насмешливо называли "благородными".

Маврик был "не поймешь кто". До "благородных" он не дотягивал, а "простым" тоже не назовешь. Но теперь его, разутого, почерневшего, с исцарапанными и пораненными руками, можно считать "своим", хотя у него не было никаких обязанностей и он с утра до вечера мог делать все, что ему захочется. Так не могли располагать собой остальные, кроме разве Санчика.

У Санчика нет домашних обязанностей, потому что нет дома. Денисовы живут в избушке-малушке у дяди Миши. Дядя Миша - маляр. Он ходит и красит по богатым домам. Ему везде доступ, везде вера. Не обманет, не украдет, потому что он не простой маляр, но и староста кладбищенской церкви. А его старший брат - Василий, Санчиков отец, - хотя и почище маляр, красивший не крыши да окна, не кресты да ограды на кладбище, что может делать всякий подмастерье, а мастер первой статьи, которому доверяли самые чистые работы по окраске судов, но жить теперь ему не на что. Ревматизм заставил покинуть завод и выйти на семирублевую пенсию. И если бы не мать его жены, не бабка Митяиха, то пропасть бы Санчиковой семье с голоду. Сестры еще не подросли. За стирку Санчиковой матери платили мало, да и редко нанимали. Старшую сестру Санчика Евгению не отпускали мыть полы в богатые дома, хотя и звали. Она была очень красива и могла выйти замуж за жениха с домом. А поломойку которая ходит по чужим домам, кто же возьмет замуж. Поэтому Женя училась шить, а пока метала петли настоящим швеям. По копейке за две маленькие петли. За большие платили дороже. Но много ли петель выметаешь за день? И вся надежда семьи была на сухую, подслеповатую, с тяжелыми веками бабку Митяиху. У нее случались деньги, и она кормила неплохо денисовскую семью, особенно в воскресенье и в понедельник. А иногда собранных ею кусков хватало и до среды. Митяиха была соборной нищенкой, и ей полагалось хорошее место на паперти. У самых дверей, где могли стоять только старые нищие, которые христарадничали много лет и выжидали своей очереди в притворе, а остальные - не настоящие нищие, а просто так, побирушки, когда придет нужда, - не имели постоянного места и канючили где придется: на нижних ступеньках паперти, а в большие праздники, когда все ступеньки были заняты, им приходилось стоять на площади.

Бабушка Митяиха имела право ходить по всем домам Мильвы. Таких было всего лишь пять нищих. А остальные могли просить милостыню только на своих улицах, которые были разделены очень строго. Улиц в Мильве хотя и много, но нищих еще больше. Поэтому некоторым доставалась не вся улица, а половина. На одной стороне улицы дома были одного нищего, а на другой другого. И если кто вздумал бы перебегать дорогу, его могли проклясть, а кроме того, и поколотить. А Митяиху никто не мог тронуть. Она из перваков. Почти как мастер в цехе. Санчикова бабушка состоит в первом пятке. И ей, как и всякому из этого пятка, все остальные нищие платят каждое воскресенье "долю". Можно деньгами. Можно кусками.

Санчик гордится своей бабушкой. С уважением к Митяихе относится и Маврик. Хоть и нищая, а из главных. Поэтому ее внуку-любимцу, Санчику, живется лучше всех в семье. Бабушка может припросить и ситцевый остаточек у купца для рубашки Санчику, и самые сладенькие кусочки она бережет для него. Но теперь они не так нужны Санчику. Ему отдано много рубашек и штанишек, из которых вырос Маврик. Они Санчику тоже малы, но Женя их умеет расставлять, надшивать, припускать. И у Санчика теперь есть что надевать.

Сеня и Толя Краснобаевы, как, впрочем, и другие жившие в своих домах, выполняли многие обязанности. Мели двор, чистили у коровы и у лошади, натаскивали из колодца в огородные кадки воду для поливки, кололи и таскали дрова для русской печи... Делали все, что было под силу, а иногда и не под силу для мальчиков в восемь - десять лет. В эти годы они должны были уметь помогать взрослым. Уметь помогать было не одной лишь обязанностью, но и гордостью мальчишек.

- Мой-то уж совсем мужик, - говаривали матери про своих сыновей. Девятый только пошел, а он уже рыбой семью кормит.

Это значит - мальчик просыпается ранним утром и бежит на плотину пруда за ершами, окунями, плотвой. "Надергает" такой три десятка рыбешек вот тебе и рыбный пирог. Глядишь, опять лишняя копейка дома.

Сходить за Мертвую гору на луга, собрать там кисленки, как называли мильвенцы щавель, принести пяток стаканов "клубеники", наискать в лесу на "жареху" маслеников, "синявок", принести полмешка еловых и сосновых шишек для "разжижки" самовара, наловить зеленой кобылки отцу для ловли хорошей рыбы - тоже считалось обязанностью детворы, - уметь помогать, добывать, зарабатывать.

Если девочка в девять лет не умеет мыть посуду, подметать пол, помогать матери управляться на кухне, она поражала сверстниц. Страшно прослыть "неумехой", "бездельницей", "белоручкой".

Мавриковой "невесте" Сонечке Краснобаевой семь лет, а она уже показывает своему "жениху", что с ней он не пропадет. Кормит кур. Собирает снесенные ими яйца. Пропалывает "легкие" гряды, ходит за водой с маленькими ведерками на крашеном коромысле, моет по субботам площадку у "паратьнего" крылечка, отворяет калитку вернувшейся с пастбища корове... Мало ли дел, которыми она гордится и прославляет себя на восьмом году жизни! Не шутка же, в самом деле, считаться невестой такого кудрявого, такого хорошенького, звонкоголосого мальчика.

- Санчик, мы тоже должны что-то делать. Нам пора зарабатывать, убеждает бездельничающий Маврик своего бездельничающего товарища.

- А как? - спрашивает Санчик. - Может, железо рыть и продавать его Лудилке?

- А сумеем?