Ованес Туманян - У пирующего всегда будет пир

Ованес Туманян

У пирующего всегда будет пир

Когда-то в городе Багдаде царствовал халиф (верховный правитель. - Ред.) Гарун-аль-Рашид. У халифа Гарун-аль-Рашида была привычка гулять переодетым и выведывать, что происходит в его столице. Однажды ночью переоделся он дервишем (странником. - Ред.) и пошел по глухой улице. Вдруг из дома какого-то бедняка донеслись до него звуки музыки и пение. Остановился он, подумал-подумал и из любопытства вошёл в дом. Вошёл и видит: пустая комната, голые стены. Перед огнём, на разостланном коврике, сидят за скудным ужином хозяин и музыканты. Все они играют, поют и веселятся.

- Мир вам, о весёлые люди! - кланяется дервиш хозяину дома.

- Добро пожаловать, дервиш-баба (баба - почтительное обращение к старшему. - Ред.), милости просим откушать посланный богом хлеб и повеселиться вместе с нами, - приглашает хозяин дома.

Усаживают дервиша рядом и продолжают свой пир.

Поздно ночью хозяин расплачивается с музыкантами, и они уходят.

Когда они уходят, дервиш спрашивает хозяина:

- Как зовут тебя, приятель?

- Гасан.

- Не обижайся, если я спрошу, братец Гасан: чем ты занимаешься, сколько денег зарабатываешь, что проводишь время за пиром?

- Для пира не надо много денег, дервиш-баба, - отвечает хозяин. - Человек может весело жить и на самый маленький заработок. Я сапожник, чиню чусты (лёгкую обувь. - Ред.) и зарабатываю в день совсем немного. Вечером половину денег я трачу на еду, а на другую половину нанимаю музыкантов, которых ты видел. Пируем и веселимся. А когда бог посылает такого благородного гостя, как ты, становимся ещё веселее.

- Пусть будет безмерной твоя радость, о Гасан, но если вдруг исчезнет этот маленький заработок, что ты тогда будешь делать?

- Почему он исчезнет, дервиш-баба?

- А вдруг халифу вздумается приказать, чтоб не было больше сапожников?

- Да что ты! Разве халифу больше делать нечего? Да чем провинились сапожники перед халифом? А если такое случится, тогда и подумаем. А теперь давай спать, дервиш-баба. Бог милостив, у пирующего всегда будет пир! Такое уж это дело - как примешься за него, так и пойдёт.

- Ладно. Дай бог, чтоб было так, - сказал . дервиш, и они легли спать.

Рано утром дервиш уходит. Вскоре после его ухода придворные глашатаи заполняют улицы и площади Багдада и объявляют: халиф повелевает всем сапожникам закрыть свои лавки. С этого дня никто не смеет заниматься сапожным ремеслом, а кто нарушит приказ - тому голову долой.

И у бедного Гасана вырывают из рук шило, ударами по затылку выгоняют из тесной лавчонки и запирают дверь.

В следующую ночь Гарун-аль-Рашид, опять переодетый дервишем, идёт бродить по городу. Снова проходит по улице, на которой живёт весёлый Гасан, и снова слышит звуки музыки и пение из его дома. Входит он.

- А-а! Добро пожаловать, дервиш-баба, милости просим, садись.

Садятся, едят, пьют, играют, поют и веселятся до полуночи.

В полночь музыканты получают свою плату и уходят. Остаются хозяин и гость.

- Знаешь, что случилось, дервиш-баба?

- А что случилось?

- Как раз то, что ты предсказал вчера вечером. Сегодня халиф издал приказ запретить сапожникам работать.

- Что ты говоришь! - удивляется гость. - Но откуда же ты взял деньги, что сегодня вечером снова устроил пир?

- Нашёл глиняный кувшин и теперь продаю воду. Из того, что заработал за день, половину истратил на еду, а остальное дал музыкантам и снова пирую.

- Ну, а если халиф и воду продавать запретит, что тогда будешь делать?

- А какой убыток приносим мы халифу? Почему он должен запретить? И зачем мне сейчас об этом горевать! Когда запретит, тогда и подумаю. Не бойся, приятель, всегда найдётся кусок хлеба и уголок, где можно веселиться.

- Пусть будет вечным веселье у твоего очага, о Гасан!

Рано утром весь Багдад содрогнулся от крика придворных глашатаев. Объявляли они, что халиф Гарун-аль-Рашид так приказывает: "Вода есть дар божий, и с этого дня никто не смеет продавать её за деньги. Разорвать у всех торговцев бурдюки (мешки, сшитые из шкуры животного. - Ред.) с водой и перебить кувшины!"

И у бедного Гасана, когда он пошёл за водой, тоже разбили кувшин. И возвратился Гасан ни с чем.

На следующую ночь халиф опять переодевается дервишем и идёт бродить по городу. Опять приближается к дому весёлого Гасана - и снова веселье, звуки музыки, песни. Входит он.

- А-а! Дервиш-баба, добро пожаловать, милости просим, садись, будем пировать. День продолжим, вечер скоротаем. Повеселимся, дервиш-баба! Лучше веселиться, чем грустить.

- Конечно, веселье куда лучше. Смерти никому не миновать, а поэтому кто может - пусть веселится! - восклицает дервиш и садится рядом с Гасаном.

Поздно ночью музыканты получают свою плату и уходят. Остаются дервиш и хозяин.

- Братец Гасан, что это я слышал сегодня? Говорят, халиф запретил продавать воду. Верно это?

- Верно. Перебили все наши кувшины! Ты, братец, стал настоящим пророком что ни скажешь, на следующий день сбывается.

- А как же ты снова пируешь? Где взял денег?

- О, если бы у человека не было никакой нужды, кроме денег! Найти деньги нетрудно, дервиш-баба. Поступил я работником к хозяину и заработал немного за день. Половину заработка истратил на еду, а остальное отдал музыкантам и продолжаю веселиться. Дело не в деньгах, а в том, какая душа у человека, дервиш-баба.

- Жизнью своей клянусь, что с такой душой ты достоин быть при дворе халифа! - воскликнул дервиш.

- Ва, дервиш! Всё, что ты ни говоришь, - сбывается в точности. Что, если и теперь слова твои сбудутся?

- Почему не сбудутся? На свете нет ничего невозможного, - ответил дервиш, и они расстались.

Рано утром придворные глашатаи столпились у порога бедной лачужки Гасана:

- Здесь ли живёт Гасан, что любит веселиться?

- Это я, - ответил удивлённый Гасан.

- По приказу халифа, следуй за нами!

Повели Гасана прямо во дворец. Объявили, что халиф дал ему должность при дворе. Одели Гасана, как положено одеваться при дворе, прицепили сбоку саблю и поставили у одного из входов во дворец.

Целый день простоял Гасан без дела у этого входа.

Как стемнело, отправили его с пустыми руками домой: иди, мол, утром вернёшься - опять станешь на своё место.

Ночью халиф Гарун-аль-Рашид опять переоделся дервишем и пошёл бродить по городу.

Приблизился к дому Гасана. Прислушался. В удивлении слышит он опять звуки музыки и пение. Опять Гасан пирует!

Вошёл халиф.

- О, дервиш, входи, входи! Да продлится жизнь твоя! Вчерашние слова твои тоже сбылись. Халиф дал мне должность при дворе.

- Что ты говоришь!

- Бог свидетель.

- И, наверно, много денег дал?

- Нет, какие там деньги! Ни гроша не дал. С пустыми руками отправил домой.