Радий Погодин - Книжка про Гришку

Дядя Вася хотел было опять в печку прятаться, за чугун с картошкой, но, поколебавшись, пересилил себя, сплюнул через всю кухню на уголья и затянул:

- "Когда б имел златые горы и реки, полные вина..." Эх, любил я весело пожить! Гришка, Гришка, плюнь на эту гайку. Выплесни ее в окошко. Пусть ее дожди источат.

За перегородкой выделился густой голос академика дяди Павла:

- Эх, Васька, Васька...

Дядя Вася хихикнул каверзно.

- Эх, Пашка, Пашка, умный, да? Да у тебя мозгов - как у комара в хвосте, хоть ты и академик. - Это он тихо сказал, как бы любуясь собой. И пояснил: - На заводе работали мы втроем, на "Серпе и молоте". Горячий цех. Известное дело - металлургия. Наломаешься за день, как веник в парной, ополоснешь лицо - и на отдых в кинематограф. Семечки в зале лузгаешь. "Бонбоны" кушаешь в фантиках. С барышнями рассуждаешь обо всем красивом. Мороженое "Крем-инжир" полизываешь для прохлады. А он свою гайку подкрутит и опять учится. Рабфак закончил. Потом еще какую-то высшую науку прошел. И все мало... Федька - тот проще. Приходит в общежитие однажды, с лица весь суровый. "Достаточно, говорит, баста! Не лежит моя душа к металлургии перемен просит. Записался я, братцы, в морской гражданский флот. Буду голубые дороги осваивать под красным советским флагом". Пашка на него посмотрел, кивнул одобрительно: мол, по тебе работа, валяй. И у меня спрашивает: "Ну а ты, Вася? Выбрал бы ты, Вася, себе профессию по интересу". Я отвечаю как есть: "Мне - тьфу! У меня интерес капитальный. Были бы гроши да харчи хороши. От добра добра не ищут". - Дядя Вася задумался, наливаясь дымчатым цветом с синими разводами. Посмотрел на Гришку и обиду выразил: - Все крутишь? Тоже хорош гусь.

- Кручу, - кивнул Гришка.

- Крути, крути. Может, рука отвалится... А мне каково? Я, что ли, не человек? Говорят, в малолетстве я талантливый был, посильнее Пашки... Дядя Вася сморщился, сократился в размерах. Подобрал ноги по-турецки и заплакал, роняя зеленые слезы в сахарницу. - Ну что человеку нужно? Выучился. Сам живи - и мне дай весело пожить. Так нет. "Вася, учись, Вася, учись..." А я? Может, я запах школы терпеть не могу. У меня от него сыпь. Пашка - наговаривать не буду, не в моем это характере, но скажу: псих он законченный. Даже в партизанском отряде товарища Гуляева все считал что-то и в блокноте чертил. Твоего отца, Сережку, арифметикой мучил. Я говорю: "Чего ты парнишку долбишь? Какое у него счастливое детство? Может быть, завтра в бой - и аллилуйя. Пусть хоть на отдыхе поживет беззаботно".

- Эх, Васька, Васька, - вздохнул в комнате дядя Федя.

- А что Васька? - пробурчал дядя Вася. - Васька вам соли на хвост насыпал? - Дядя Вася уронил еще две слезинки в сахарницу. - Правду сказать, как воин в партизанском отряде товарища Гуляева Федька больше выигрывал и отличался. Федька умел возникать внезапно и так же мгновенно исчезать. Владел ударом без промаха и тишиной. Бывало, пройдет, веткой не хрустнет, траву не примнет. А я?.. "Их бин шпацирен нах трактирен..." запел дядя Вася и добавил, то ли засмеявшись, то ли кашляя: - Любил я весело пожить. Ничего не скажу, скажу одно - любил... А ты крути, крути... Ух, я бы вас! Жизнь вы мне искалечили.

- А я кручу, - сказал Гришка. Глянул в стакан, а гайки в стакане нет - растворилась. И дяди Васи нет, только зеленое пятно возле сахарницы.

Утро за окном - как вселенский петух. Глядит на землю сверкающим глазом. Раздувает шею для крика:

"Эй, поднимайтесь - пора! Люди и звери! Сони-лежебоки! Радуйтесь!"

В дверях стоят дядя Федя и его товарищ дядя Павел. Наверное, спать не ложились, наверное, все смеялись и песни пели, и горько вздыхали, вспоминая свою трудную жизнь и товарищей, которых война унесла раньше срока.

- Мы сейчас часочек вздремнем и пойдем карасей ловить, - сказал дядя Федя. - А ты сходи к соседке, бабке Наташе, принеси молока и позавтракай.

Гришка кивнул и заметил: академик дядя Павел пристально смотрит в его стакан, в котором гайка растаяла.

- Что у тебя в стакане? - спросил академик.

- Пустой чай, остывший, - ответил за Гришку дядя Федя.

- А ты приглядись.

Дядя Федя очки надел.

- Гайка, - сказал он. - С сахаром.

- Сахар в этом напитке не главное, - уточнил академик. - Пей, Гришка.

Дядя Федя забеспокоился.

- Не вредно ли для юного организма? Он, разумеется, парень толковый, но у него еще становая ось слабая - летать его, понимаешь, тянет.

- Ничего... Потихоньку пей. Потом за молоком сбегаешь. Молоко в твоем возрасте тоже не вредно, а также яйцо всмятку и овсяная каша.

КРЫЛЬЦО У ВАС ВКРИВЬ И ВКОСЬ

Гришка уже с молоком возвращался, глядь - перед ним девочка Лиза в розовом платье и Пестряков Валерий с рогаткой.

- Придумал сказку? - спросила девочка Лиза и, заглянув Гришке в глаза, воскликнула радостно: - Не придумал! Я ж говорила!

Гриша обиду почувствовал. Сказал:

- Некогда было. Я гайку проглатывал.

И девочка Лиза и Пестряков Валерий враз поперхнулись. Девочка Лиза от испуга. Пестряков Валерий - от технического интереса.

- Такой ты и есть, - сказала девочка Лиза. - Вы со своим дядей Федей газеты читаете, гайки проглатываете, а крыльцо у вас вкривь и вкось...

Гришка хотел вспылить: мол, Лизка, я тебя за такие слова сейчас по затылку тресну - не тронь моего дядю Федю! Даже замахнулся. Но вдруг внутри у него шевельнулось что-то. Гришка сообразил: "Гайка!"

Подтянул ее мысленно и ничего грубого Лизе не ответил, Лиза, естественно, удивилась. А Пестряков Валерий спросил с обостренным техническим интересом:

- Ты как гайку глотал, в сыром виде или как?

- Растворил с настоящим индийским чаем.

Девочка Лиза нос вздернула, фыркнула и заявила:

- Врет. Ясное дело. Где ты настоящий индийский чай взял? У нас в магазине только грузинский и краснодарский.

- А вот взял, - сказал Гришка. - У дяди Феди на огороде чайная пальма растет.

Девочка Лиза нос еще выше вздернула.

- Мы не на вранье договаривались - на сказку.

- "Легко на сердце от песни веселой..." - запел кто-то печальным голосом.

Гришка обернулся - сидит на бревне дядя Вася с гармонью. В чемодане у него, оказывается, гармонь была.

Весь дяди Васин понурый вид говорил о таком одиночестве, о такой отчаянной тоске, что ребята, позабыв свои споры, схватились за руки и тесно прижались друг к другу.

- Что, - сказал дядя Вася, - боитесь?

Ребята стали еще теснее. Гришка над ними - как тонкая камышина.

- Дядя Федя и дядя Павел ждут вас. Всю ночь прождали. А вы в отдалении на гармони играете.

Дядя Вася позеленел.

- Ясно. Проглотил проклятую гайку.

- Они собираются за карасями идти, - сказал Пестряков Валерий. - У нас караси вот такие, как поросята. Мы еще немножко поспорим и тоже за карасями пойдем, может быть...

Дядя Вася глаза закрыл, головой покачал, потом уложил гармонь в чемодан и пошел было к дому, чтобы, как в детстве, отправиться за карасями: пошел было, но вдруг свернул - помчался в другое место.