Алексей Толстой - Сказки

- А куда гусочку на ночлег пустите?

- Да клади с нашими гусями.

- Нет, моя гусочка привыкла к овечкам.

- Ну, клади ее с овечками.

Старуха положила гусочку к овечкам. Ночь проспала, утром спрашивает:

- Давайте мою овечку!

- Что ты, что ты, ведь у тебя гусочка была!

- Нет, у меня была овечка! Не отдадите овечку, пойду к воеводе судиться, засужу!

Делать нечего - отдали ей овечку. Взяла она овечку и пошла путем-дорогой. Опять день к вечеру клонится. Выпросилась ночевать и говорит:

- Моя овечка привыкла дома к бычкам, кладите ее с вашими бычками ночевать.

- Ну, пусть она с бычками переночует.

Встала утром старуха:

- Где-то мой бычок?

- Какой бычок? Ведь у тебя овечка была!

- Знать ничего не знаю! У меня бычок был! Отдайте бычка, а то к самому царю пойду, засужу!

Погоревал хозяин - делать нечего, отдал ей бычка. Старуха запрягла бычка в сани, поехала и поет:

- За лапоть - куру,

За куру - гуся,

За гуся - овечку,

За овечку - бычка...

Шню, шню, бычок,

Соломенный бочок,

Сани не наши,

Хомут не свой,

Погоняй - не стой...

Навстречу ей идет лиса:

- Подвези, бабушка!

- Садись в сани.

Села лиса в сани, и запели они со старухой:

- Шню, шню, бычок,

Соломенный бочок,

Сани не наши,

Хомут не свой, Погоняй - не стой...

Навстречу идет волк:

- Пусти, бабка, в сани!

- Садись.

Волк сел. Запели они втроем:

- Сани не наши,

Хомут не свой, Погоняй - не стой...

Навстречу - медведь:

- Пусти в сани!

- Садись.

Повалился медведь в сани и оглоблю сломал. Старуха говорит:

- Поди, лиса, в лес, принеси оглоблю!

Пошла лиса в лес и принесла осиновый прутик.

- Не годится осиновый прутик на оглоблю.

Послала старуха волка. Пошел волк в лес, принес кривую, гнилую березу.

- Не годится кривая, гнилая береза на оглоблю.

Послала старуха медведя. Пошел медведь в лес и притащил большую ель едва донес.

Рассердилась старуха. Пошла сама за оглоблей. Только ушла - медведь кинулся на бычка и задавил его. Волк шкуру ободрал. Лиса кишочки съела. Потом медведь, волк да лиса набили шкуру соломой и поставили около саней, а сами убежали.

Вернулась старуха из леса с оглоблей, приладила ее, села в сани и запела:

- Шню, шню, бычок,

Соломенный бочок, Сани не наши,

Хомут не свой, Погоняй - не стой...

А бычок ни с места. Стегнула бычка, он и упал. Тут только старуха и поняла, что от бычка-то осталась одна шкура.

Заплакала старуха и пошла одна путем-дорогою.

О ЩУКЕ ЗУБАСТОЙ

В ночь на Иванов день родилась щука в Шексне, да такая зубастая, что боже упаси.

Лещи, окуни, ерши собрались глазеть на нее и дивовались такому чуду:

- Экая щука уродилась зубастая!

И стала она расти не по дням - по часам: что ни день, то на вершок прибавится.

И стала щука в Шексне похаживать да лещей, окуней полавливать: издали увидит леща, да и хватит его - леща как не бывало, только косточки на зубах хрустят.

Экая оказия случилась на Шексне! Что делать лещам да окуням? Тошно приходится: щука всех приест, прикорнает [14].

Собралась вся мелкая рыбица, и стали думу думать: как перевести щуку зубастую да такую тароватую.

Пришел Ерш Ершович и так наскоро проговорил:

- Полноте думу думать да голову ломать, а вот послушайте, что я буду баять [15]. Тошно нам всем теперь в Шексне, переберемтесь-ка лучше в мелкие речки жить - в Сизму, Коному да Славенку, там нас никто не тронет, будем жить припеваючи.

И поднялись все ерши, лещи, окуни из Шексны в мелкие речки - Сизму, Коному да Славенку.

По дороге как шли, хитрый рыбарь многих из ихней братьи изловил на удочку и сварил ушицу.

С тех пор в Шексне совсем мало стало мелкой рыбицы. Много наделала хлопот щука зубастая, да после и сама несдобровала.

Как не стало мелкой рыбицы, пошла щука хватать червяков и попалась сама на крючок. Рыбарь сварил из нее уху, хлебал да хвалил: такая уха была жирная.

Я там был, вместе уху хлебал, по усам текло, да в рот не попало.

БАЙКА ПРО ТЕТЕРЕВА

Захотел тетерев дом строить.

Подумал-подумал:

"Топора нет, кузнецов нет - топор сковать некому".

Некому выстроить тетереву домишко.

"Что ж мне дом заводить? Одна-то ночь куда ни шла!"

Бултых в снег! В снегу ночку ночевал, поутру рано вставал, по вольному свету полетал, громко, шибко покричал, товарищей поискал. Спустился на землю, свиделся с товарищем.

Они играли, по кусточкам бродили, местечко искали, гнездышки свивали, яичушки сносили и деток выводили.

С детками они во чисто поле ходили, деток мошками кормили, на вольный свет выводили и по вольному свету летали и опять зимой в снегу ночевали.

"А одна-то ночь куда ни шла! Чем нам дом заводить, лучше на березыньках сидеть, во чисто поле глядеть, красну весну встречать, шулдар-булдары кричать!"

КАК ЛИСА УЧИЛАСЬ ЛЕТАТЬ

Встретился с лисицей журавль:

- Что, лисица, умеешь ли летать?

- Нет, не умею.

- Садись на меня, научу.

Села лисица на журавля. Унес ее журавль высоковысоко.

- Что, лисица, видишь ли землю?

- Едва вижу: с овчину земля кажется!

Журавль ее и стряхнул с себя. Лисица упала на мягкое место, на сенную кучу.

Журавль подлетел:

- Ну как, умеешь, лисица, летать?

- Летать-то умею - садиться тяжело!

- Садись опять на меня, научу.

Села лиса на журавля. Выше прежнего унес он ее и стряхнул с себя.

Упала лисица на болото: на три сажени ушла в землю.

Так лисица и не научилась летать.

ПУЗЫРЬ, СОЛОМИНКА И ЛАПОТЬ

Жили-были пузырь, соломинка и лапоть. Пошли они в лес дрова рубить. Дошли до реки и не знают, как перейти через реку.

Лапоть говорит пузырю:

- Пузырь, давай на тебе переплывем!

- Нет, лапоть! Пусть лучше соломинка перетянется с берега не берег, мы по ней перейдем.

Соломинка перетянулась с берега на берег. Лапоть пошел по соломинке, она и переломилась. Лапоть упал в воду.

А пузырь хохотал, хохотал, да и лопнул.

КОТ - СЕРЫЙ ЛОБ, КОЗЕЛ ДА БАРАН

Жили-были на одном дворе козел да баран; жили промеж себя дружно: сена клок, и тот пополам. А коли вилы в бок - так одному коту Ваське! Он такой вор и разбойник, каждый час на промысле, и где что плохо лежит, так у него брюхо болит.

Вот лежат себе козел да баран и разговаривают. Откуда ни возьмись котишко-мурлышко, серый лбишко, идет да таково жалостно плачет.

Козел да баран его спрашивают:

- Кот-коток, серенький лобок, о чем ты плачешь, на трех ногах скачешь?

- Как мне не плакать? Била меня хозяйка, уши выдирала, ноги приломала, да еще и удавить обещала.

- А за какую вину такая тебе погибель?

- А за то мне погибель, что сметанку слизал!

И опять заплакал кот-мурлыка.

- Кот-коток, серый лобок, о чем же ты еще-то плачешь?

- Как мне не плакать? Баба меня била да приговаривала: "К нам-де придет зять, где будет сметаны взять? Поневоле придется колоть козла да барана!"