Евгений Наумов - Коралловый город

— Кто такие? — наконец прохрипел он.

— Царевич и сопровождающие его лица! — сказал Звездочет-Клоун, поднимая пропуск Великого Треххвоста.

Стражник судорожно проглотил очередной кусок, распахнул ворота и стал низко кланяться:

— Милости прошу, дорогой и любимый царевич! Все ждут не дождутся высочайшего прибытия…

Карета въехала в узкие ворота, которые сразу же захлопнулись. Путники очутились на большой площади, посыпанной желтым песком. Там и сям по площади маршировали отряды Спрутов. А дальше вздымался серой бесформенной глыбой замок.

— Почему он такой некрасивый? — спросила Смешинка. — И тяжелый.

— Ошибаешься, он очень красив, — возразил царевич. — Просто он вырублен из целой скалы. Смотри, какая мощь в нем! Если закрыты все коридоры замка, никакой враг не в силах взять его штурмом.

Девочка завидела несколько черневших отверстий в стенах замка.

— Это коридоры? А куда они ведут?

— Все коридоры ведут в большой зал, где находится мой отец, Великий Треххвост.

Они вошли в чернеющее отверстие и оказались в просторном высоком коридоре. У стен с обеих сторон стояли пустые клетки из прочнейшего китового уса, тускло освещенные ночесветками. Смешинка уже хотела спросить царевича, зачем эти клетки, но тут они очутились в громадном зале.

О, теперь они почувствовали, что находятся в замке подводного владыки! Три стены зала, в которых виднелось множество чернеющих отверстий других коридоров, были выложены разноцветными ракушками и ярко освещены двойными рядами гигантских звезд Офиур. Четвертая стена была прозрачная, выпуклая. Приглядевшись, Смешинка поняла, что стена сделана из тысяч отполированных раковин-плакун. За стеной виднелся ярко освещенный уютный грот с выступами, по которым вились водоросли, словно стекали изумрудные водопады.

Посреди зала стояла большая клетка. Она была пуста. Дальше виднелись три клетки поменьше. У каждой из них на длинных цепях были прикованы такие свирепые существа, что при одном их виде кровь стыла в жилах.

Смешинка сразу узнала их, так как изображения советчиков Великого Треххвоста — Мурены, Барракуды и Щуки-Мольвы, высеченные на стенах Голубого дворца, хорошо запомнились ей. Гибкая, змееподобная Мурена, апатичная с виду Щука-Мольва и беспрерывно скалящая зубы Барракуда сейчас внимательно изучали прибывших, то и дело кланяясь царевичу.

Но тут цепи загремели — советчики разом повернулись к прозрачной стене. Путешественники тоже взглянули на стену и — замерли.

В гроте появилось невиданное чудовище. Откуда-то из мрака медленно выплывало длинное извивающееся туловище. Глаза — во много раз больше глаз Кракена — уставились на путешественников. Острая, вытянутая далеко вперед пасть приоткрылась в улыбке, показывая густые ряды устрашающих зубов — больших, чем у Кашалота. У чудовища оказался поразительный хвост, собственно, не один хвост, а три, выходящих один из другого: первый, заканчивающийся, как обычно, поперечным плавником, затем второй — точно такой же, только поменьше, из которого вытягивался третий — длинный, голый, блестящий.

Это и был Великий Треххвост. Смешинка во все глаза рассматривала его.

Помахивая тремя хвостами, чудище приблизилось к прозрачной стене, посозерцало некоторое время путешественников, а потом обратилось к царевичу:

— Здравствуй, сын мой! Рад тебя видеть.

При первых звуках его голоса Смешинка невольно закрыла уши ладонями, а Звездочет-Клоун и Сабира вздрогнули. Голос гремел из раструбов громадных витых раковин, расположенных вокруг прозрачной стены. Закончилось приветствие неожиданно — пронзительным высоким свистом, от которого даже царевич поежился.

— Кто это с тобой?

— Мои друзья. Девочка Смешинка, которую я попросил приехать в Коралловый город и научить жителей смеяться…

— Она учит смеяться? — Великий Треххвост уставился на девочку.

— И еще как! Все жители города смеются день и ночь!

— Хорошо… А кто же остальные?

— Звездочет-Клоун, друг Смешинки. А Звезду Сабиру он подобрал по пути.

— Потому что Сабира мой друг, — поспешно добавил Звездочет-Клоун.

Владыка длинно засвистел.

— Гм… Друзья. А что же мне делать с друзьями? Что скажут советчики?

— Мгновенно растерзать! — прорычала Барракуда. — На мелкие клочки!

Щука-Мольва очнулась от дремы и процедила:

— Звездочета… гм, проглотить, Звезду отдать Спрутам на коврик под щупальца.

— Согласна с мнением дорогих коллег, — извиваясь, прошипела Мурена.

От упряжки Крылаток отделилась Крошка Ю и подплыла к царевичу. Она застыла у его правой руки, чуть пошевеливая плавниками. Капелька взглянул на нее и побледнел.

— Отец мой! — воскликнул он. — Не надо губить друзей девочки Смешинки! Они не враги… мне и тебе. Не слушай своих советчиков.

— А кого мне слушать? — изумился Великий Треххвост. — Чужих советчиков?

Звездочет-Клоун стоял рядом с Сабирой и чувствовал, как дрожит она от страха.

— Не бойся! — успокаивал он ее. — Ты хитрая, и я тоже хитрый. Как-нибудь выберемся…

— Ох, д-добрый Звездочет-Клоун! — прошептала в отчаянии Звезда. — Вряд ли поможет вся наша хитрость. Смотри, какие они кровожадные, как горят их глаза. Вот-вот бросятся на нас!

— Слава владыке, они пока на цепи, — возразил старец. Великий Треххвост подозрительно уставился на них.

— О чем вы шепчетесь?

— Мы ломаем голову над одним вопросом…

— Говорите!

— Почему такие достойные советчики, как Барракуда, Мурена и Щука-Мольва, посажены на цепь? Да еще перед каждым находится клетка. Неужели тоже для них?

— Конечно! В замке для каждого жителя имеется своя отдельная клетка. Она защищает от нападения и не дает нападать самому на других. Вечером стражники запирают всех жителей замка в клетки, потом запираются сами и выпускают на свободу ночных Сторожевых Скатов. Если кто-нибудь не будет сидеть в клетке, Скаты расправятся с ним.

Путешественники внимательно огляделись и только тут заметили, что в воде то и дело мельтешат темноватые глаза, которые они принимали за пляшущие тени бликов.

— Вы только что заметили моих Лапшевников, а они уже давно держат вас под наблюдением, и от них не ускользнул ни один жест, ни одно слово. А какая это простая, искренняя рыба! Ее видно насквозь, не то что остальных моих слуг, которые неизвестно что замышляют, прикрываясь своей защитной окраской. На кого-кого, а на моих тайных наблюдателей Лапшевников я могу твердо положиться, не ожидая от них никакого подвоха. Вот если бы все были такие!

Смешинка заметила, что при этой похвале Лапшевники порозовели от удовольствия и стали заметны… Застенчивые тайные Лапшевники! Но как много их оказалось! Зал был заполнен ими до отказа. Когда они смутились, все вокруг стало нереальным, розовым, расплывчатым.