Мария Прилежаева - Жизнь Ленина

Её прямые чудесные волосы начинали седеть. Тонкие морщинки прочертили лоб. Но Владимиру Ильичу она казалась прежней, какой он её помнил. Он помнил её в шушенский вечер, когда она приехала в ссылку и привезла ему зелёную лампу. Почти всю дорогу держала лампу в руках.

- Ты очень устаёшь на работе? - тревожно спросил Владимир Ильич.

- Не очень, - ответила она.

Она никогда не жаловалась.

- Сердце только иной раз примется бежать вскачь, - сказала Надежда Константиновна.

И заторопила Владимира Ильича на прогулку. Она ведь знала, что это лишь перерыв. Что после прогулки Владимир Ильич поднимется на лифте на третий этаж и до глубокой ночи в кабинете Предсовнаркома не будет работе конца. Работе и мыслям. О том, как строить государство, первое в мире. Государство крестьян и рабочих.

НЕ УМЕЕМ - НАУЧИМСЯ

На посту у входа в Смольный стоял солдат:

- Пропуск!

И загородил винтовкой троим рабочим дорогу. Двое постарше, с бородами. Третий довольно ещё молодой. Молодого звали Романом.

- Где у вас тут пропуска-то дают? - поинтересовался один, спокойно отстраняя винтовку.

- Но-но... не балуй! - прикрикнул солдат. - Комендатура пропусками заведует.

В это время как раз сам комендант Смольного, бывший матрос товарищ Мальков, появился в подъезде. Бушлат распахнут, под бушлатом тельняшка.

- Кого вам, ребята?

- Ленина надобно. Причина есть важная, - ответил Роман.

- Безотлагательно, - добавил другой.

- Ишь какие, - протянул, оглядывая рабочих, Мальков. - А в Октябрьские дни где были?

- Зимний брали. Где же ещё?

Через четверть часа все трое входили в приёмную Совнаркома. Большая комната. Обставлена бедно. Два деревянных дивана перегородили на две половины приёмную. И там стол, и здесь стол да несколько стульев - вот и вся обстановка.

Рабочие перекинулись взглядом: просто, по-нашенски. Намотали на ус.

Секретарша проверила пропуска, пропустила. Дальше шла канцелярия. Там тоже столы. На одном - пишущая машинка. Два шкафа, телефоны с деревянными ручками. И ещё вешалка у двери. Дверь вела в рабочий кабинет Ленина.

Рабочие сняли ватные куртки, повесили. Ушанки втиснули в рукава. Одёрнули косоворотки.

Секретарша отворила дверь в кабинет:

- Проходите, пожалуйста. Товарищ Ленин вас ждёт.

- Не осерчал бы? - шепнул Роман спутникам.

Но было уже поздно - они перешагнули порог в рабочий кабинет Предсовнаркома. И он сам, товарищ Ленин, поднявшись из-за стола, встречал их, невысокий, подвижный, с искрой в живых коричневатых глазах:

- Здравствуйте, товарищи. Садитесь, пожалуйста!

Усадил. И сам сел. Не через стол от рабочих, а рядом. В руке карандаш, он им помахивал и быстро-быстро кидал вопросы:

- С какого завода? Какой специальности? Как дела на заводе? Есть ли сырьё? Действует ли рабочий контроль?

Владимир Ильич заметил, рабочие мнутся, медлят с ответами. Владимир Ильич положил карандаш, всунул пальцы за проймы жилета, откинулся на спинку стула и ждал.

- Докладывай ты, - подтолкнул пожилой молодого.

И другой локтем в бок:

- Роман, излагай.

У Романа горло осипло. В Октябрьские дни, с винтовкой наперевес, перемахивая через три ступеньки, вбегал роскошной мраморной лестницей в Зимний дворец. Юнкера отстреливались из-за углов. Но Роману было не страшно. Будто крылья несли его.

Товарищ Роман, что же сейчас-то ты заробел? Ведь Ленин с тобой говорит. Ленин всё понимает. Он наш.

- Владимир Ильич, с поклоном мы к вам...

- Нет, нет! Поклонов не надо, - строго отрезал Владимир Ильич. - Что за дело у вас? Давайте откровенно, по-дружески.

И улыбнулся. Так хорошо улыбнулся.

И от ленинской улыбки Роман осмелел и без утайки рассказал, какая важная причина привела их к Председателю Совета Народных Комиссаров. Хотелось бы Роману с товарищами рассказать Владимиру Ильичу про завод, да не работают больше они на заводе. Из рабочего класса откомандировали их в народный комиссариат, или, короче сказать, наркомат. Царские чиновники разбежались, не пожелали с Советской властью сотрудничать. Кто не убежал, волынку вместо работы волынит. Прислали рабочих...

- Советской власти на подмогу прислали? - живо перебил Владимир Ильич.

- Вроде так.

- И что же?

Владимир Ильич сощурился и не сводил с Романа испытующих глаз. Роман в замешательстве пригладил русые волосы. Как на горячих углях сидел.

- Не получается, Владимир Ильич.

Стыдно признаваться. А зачем и пришёл? Затем, чтобы прямо сказать: "Не выходит. Не умеем. Не можем".

- Товарищ Ленин, Владимир Ильич, - вставил рабочий постарше, прикажите обратно в рабочий класс нас вернуть. Трудно нам.

Третий подхватил:

- На заводе с пользой работали. А в наркомате тычемся, ровно слепые.

Они просили так убедительно! Наверно, Владимир Ильич согласится, и рабочие с чистой совестью вернутся к станкам.

Он всё молчал. И они замолчали.

- Вы думаете, мне легко управлять государством? - вместо ответа спросил Владимир Ильич. - Вы думаете, у меня опыт есть? Ведь я никогда не был Председателем Совнаркома. И другие наши наркомы никогда не были прежде наркомами.

Один рабочий нерешительно покачал головой:

- Больно уж внове всё.

- Так старое-то мы с вами сломали! Кто вместо нас станет устраивать новое?

И Ленин повеселел, ближе придвинулся со стулом к рабочим и стал уговаривать, объяснять. Конечно, трудно рабочим в наркоматах без знаний. Зато есть пролетарское чутьё. Надо нашу, партийную, советскую линию проводить в наркоматах. Кроме рабочих, кто будет её проводить? Всюду рабочий глаз нужен, рабочий контроль.

- А ну как ошибёмся, Владимир Ильич?

- Ошибёмся - поправимся. Не умеем - научимся. Итак, товарищи рабочие, - вставая, твердо сказал Владимир Ильич, - партия послала вас, выполняйте долг. - И с одобряющей и доброй улыбкой повторил: - Не умеем научимся.

После такого разговора с Лениным у рабочих робость пропала. Владимир Ильич заразил их уверенностью: силы будто втрое прибавилось. Теперь с утра до ночи не будут вылезать из наркомата, пока не поймут всю механику.

- Обещаем, товарищ Ленин, долг выполним, - сказали рабочие.

И все трое вышли из кабинета Председателя Совнаркома уверенные. И говорили между собой, что правильно Владимир Ильич рассудил наше рабоче-крестьянское государство, нам и в ответе быть за него.

ТЯЖЁЛЫЙ УРОК

Четырёхлетняя война разорила страну. В Петрограде всё лютее был голод. По карточкам давали четверть фунта хлеба, и всё. А это кусочек величиной с пол-ладони. Будешь ли сыт таким кусочком? На завтрак не хватит, не то что на целый день. Да варили на обед селёдочный суп. Так в рабочих семьях, так в Совнаркоме. И Владимир Ильич так же жил и получал такой же скудный паёк.

Ленин собирал Совнарком ежедневно - уж очень дел было много. Всё неотложные. Как бороться с голодом - первое неотложное дело. Не один Питер, все города голодали. А хлеб был в России. В Сибири был и в Поволжье. Надо из деревень раздобыть хлеб и по голодающим городам развезти - кажется, просто? Ох, не просто! Железнодорожный транспорт расстроен. Значит, надо в первую очередь налаживать транспорт. Ведь и топиться городам нечем: дров нет, угля нет. Так давайте скорее налаживать транспорт! Не тут-то было! Всюду полно саботажников, спекулянтов. Спекулянты на народном бедствии хотели нажиться, саботажники - подорвать революцию. За ними буржуазия стояла. Буржуазия ненавидела Советскую власть. Буржуи, царские чиновники, спекулянты портили, вредили, мешали. Буржуи надеялись: вот придут немцы, свергнут Советы, тогда заживём. Только и мечтали о немецкой победе.