Евгений Наумов - Коралловый город

— Берегись! — крикнул кто-то.

Но водопад улегся внизу высоким сверкающим валом, никого не задев. Открылся небольшой уютный грот, в котором никого не было.

Великий Треххвост исчез бесследно!

— Сбежал? — ахнул Храбрый Ерш.

— Нет, не сбежал, — ответил уверенно Звездочет-Клоун. — Вот он, перед вами.

В гроте металась маленькая странная рыбка и что-то тоненько пищала.

— Знакомьтесь! — провозгласил мудрец. — Великий Треххвост, он же владыка моря и повелитель всех живущих в нем — собственной персоной!

Все онемели. Даже закаленный Храбрый Ерш так и застыл с открытым ртом, во все глаза глядя на неизвестную рыбку.

— Это же Свистулька! — крикнул кто-то в толпе.

— Она самая — Свистулька;- невозмутимо продолжал Звездочет-Клоун. — Только вот эта выпуклая увеличивающая стена делала ее такой громадной. Посмотрите: та же длинная пасть, те же выпученные бессмысленные глаза, те же три хвоста, точнее, хвостика… Представьте все это в громадных размерах — будет Великий Треххвост.

А Свистулька мелко дрожала, забившись в угол, и жалобно смотрела на всех испуганными глазами.

— Я не виновата! — тоненько пищала она. — Это все Лупибей! Он подстроил… Приказал возвести прозрачную стену, а потом запер меня за ней. По сторонам укрепил раковины, усиливающие голос. И велел мне изображать Великого Треххвоста, владыку моря. Того, кто не боялся Лупибея, он приводил сюда и показывал меня. Все пугались и начинали его слушаться… А потом и мне захотелось командовать. Лупибей страшно злился. Только он ничего не мог поделать. Если бы разоблачил меня, то и его никто не стал бы слушаться. Вот он и терпел… До сегодняшнего дня.

— Но как ты, Звездочет-Клоун, узнал о тайне Великого Трех… тьфу! Этого прохвоста? — удивился Храбрый Ерш. — Ведь все видели его — и не догадывались…

Звездочет-Клоун улыбнулся.

— Я очень внимательно рассматривал Великого Треххвоста и меня удивило его сходство с обыкновенной Свистулькой. Потом я увидел на его обеденном столе гигантскую недоеденную креветку и спросил повара Тунца, есть ли на кухне большие креветки. Он сказал, что нет и не было. Владыка ел обыкновенные, даже мелкие креветки. Итак, сказал я себе, на столе рядом с Великим Треххвостом тоже лежала мелкая креветка, но казалась гигантской, значит, и сам владыка только казался, но не был таким громадным. И тогда я понял, что увеличивает его прозрачная выпуклая стена.

— Почему же ты нам не сказал ничего? — спросила Смешинка.

— Если бы я высказал тогда свою догадку, Лапшевники тотчас донесли бы Лупибею и он моментально уничтожил бы меня, чтобы скрыть тайну. Я не открыл ее даже Сабире. Милая, самоотверженная Сабира! Ты спасла меня от смерти, а сама погибла…

— Я жива! — послышался тоненький голосок. — Я жива! Я жива! — словно эхо раздавалось с разных сторон.

Все расступились и увидели, что из лучей выросло несколько Звезд разного цвета.

— Вот это да! А где же среди вас моя подруга, та, единственная Сабира?

— Я! Я! Я! — закричали одновременно все Звезды. — Я та самая, единственная Сабира. Я твоя подруга.

— Здорово! — обрадовался мудрец. — Теперь у меня несколько подруг вместо одной. А что будем делать со Свистулькой?

— Судить ее! — закричали все вокруг.

— Не нужно меня судить! — взвизгнула Свистулька. — Я буду вам служить… Я никогда не буду делать зла!

— Потому что не сможешь, — сказал Звездочет-Клоун. А Храбрый Ерш веско добавил:

— И не позволим!

Вот и пришло время Смешинке, Капельке и его отцу Каппе пруда Тарусава расставаться с Коралловым городом. Вместе с ними отправлялся старый аист Остроклюв. Да, да. Остроклюв, который наконец принял свой облик и перестал превращаться то в Мичмана-в-отставке, то в Звездочета-Клоуна — таких диковинных непонятных существ.

— Почему ты не хотел быть самим собой? — спросила его Смешинка.

— Если бы я был самим собой в этом царстве насилия, то нашел бы верную гибель. Меня, признаться, смерть не страшила, но я не мог допустить, чтобы погибла ты, Смешинка: ведь мы должны были вернуть радость людям и помочь жителям Кораллового города.

— Но как ты переставал быть самим собой?

— С помощью волшебного «галстука гостя». Капелька сказал, что я, имея его, могу по своему желанию принимать любой облик. Вот я этим и воспользовался.

А в это время морские жители высыпали на улицы города провожать своих избавителей. Так же, как и в первый приезд Смешинки, здесь гремела музыка, били барабаны. Но теперь это была радостная музыка. И жители весело улыбались и громко смеялись своим собственным смехом — их научила этому Смешинка.

— Прощайте, — сказал Храбрый Ерш, и глаза у него были подозрительно красные. — Прощайте и не забывайте Коралловый город! Теперь мы заживем счастливо.

Остроклюв попрощался со своими подругами-Звездами.

Он подолгу вглядывался в каждую, но так и не смог определить, кто же из них та, единственная Сабира. У каждой Звездочки был голубой глаз, и каждая говорила ему:

— Прощай, мой добрый единственный друг!

Потом бросились обниматься с путешественниками Барабулька, Бекасик и Бычок-цуцик. Барабулька, не стесняясь, ревела в голос.

— Приезжайте к нам! — говорила она, всхлипывая. — Мы всегда будем ждать вас! Честное слово!

Она сняла с себя чешуйку и протянула Смешинке:

— Помни, если тебе понадобится наша помощь, сожги эту чешуйку, и мы тотчас появимся.

Последний раз помахали путешественники жителям прекрасного Кораллового города и поднялись на защитные стены, выступавшие из воды. Там встретили их Справедливые Дельфины, жаркое солнце и свежий ветер! Старый аист расправил крылья и крякнул;

— Ну, полетим! Ого-го, сколько пассажиров! Садитесь, садитесь! Аист отправляется!

Смешинка, Каппа и Капелька сели на широкую спину старого аиста, и он взмыл в голубое небо. Внизу катились зеленоватые волны с белоснежными гребешками и, резвясь, мчались Справедливые Дельфины.

Так они летели, пока не показалась земля. И увидели путешественники, что дома в селениях покосились, поля заросли сорняками, скот одичал, а люди сидят у своих домов и плачут, глядя туда, куда улетел старый аист. Уже никто и не верил, что он вернется.

— Смотрите, летит! — крикнул кто-то, вглядываясь в небо. И все закричали:

— Летит, летит! Старый аист вернулся!

И вдруг раскрыли рты от изумления: в солнечный летний день с неба пошел… снег.

То Смешинка брала горстями из мешка чудесные зернышки и бросала вниз. А пока летели они, превратились в сверкающие белые снежинки. И тот, кому попадала в рот снежинка смешинка, разражался веселым жизнерадостным смехом. (С тех пор и говорят люди: «Смешинка в рот попала».)