Эмиль Рью - Пираты на острове Фунафути

Эмиль Виктор Рью

Пираты на острове Фунафути

На свете множество чудес,

внимания достойных,

Но Фунафути - образец

чудес благопристойных.

Не сыщешь острова в морях

от Горна до Босфора

С такой тактичной фауной,

с такой любезной флорой.

Там обезьянки не шалят,

галдя на всю опушку,

А только нюхают плоды

и потчуют друг дружку.

Там пальмы, встав на берегу,

всем кланяются дружно,

Какой бы ветер ни подул

восточный или южный.

Но вот в один прекрасный день

к тем благодатным пляжам

Приплыл разбойничий корабль

с ужасным экипажем:

Джим Кашалотто, Джеки Черт,

Сэм Гроб и Билл Корова,

Кок Вырвиглаз и старый Хью

один страшней другого.

И первым сушу ощутил

их шкипер Джеки Черт:

Сэм Гроб, ворочая веслом,

смахнул его за борт.

Пиратов ужас охватил,

повеяло расправой,

Но шкипер вдруг заговорил

с улыбкою слащавой:

- Прошу прощенья, мистер Гроб,

вина была моя.

Забудем этот инцидент!

Скорей сюда, друзья!

Позвольте вашу руку, Джим.

Я помогу вам, кок.

Ах, осторожней, мистер Хью,

Не замочите ног!

Пираты слушали дрожа.

Голодный львиный рев

Не показался б им страшней

галантных этих слов.

Но только на берег сошли

их тоже охватило

Желание себя вести

необычайно мило.

- Здесь у меня, - промолвил Джим,

сухое платье есть.

Прошу, воспользуйтесь им, сэр,

окажете мне честь.

- Вы правы, - шкипер отвечал.

Чтоб исключить ангину,

Воспользуюсь. Пардон, друзья,

я вас на миг покину.

Был сервирован на песке

изысканный обед,

И не нарушен был ни в чем

сложнейший этикет.

Приличный светский разговор

журчал непринужденно,

Никто не лез ни носом в суп,

ни пальцем в макароны.

Приятный вечер завершен

был тихой песней Сэма,

И слушал песню капитан,

роняя слезы немо.

- Вот так певала перед сном

мне матушка когда-то...

Ах, милый Сэм, скажи, зачем

веду я жизнь пирата?

Друзья свели его в постель

и сами зарыдали,

И нежно сняли сапоги,

и валерьянки дали,

И челюсть новую его

переложили в кружку,

И грелку сунули к ногам,

и саблю под подушку.

Потом, молитву сотворив,

разделись аккуратно,

Без грубых шуток и божбы,

пристойно-деликатно,

И мирно отошли ко сну,

умыв лицо и шею,

И в грезах видели всю ночь

порхающую фею.

Они отплыли на заре.

Но только за кормою

Сокрылась чудная земля,

пошло совсем иное:

Все утро хмурились они

и пили ром без меры,

И растеряли навсегда

приличные манеры.

А на волшебном берегу,

на дальнем Фунафути

Все так же ветер шелестел

о мире и уюте.

Черепашонок спал в песке,

и устрицы вздыхали,

И солнце озирало мир

без гнева и печали.