Алексей Толстой - Сказки

- Царь, отдай царевича. Не отдашь, - все царство потопчу, пожгу, тебя в полон возьму.

Царь испугался и посылает старшего - Федорацаревича. Идет Федор-царевич по цветным сукнам, подходит к шатру белополотняному. Выбегают два мальчика:

- Матушка, матушка, это не наш ли батюшка идет?

- Нет, детушки, это ваш дяденька.

- А что прикажешь с ним делать?

- А вы, детушки, угостите его хорошенько.

Тут эти двое пареньков взяли трости и давай хлестать Федора-царевича пониже спины. Били, били, он едва ноги унес.

А Синеглазка опять посылает к царю:

- Отдай царевича...

Пуще испугался царь и посылает середнего - Василия-царевича. Он приходит к шатру. Выбегают два мальчика:

- Матушка, матушка, это не наш ли батюшка идет?

- Нет, детушки, это ваш дяденька. Угостите его хорошенько.

Двое пареньков опять давай дядю тростями чесать. Били, били, Василий-царевич едва ноги унес.

А Синеглазка в третий раз посылает к царю:

- Ступайте, ищите третьего сынка, Ивана-царевича. Не найдете - все царство потопчу, пожгу.

Царь еще пуще испугался, посылает за Федоромцаревичем и Василием-царевичем, велит им найти брата, Ивана-царевича. Тут братья упали отцу в ноги и во всем повинились: как у сонного Ивана-царевича взяли живую воду и молодильные яблоки, а самого бросили в пропасть.

Услышал это царь и залился слезами. А в ту пору Иван-царевич сам идет к Синеглазке, и с ним идет голь кабацкая. Они под ногами сукна рвут и в стороны мечут.

Подходит он к белополотняному шатру. Выбегают два мальчика:

- Матушка, матушка, к нам какой-то пьяница идет с голью кабацкой!

А Синеглазка им:

- Возьмите его за белые руки, ведите в шатер. Это ваш родной батюшка. Он безвинно три года страдал.

Тут Ивана-царевича взяли за белые руки, ввели в шатер. Синеглазка его умыла и причесала, одежу на нем сменила и спать уложила. А голи кабацкой по стаканчику поднесла, и они домой отправились.

На другой день Синеглазка и Иван-царевич приехали во дворец. Тут начался пир на весь мир - честным пирком да и за свадебку. Федору-царевичу и Василиюцаревичу мало было чести, прогнали их со двора - ночевать где ночь, где две, а третью и ночевать негде...

Иван-царевич не остался здесь, а уехал с Синеглазкой в ее девичье царство.

Тут и сказке конец.

ИВАН - КОРОВИЙ СЫН

В некотором царстве жил царь с царицей, и не было у них детей. Сколько ни горевали, сколько знахарей ни звали - нет и нет у них детей.

Раз приходит к ним бабушка-задворенка.

- Пустите, - говорит, - невода в море, выловится рыбка - золотое перо. Сварите ее в семи водах, пусть царица поест, тогда и понесет.

Царь велел сплести невода, спустить в море, выловить рыбку - золотое перо. Рыбаки опустили невода в синее море - в первый раз ничего не попалось; опустили в другой раз - опять ничего не попалось; опустили в третий раз и выловили рыбку - золотое перо.

Взяли ее и принесли к царю. Он наградил рыбаков и приказал рыбку отнести в поварню, сварить в семи водах и подать царице. Повара рыбку вычистили, вымыли, сварили, а помои на двор выплеснули. Проходила мимо корова, помои полизала. Девка-чернавка положила рыбку на блюдо - отнести царице - да дорогой оторвала золотое перышко и попробовала. А царица рыбку съела.

И все три понесли в один день, в один час: корова, девка-чернавка и царица. И разрешились они в одно время тремя сыновьями: у царицы родился Иван-царевич, у девки-чернавки Иван - девкин сын; и корова родила человека, назвали его Иван - коровий сын.

Ребята уродились в одно лицо, голос в голос, волос в волос. Растут они не по дням, а по часам; как тесто на опаре поднимается, так и они растут.

Долго ли, коротко ли, стало им годков по десяти. Стали они с ребятами гулять, шутить шутки нехорошие. Какого парня возьмут за руку - рука прочь, возьмут за голову - голова прочь. Стал добрый народ на них жаловаться.

Вот Иван - коровий сын и говорит братьям:

- Чем нам у батюшки-царя жить, народ смущать, поедем лучше в чужие края.

Иван-царевич, Иван - девкин сын и Иван - коровий сын пришли к царю и просят, чтобы велел он сковать им три железные палицы и дал бы им благословеньице - ехать в чужие края, искать себе поединщиков.

Царь приказал сковать три железные палицы. Кузнецы неделю ковали, сделали три палицы; никто их за один конец приподнять не может, а Иван-царевич, Иван - девкин сын и Иван - коровий сын их между пальцами поворачивают, словно перо гусиное.

Вышли братья на широкий двор.

- Ну, братаны, - говорит Иван-царевич, - давайте силу пробовать, кому быть набольшим. Кто выше палицу забросит, тот и больший брат.

- Ладно, бросай ты первый.

Иван-царевич бросил, улетела палица высоко, едва видать, через час только назад упала. После него бросил Иван - девкин сын, улетела палица еще выше, совсем не видать, через два часа назад упала. А Иван - коровий сын стал бросать палицу, улетела она за облако, назад упала через три часа.

- Ну, Иван - коровий сын, быть тебе большим братом.

Оседлали братья коней, попросили у батюшки благословеньице и поехали в чистое поле - куда глаза глядят.

Ехали они по горам, по долам, по зеленым лугам, долго ли, коротко ли, скоро сказка сказывается, не скоро дело делается, - подъезжают они к реке Смородине. Через реку стоит калиновый мост, по берегам кости человеческие валяются, по колено будет навалено.

Увидали братья избушку, вошли в нее - пустехонька, и вздумали тут остановиться. Коней расседлали, сами поели, попили. Пришло дело к вечеру, Иван - коровий сын говорит братьям:

- Давайте каждую ночь поочередно ходить в дозор, не будет ли кто проезжать по этому мосту.

Бросили жребий; в первую ночь досталось идти в дозор Ивану-царевичу, во вторую ночь Ивану - девкину сыну, в третью Ивану - коровьему сыну.

Иван-царевич обулся, оделся и пошел в дозор на реку Смородину, на калиновый мост. Походил, походил, да и заснул. А Ивану - коровьему сыну в избушке не спится, в головах подушечка вертится. Встал он, обулся, оделся, взял палицу и пошел на мост. А там Иван-царевич спит. Взял его Иван - коровий сын под плечи и снес под мост, а сам стал караулить.

Вдруг на реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались, мост загудел - выезжает чудо-юдо змей шестиглавый; под ним конь споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся, позади хорт [26] ощетинился.

Говорит им чудо-юдо:

- Что ты, волчья сыть, спотыкаешься? Ты, воронье перо, трепещешься? А ты, песья шерсть, ощетинилась? Слышите друга аль недруга?

- Слышим недруга.

- Врешь! Нет мне во всем свете ни спорщика, ни наговорщика, есть один только Иван - коровий сын. Так его костей сюда и ворон не занашивал, не только ему самому быть.

Тут Иван - коровий сын выскочил из-под моста:

- Я здесь!

Чудо-юдо его спрашивает: