Сергей Иванов - Костя + Маша

— Я, мама, один спасаться не буду, — сказал Ваня. — Только вместе с бригадой.

— Грузитесь всей артелью, — отвечал Костя.

Плотники аккуратно расселись на борту тракторного прицепа, и ещё места остались. Зато сквозь щели между досками из-за нагрузки стала просачиваться вода. Но плотники достали баллончики с пеной-герметиком и заделали щели. Попутно выяснилось, что баллончики работают как реактивный двигатель. Стоило плотникам нажать на кнопку распылителя, корабль начинал стремительно двигаться в противоположную распылению сторону. Используя этот эффект, Костя быстро привёл судно к общежитию педучилища, из окна которого махала белым полотенцем Тряпкина. Она с самого утра подавала сигналы о помощи, но время было отпускное, и мимо общежития никто не проплывал. Тряпкина, не выпуская из рук полотенца, прыгнула на палубу, а вслед за ней посыпались и остальные члены клуба биологов зоопарка.

Приняв на борт Настасью Петровну, прицеп слегка покачнулся, но воды почти не зачерпнул. Только самую малость, которая пришлась кстати, потому что костёр разгорелся слишком ярко, и суп начал из котелка выкипать.

Вскоре кружок юных биологов и бригада плотников лакомились наваристым грибным супом со сметаной. Сметану они приобрели в молочном ларьке, мимо которого проплыли перед обедом. Вместе со сметаной пришлось взять и продавщицу.

После обеда двигателей не включали, и плот медленно дрейфовал к северо-западу со средней скоростью в полтора узла. Дождь кончился, на небе сверкало солнце, но уровень воды оставался высоким. Через каждые полчаса Маша бросала в воду лот, но в конце концов перестала его забрасывать, чтобы лишний раз не пугаться.

Иногда мимо проносились катера МЧС на воздушной подушке, но вскоре возвращались назад полупустыми, потому что большинство тех, кто нуждался в спасении, уже загорали на палубе Костиного судна.

Ближе к вечеру, примерно за полчаса до ужина, впередсмотрящая тётя Паша разглядела прямо по курсу яблоню, сверху донизу увешанную людьми с большими рюкзаками за спиной. Это была застигнутая наводнением группа геологов. В рюкзаках у них были образцы тяжёлых геологических пород. Отягощенные образцами, геологи еле держались за ветки. У них не было сил даже позвать на помощь.

— Необходимо взять геологов на борт, — сказал Костя.

— Плот не выдержит дополнительного груза, — возразила Настасья Петровна, которая должна была заботиться в первую очередь о детях.

— Если что, мы можем поплавать снаружи, — предложили плотники, которым давно уже хотелось искупаться. Но не успели они раздеться, как геологи один за другим начали падать с яблони на палубу, словно спелые груши. Это порыв ветра качнул дерево, и сучки не выдержали.

Под весом геологов и особенно их рюкзаков прицеп опасно накренился сначала в одну сторону, потом в другую, и наконец пошёл ко дну.

Сын тёти Паши, чтобы спасти положение, прямо в одежде выбросился за борт, но плот вдруг перестал тонуть.

— Залезайте обратно, — скомандовал Костя. — Мы сели на мель.

Вскоре стали заметны сперва отдельные островки суши, потом острова побольше, а потом и целые континенты. Вода спадала.

Но вокруг шалаша было ещё сыро, и поэтому Костя, Маша и другие путешественники решили ужинать на борту. Благодаря запасам геологов и Настасьи Петровны ужин получился из четырёх блюд. На сладкое каждому досталось по йогурту из молочного киоска. Пока ужинали и пели песни под десять гитар сразу, уже стемнело, и поскольку водная обстановка вокруг была неизвестна, все, включая продавщицу, остались ночевать в шалаше.

Утром продавщица вместе с тётей Пашей и Настасьей Петровной приготовили завтрак. Хотя вода спала повсеместно, обедать тоже решили на плоту. Лишь продавщица ненадолго сбегала в город, чтобы сдать ключи от ларька.

Рядом с плотом из принесённых наводнением брёвен плотники срубили избушку. Геологи разбирали коллекции, тётя Паша стирала и штопала, Маша наблюдала за дождевыми червями, а Тряпкина нашла где-то поблизости группу куропаток. Только Косте нечем было заняться, поэтому он подружился с плотниками. Они научили его пользоваться топором и электрическим шуруповёртом, и уже через неделю Костя вместе с бригадой чинил в соседней деревне сарай, сильно пострадавший от наводнения. Потом Костя построил забор вокруг коровника, покрыл две крыши и начал строить новую сельскую школу.

Когда Косте и Маше пришло время возвращаться, плотники сильно расстроились:

— Сейчас самый сезон начинается. Нам без тебя, Костик, словно без рук.

— Да мне и самому уезжать неохота, — отвечал Костя. — Столько ещё работы осталось. Но мама ждёт.

— Приезжайте к нам следующим летом, — сказал тётипашин сын.

Долго прощались горожане с плотниками, с тётей Пашей и с продавщицей. А с геологами даже прощаться не стали. Назад в одном поезде ехали.

Проснувшись однажды утром, Маша Творогова обнаружила внутри себя что-то непонятное. Она подумала, что заболела, и решила пойти к врачу. Вот только никак не могла сообразить, к какому именно. Сначала Маше показалось, будто то, что появилось у неё внутри, находится в животе. А значит, надо срочно бежать к гастроэнтерологу. Но, прислушавшись к себе, Маша почувствовала загадочное образование где-то в области сердца. При этом здорово отдавало в голову.

«Может быть, это гайморит на фоне фронтита?» ― подумала Маша. ― «В таком случае надо бежать к ЛОРу».

Но поскольку ни насморка, ни кашля у Маши не было, и даже горло не болело, она поняла, что врач не станет с ней разговаривать. Тем более, что лор принимает только раз в две недели и у него всегда очередь.

«А вдруг это что-то нервное? ― подумала тогда Маша. ― Ведь нервные болезни часто путают с органическими».

И Маша стала вспоминать, не могло ли какое-нибудь событие стать причиной её нервного срыва.

Однако ничего серьёзного Маша припомнить не смогла. Как нарочно, вся предыдущая неделя прошла без сучка, без задоринки. Её вызывали к доске только в те моменты, когда она была готова на две пятерки сразу. Вариант контрольной ей достался именно тот, который она уже прорешала дома. Погода стояла тёплая и солнечная. Папе недавно повысили зарплату. У мамы была сейчас такая насыщенная культурная жизнь, что она с дочкой почти не встречалась. То есть машиной психике ровно ничего не угрожало.

Бывают, конечно, нервные срывы и на пустом месте, но в том-то и дело, что Маша не чувствовала никакого срыва. У неё не дёргались глаза, не дрожали руки, ей не хотелось ни плакать, ни безудержно смеяться. Просто внутри неё появилось что-то новое.

Можно было, конечно, вызвать участкового терапевта, но с нормальной температурой вызывать врача Маша стыдилась. «Скорее всего, это не смертельно», ― решила Маша и стала собираться в школу.